Забудь и вспомни - Страница 3

По крайней мере, таков был первоначальный план. Но потом все запуталось. Поэтому Алекс сейчас сидел напротив него. Приятель поможет разобраться, что к чему, пока ситуация не усложнилась еще больше.

– Ты ничего не говорил ей?

– Нет. Я думаю поговорить с Синтией, когда ее выпишут из больницы. Там мы редко остаемся вдвоем, а я не хочу, чтобы ее родители вмешивались.

– Как я понимаю, она перестала быть капризной куклой?

Уилл покачал головой. В каком-то смысле он хотел, чтобы Синтия осталась прежней. Тогда он бросит ее, не чувствуя за собой никакой вины. Но после катастрофы она стала совершенно иной. Уиллу было трудно привыкнуть к новой Синтии. Он ждал, что она начнет ругать больницу, скандалить с персоналом. Но этого не случилось. Уилл взял за правило приходить к ней каждый день и, как ни боролся с собой, получал все большее удовольствие от этих визитов.

– Словно инопланетяне украли ее и вернули подставное лицо, – задумчиво произнес Уилл.

– Не могу не признать, что она была очень мила, когда я навещал ее.

– Каждый раз, бывая в больнице, я с недоверием наблюдаю, как она благодарит всех за то, что навестили ее или принесли ей что-нибудь. Она любезна, добра, интересна. Совсем не та Синтия, которая уезжала в Чикаго.

Алекс нахмурил брови:

– Ты улыбаешься, когда говоришь о ней. Все действительно переменилось. Она тебе нравится, – заявил он тоном обвинителя.

– Опять становишься в позу школьного учителя? Да, она стала гораздо более приятным человеком, и рядом с ней я испытываю удовольствие. Но врачи говорят, что амнезия, скорее всего, временное явление. Она мгновенно может вернуться в свое обычное состояние. И я не хочу начинать все сначала.

– Может быть, она такой и останется.

– Это не важно, – Уилл покачал головой. Алексу свойственно толкать его на рискованные поступки. – Возможно, она не помнит, что натворила, но я-то помню. Я никогда не смогу доверять ей, а значит, между нами все кончено.

– Или у тебя появился еще один шанс. Если Синтия стала другой, относись к ней как к другой. Не держи на нее зла за прошлое, которого она не помнит. Ты можешь потерять что-то очень важное.

Алекс занялся десертом и на время оставил Уилла в покое.

Приятель высказал то, что Уилл боялся произнести даже мысленно. Он мчался в больницу из офиса, думал о Синтии, вместо того чтобы сосредоточить внимание на оформлении первой страницы «Обсервера». А сегодня… Когда он дотронулся до нее, его словно током ударило. Раньше он никогда так не реагировал.

Но что, если в ней еще живет прежняя Синтия? Лживая женщина, которая раздавила его чувства высоким острым каблучком. Он порвал с той женщиной и не желал тратить на нее сердце, свободу и годы жизни.

Доктора говорят, она вскоре сможет вернуться домой. Уилл не сомневался, что Полин и Джордж захотят увезти ее к себе в имение, но он будет настаивать, чтобы она жила в их квартире. Доктора тут ближе, а знакомые вещи помогут ее памяти пробудиться.

А если ее память пробудится и она станет прежней? Что ж, ему не придется рвать с ней во второй раз.

«Хотите, поменяемся местами?»

Эти слова всплыли в ее голове, когда сон смешал реальность, фантазию и приступы боли.

«Меня зовут Синтия Демпси».

Она нахмурилась. Если бы они перестали называть ее так! Но она не знала своего имени. Если она – не Синтия Демпси, разве ей не полагается знать, кто она на самом деле?

Имя буквально дрожало на кончике языка.

Но вой загоревшегося двигателя не оставил места для имени в ее памяти. Остался только ужас падения на землю.

– Нет!

Она села в постели, и боль пронзила тело. Сердце билось в горле. Монитор у ее постели запищал, и прежде, чем она успела успокоиться, дежурная медсестра вошла в палату:

– Как вы себя чувствуете, мисс Демпси?

– Перестаньте так называть меня! – крикнула она.

– Ну хорошо. Синтия. Как вы себя чувствуете?

Она включила лампочку над кроватью и увидела, что перед ней ее любимая медсестра, Гвен, худенькая девушка-южанка с вьющимися светлыми волосами и строгими взглядами на жизнь. Умение брать на анализ кровь, не причиняя боли, немедленно поставило ее в глазах Синтии на первое место.

– Все в порядке. – Синтия потерла глаза здоровой рукой. – Просто ночной кошмар. Извините, что я накричала на вас.

– Не тревожьтесь, – улыбнулась Гвен, выключая сигнал тревоги. – Многим после таких травм снятся кошмары. Дать вам снотворное?

– Нет. Я устала чувствовать себя не собой. И начинаю думать, не связано ли это с лечением.

Гвен села на край кровати и погладила ее по колену:

– Вы перенесли очень тяжелую травму головы. Возможно, вы уже никогда не будете чувствовать себя прежней. Так что старайтесь приспособиться к вашему теперешнему состоянию.

Синтия решила воспользоваться присутствием единственного человека, с которым можно поговорить об этом. Уилл ее просто не поймет. Полин проводит с ней все вечера, показывает фотографии, старается пробудить память. Сказать Полин, что она не чувствует себя самой собой, значит, обидеть ее.

– Я чувствую, что все не так… Эти люди… Как они относятся ко мне… То есть вот, посмотрите. – Она вынула руку из перевязи и показала Гвен кольцо.

– Очень красивое, – вежливо сказала медсестра, но ее темные глаза расширились при виде огромного бриллианта.

– Бросьте. Да на это кольцо можно целый год кормить какую-нибудь страну третьего мира.

– Наверное, – согласилась Гвен.

– Я не чувствую, что оно мое. Я не ощущаю свою принадлежность к столичным снобам, которые посещают частные школы и получают все, что хотят. Я – как рыба, выброшенная из воды. А так не должно быть. Если это моя жизнь, почему она кажется мне чужеродной? Как я могу быть той, кто я есть, если не знаю, кем была?

– Дорогая, это слишком серьезный разговор для трех часов ночи. Но вот вам совет рыбки из Теннеси, которая плавает в водах Манхэттена. Перестаньте спрашивать себя, кем вы были, и будьте самой собой. Вы потеряете рассудок, если будете постоянно думать о том, что вам следует делать и как поступать.

– Как этого добиться?

– Для начала перестаньте сопротивляться своим ощущениям. Когда вы выйдете из больницы, чтобы начать новую жизнь, считайте себя Синтией Демпси. И поступайте так, как подсказывают ваши чувства. И если новой Синтии чизбургеры и пиво нравятся больше, чем икра и дорогие вина, ешьте чизбургеры и пейте пиво. Только вы знаете, кем хотите теперь быть. И никому не позволяйте мешать вам.

– Спасибо, Гвен. – Она обняла медсестру, своего единственного друга в новой жизни. – Меня выпишут завтра. Уилл увезет меня в нашу квартиру. Я представления не имею, что ждет меня там, но, если мне захочется чизбургеров и пива, вы составите мне компанию?

Гвен улыбнулась:

– Непременно. – Она записала свой номер телефона в маленький блокнотик Синтии. – И не волнуйтесь. Жизнь с Уильямом Тейлором не может быть плохой.

Синтия кивнула и улыбнулась в ответ. Ей оставалось надеяться, что Гвен права.

Уилл наблюдал, как Синтия бродит по квартире. Словно по музейному залу. Честно говоря, эта квартира, со всем ее мрамором, хрусталем и кожей, действительно напоминала музей. Сам он предпочел бы что-нибудь другое.

Она осматривала каждую комнату, останавливалась у картин, проводила пальцами по дорогой кожаной обивке. Все это ей явно нравилось. И не удивительно – она сама выбирала эти вещи. Вместе с декоратором, которого наняла.

Синтия двигалась медленно. Мышцы еще плохо слушались ее. Врачи заменили гипс тугой повязкой, которую можно было снимать во время мытья. И с лица бинты также были сняты. Осталась только легкая желтизна на лице и теле. Если бы Синтия не прихрамывала и могла свободно двигать рукой, нельзя было бы сказать, что она перенесла серьезные травмы.

Полин перед выпиской привела в больницу парикмахера. Врачам пришлось обрезать Синтии волосы, но парикмахер превратил результат их поспешных действий в шик. И теперь ее волосы элегантно спадали на плечи. Новый стиль для новой в жизни Уилла женщины.