Забыть чтобы вспомнить - Страница 1

Забыть, чтобы вспомнить.

Я торопился. Хотя я всегда предпочитаю водить автомобиль осторожно, лучше не добрать по скорости миль двадцать в час. Вот и сейчас, двигаясь по скоростной трассе Берлин – Штеглиц, не особенно нажимал на акселератор своего серебристого «Вольво». Предписывающий знак на въезде автобана разрешал движение со скоростью восемьдесят миль в час, но стрелка спидометра не переваливала за отметку шестьдесят.

Но я – торопился.

Когда ещё выпадет такой шанс?

Полчаса назад, мой телефон, мелодичным звоном оторвал меня от дел. Увидев от кого этот звонок, я, немного растерялся и мой голос предательски дрогнул:

– Алло, я вас внимательно слушаю!

– Генрих, не могли бы вы подъехать ко мне? – этот слегка треснутый от старости голос, я бы узнал из тысячи! Да кто из пишущей братии не знает Блюмгарта?

Слегка лысеющий толстячок – «папаша Блю», как за глаза мы называли владельца самой известной киностудии страны, был богат.

Богат до неприличия!

И почти в такой же мере скуп. Нет, о его скупости не ходили анекдоты, но вся творческая богема знала, что любой цент, затраченный им, всегда обернется десятью, а порой и целым евро!

Получить такой звонок, да еще от «папаши Блю» – это стоило многого!

И стоимость эта, выражалась не только в контракте с приятным количеством нулей в сумме гонорара, но и славе. Именно в этой капризной даме, так сейчас я нуждался!

Поэтому, усилием воли взяв себя в руки, и как можно более безразличным голосом, я, откликнулся навстречу новому повороту судьбы:

– Готлиб Робертович, если вы сообщите время и место встречи, я отложу все дела и непременно буду! – и пусть в моем кармане наличности немногим более, чем у сторожа нашей кирхи в воскресный день, мой голос не выдал нечаянной радости, теплой волной поднимающейся к сердцу.

Получить персональное приглашение на встречу с таким человеком, все равно, что ухватить фортуну за её сверкающий шлейф.

– М – м – м… – пожевал губами Блюмгарт, – старею, наверное! Давай через час, у меня на вилле. Восьмидесятый километр автобана Берлин – Штеглиц.

– Выезжаю – я старался быть как можно лаконичным.

– Там, справа, указатель. Как подъедешь, назовешь свою фамилию, тебя пропустят.

– Хорошо! – это я уже стоя, торопливо запихивая листы последней рукописи, в видавший виды портфель. Сколько раз, жена, ворчливо пеняла мне по поводу этого портфеля! Даже купила новый, но я человек, в общем-то, не суеверный, а тут уперся – верил, что именно листы рукописей, положенные в этот портфель, чудным образом обретают свои новые мысли. А мне только остается перехватить их и закрепить на бумаге черной вязью строчек принтера.

Ох, уж эти, писатели! Даже четкие буквы ровным парадным строем расположенные на белой глади, продолжают именовать рукописями.

Все эти мысли роем проносились в моей голове. Я не мешал им. Хотя всегда старался подправить и указать, чтобы они не толкались, мешая друг, другу.

Ехать по скоростному автобану, одно удовольствие! Заняв свою полосу, я спокойно глядел вперед, изредка бросая взгляды по сторонам.

Черный «Мерседес» быстро догоняющий меня сзади, сразу же попал в поле моего зрения. На большой скорости он, обогнал меня и резко вильнув, перестроился на мою полосу, «срезав мне нос». Пыхнув выхлопными газами, умчался вперед.

Я успел заметить на зеркале заднего вида слегка покачивающийся флажок, сине желтый клочок ткани.

«Русские! Впрочем, не совсем так. Эти, из какого – то государства, обломка Советского Союза. Там теперь этих суверенных бантустанов развелось, чуть ли не три десятка!»

Из окна «мерса», вдруг высунулась рука и резко швырнула в сторону, какой-то предмет.

«Похоже на сотовый телефон! Впрочем, был, – усмехнулся я, наблюдая за кувыркающимися по асфальту обломками. – Ч-черт!» – эти наглые иностранцы, резко затормозив, включили задний ход и мчались прямо на меня.

Правая нога ударила по тормозам, не знаю, какой бог отвел мои руки уже собирающиеся крутануть влево руль – на такой скорости кувыркаться бы мне десяток раз!

Глухой удар, словно столкнулись две консервные банки доверху набитые горохом, и в лицо мне ударила подушка безопасности.

И тут же сильная и резкая боль в груди и соленый вкус крови во рту.

«Запонка на галстуке пробила подушку», – безучастно подумал кто-то за меня.

Закружило, понесло в темной трубе. Вперед, вправо и вверх, вверх. А вот и легкие, словно морской прибой, волны света.

Как меня вынесло из этой трубы – я не знаю.

Вот только увидел я свои ботинки в мелких капельках росы. Огляделся. Синее небо в легких барашках облаков, тончайшее дуновение ветерка, да зеленый до изумрудного цвета луг. Впрочем, нет, вон там, небольшая рощица, от которой отделился человек и неторопливо направился ко мне.

«Чего он медлит – подумал я, – старина Блюмгарт не любит когда опаздывают!»

Человек, словно угадав мои мысли, вдруг оказался рядом.

– Руди! – изумлению моему не было предела. Предо мной стоял Рудольф Шарберг, собственной персоной! Мой старый и добрый товарищ, однокашник по школе – интернату, куда его сплавили родители, чтобы не мешал им наслаждаться всеми прелестями жизни.

– Руди! Но как ты оказался здесь?! – я схватил его за плечи, – постой, постой, ты же умер! Утонул, лет десять назад? Это что, выходит и я умер?!

– Не совсем так, – застенчиво улыбнулся Рудольф, – тебе самому предстоит это решить….

– Как я могу решать, когда вот, не знаю где и не помню что со мной!

– Я покажу тебе, что с тобой, смотри…. – словно в кино, закрутилась, полетела навстречу нам земля. А вот и автобан, две искореженных машины. Суетятся спасатели, какими-то огромными ножницами разрезают лохмотья металла в моей машине.

«Этот, кажется, жив, подушка сработала вовремя, только вот лопнула. Бедняга получил не слабый удар в грудь» «И голове досталось!» – второй спасатель что-то делал с безвольной куклой, перегнувшись через искореженный моторный отсек.

Завывая сиреной, подлетела скорая помощь.

«Вы вовремя, ребята, этого грузите, а этим, – полицейский махнул в сторону трех тел, лежащих на обочине, – уже не поможешь»

– Идем, – слегка прикоснулся ко мне Руди, – нас ждут!

– Кто? Господь? – я даже не удивился, мне было так легко и приятно.

– Причем тут бог? Придумали себе, не весть знает что! Тебе выбор назначен!

– Какой выбор? – не унимался я.

– Придется тебе объяснить сначала! – Голос Рудольфа вдруг стал заговорщицки – веселым. В далеком школьном детстве, он часто был таким. И мы, два беспечных школяра почти съев свой обед, не спеша отхлебывали компот, терпеливо дождавшись, когда толстушка Берта шла за второй порцией, строили ей невинно-милые улыбки. И она одаривала нас улыбкой, вернувшись назад. И вот тут мы подбрасывали немалый кусок теплой манной каши, буквально за миг до приземления на стул её пышной попочки. У Берты от испуга и изумления становились круглыми глаза и белели веснушки. Что-то теплое и мягкое расползалось под ней!

И даже потом, мы, подмигивая, друг – дружке, прыскали от смеха, усердно драя длинный пол школьного коридора. Сухая как палка и строгая, словно фельдфебель на казарменном плацу, воспитатель фрау Эльза, назидательно поднимая вверх палец, урезонивала нас:

– Юноши, ваше поведение желает лучшего! Напоминаю вам, что наказание может быть более суровым – наша школа имеет три этажа!

Как ненавидели мы её тогда! А она никогда не меняла наказания! И даже когда мы, стащив её ночной чепчик, водрузили его на голову пугала, грозы местных ворон, даже тогда она ничего нам не сказала.

– Нет, я не был проводником фрау Эльзы, она ни кого из учеников школы не желала видеть.

– Руди! Как ты узнал, о чем я думаю?!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.