Забудь о прошлом - Страница 34

Она преднамеренно – и коварно – разрушала брак своей дочери. Даже когда родился Крис, мать ничем не выдала свою причастность к событиям предшествовавшего тому года. Шелби значил для нее больше, чем счастье собственной дочери. Джоан не могла этого забыть, а сможет ли простить – будет ясно еще нескоро.

Она остановилась у ворот Шелби и постаралась успокоиться, прежде чем продолжать путь. Взглянув на часы, Джоан увидела, что еще нет и шести, – вряд ли кто-нибудь бодрствует в такой час. Она вдруг почувствовала себя виноватой за то, что оставила мать на попечение одной лишь миссис Паркер. Но, насколько она знала Филипа, тот наверняка договорился с сиделкой, прежде чем вернуться в город.

Он такой, мрачно подумала Джоан, уронив голову на руль. Как бы непростительно он ни вел себя по отношению к ней, к леди Сибил Филип всегда относился с сочувствием. Впрочем, вряд ли та об этом догадывалась.

Нажав на педаль таза, Джоан рванула вперед, но удивленно сбавила скорость, когда заметила, что деревья и газоны подстрижены. Пруд мало изменился, но посреди ряски росли водяные лилии, а вдоль кромки воды были живописно разбросаны кустарники, не заметные раньше из-за заглушившей их поросли.

Кому-то пришлось попотеть, подумала Джоан, решив, что мистер Паркер один не управился бы с такой работой. Должно быть, Филип до своего отъезда успел нанять и ландшафтных дизайнеров. Он, несомненно, вложил много средств и труда в дом, который будет продан, как только…

Но она не закончила свою мысль. Какие бы горькие чувства Джоан ни испытывала по отношению к матери, она не желала ей смерти. Она понимала, что, несмотря ни на что, уход старой леди оставит пустым большое место в ее жизни. Особенно теперь, когда Крис наверняка захочет проводить больше времени со своим отцом. Не нужно быть гением, чтобы догадаться: Филип скоро поймет – как это сделала Джоан уже давно, – насколько сын похож на него.

Остановив машину перед парадным входом, Джоан выключила зажигание. Затем посидела немного, любуясь вазонами с геранью и петуниями по обеим сторонам от дубовой двери. Хотя и не покрашенный снаружи, дом определенно уже не производил впечатления заброшенного. Мать должна быть довольна, подумала Джоан не без некоторой грусти. Именно этого леди Сибил всегда и хотела.

У Джоан не было багажа. Только небольшая сумка, которую Ди дала ей, чтобы положить косметику и немного денег, также одолженных ею. Впрочем, и этого Джоан не потребовалось. Деньги остались нетронутыми, а косметикой она не пользовалась, поскольку ни разу до сих пор не покидала дома Роджерсов, куда явилась две недели назад в полном отчаянии и с красными от слез глазами.

Ди и ее муж Эндрю оказались хорошими друзьями. Хотя Джоан почти ничего не рассказала им о случившемся, они не задавали вопросов, а просто предоставили ей комнату, гараж, куда можно было поставить машину, и время, которое ей требовалось, что прийти в себя.

Когда Джоан решила вернуться, они не стали ее отговаривать. Эндрю съездил на бензоколонку и заправил «ягуар» под завязку, и/Джоан пообещала позвонить им, как только доберется до Шелби. Что она и собиралась сделать. Вот только выпьет чашку кофе.

Она тихо закрыла дверцу машины и, сунув ключи в карман, направилась к дому. Тесные джинсы и куцая майка тоже принадлежали Ди, и Джоан надела их, отлично сознавая, что мать придет в ужас от такой одежды. Но мнение матери больше ничего для нее не значило. Она не горела нетерпением встретиться с женщиной, которая из эгоистичных интересов сломала ей жизнь.

Джоан обогнула дом и подошла к двери черного хода, ведущей в кухню, которая часто оставалась открытой на ночь. Миссис Паркер забывала ее запереть, отправляясь на покой в свои комнаты, расположенные через коридор от кухни.

Как Джоан и думала, ручка легко повернулась, и она неслышно шагнула в небольшую прихожую, уставленную сапогами, калошами и прочей уличной обувью. Никаких перемен, с улыбкой подумала она, открывая кухонную дверь.

Это напоминало нечто вроде дежа-вю, только на этот раз Филип был полностью одет. Он стоял, прислонившись к столу у раковины и сложив руки на груди. Казалось, он полностью поглощен своими мыслями, и сначала Джоан решила, что он не слышал ее шагов. Но затем он повернул голову, и, если у нее и была мысль о том, чтобы снова удрать, от нее пришлось отказаться, поскольку на лице Филипа читались недоверие и невыразимая мука.

– Джо? – еле слышно прошептал он, словно боясь, что она вот-вот растает в воздухе. – Господи, Джо, неужели это действительно ты?

– Действительно я, – эхом откликнулась Джоан. Она вошла в кухню и, закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной, радуясь этой опоре. – Что ты здесь делаешь?

Филип покачал головой, и в этот момент Джоан заметила стоящую на столе кофеварку. В ее отсутствие кто-то – Филип? – приобрел ее, и теперь дразнящий запах свежесмолотых зерен наполнял кухню.

Поняв, что он, должно быть, ждет, когда сварится кофе, Джоан подумала: а не был ли радостный толчок в сердце, который она испытала при виде Филипа, несколько преждевременным? Что, если Лори тоже здесь? Сегодня ведь воскресенье…

Решив, что для любого вопроса есть свое время, она не дала времени Филипу ответить и небрежно произнесла:

– Хорошо пахнет. Можно и мне немного?

Филип с шумом выдохнул.

– И это все, что ты можешь сказать? – спросил он, и теперь в его голосе слышалась сердитые нотки. – Где, черт возьми, ты была?

Джоан вскинула голову.

– Вряд ли тебя это касается! – выпалила она, оскорбленная его благородным негодованием.

Филип бросил на нее раздраженный взгляд.

– Еще как касается! – Он взъерошил пальцами волосы. – Ты хотя бы представляешь, как мы беспокоились за тебя?

Джоан выпрямилась.

– Совсем ни к чему…

– Ни к чему? – Филип шагнул было к ней, но потом резко остановился, словно боясь, что если окажется ближе, то хорошенько встряхнет ее. – Проклятье, Джо, где ты пропадала? Я чуть с ума не сошел!

Не зная, что ответить, Джоан в нервном жесте приподняла плечи. Что в нем говорит – обида или искреннее беспокойство? И где Крис? Где сын провел последние две недели? Конечно же Филип не оставлял его здесь с двумя стариками и умирающей женщиной…

– Мне… мне нужно было время, чтобы подумать, – сказала она наконец, решив, что Филип заслуживает некоторых объяснений. Затем, облизнув губы, спросила: – Где Крис? Я должна сообщить ему, что вернулась.

– Всему свое время. – Филип загородил ей дорогу в холл, и Джоан поняла, что не выйдет из кухни, пока не расскажет ему, что делала в течение двух последних недель. – Я хочу знать, где была ты. Только не в этих местах. Готов биться об заклад. Полиция обшарила все холмы и прибрежную полосу в поисках тебя.

– Полиция! – ужаснулась Джоан. – Совсем ни к чему было обращаться в полицию!

– Неужели? – Филип свирепо смотрел на нее. – Когда ты уехала отсюда, никто не знал, что ты намерена делать. И ты не привыкла водить «ягуар». Об этом тоже не следует забывать. «Ниссан», конечно, тоже хорош, но у него не такой мощный двигатель.

– Ах да. – Джоан ощутила горечь. – Ты беспокоился о своей машине. Что ж, не волнуйся, Филип, она в полном порядке. Две недели простояла в гараже моей подруги.

Филип выругался.

– Проклятье! Меня совершенно не волновала машина. Это о тебе я беспокоился. Господи, я уже начал бояться худшего!

Теперь она почувствовала себя немного виноватой. Но ответила, тем не менее, с вызовом:

– Что ж, как я и говорила, тебе совсем ни к чему было тревожиться. Я понимаю, что мое отсутствие могло расстроить Криса, и сожалею об этом, но мне необходимо было уехать. Я жила у своей подруги Ди. Я знала… надеялась… что ты позаботишься о Крисе. – Джоан посмотрела поверх его плеча. – Он у себя?

– А где же еще ему быть? – взорвался Филип. – Как и мне, Крису пришлось переживать всю ситуацию здесь. У него не было такой роскошной возможности развеяться.

Джоан заморгала.

– А разве ты не увез его в Бирмингем?