Заброшенный город (СИ) - Страница 9
Одного я не понимаю, зачем им нужно было создавать новые виды животных? И ладно бы создавали смирных лошадок, для перевозки грузов, или несушек, дающих по пять яиц в день, или уж в крайнем случае красивых, пушистых зверьков. Так нет же! Они наделали страшных чудищ. Во сне увидишь такую образину, так поседеешь. Я до сих пор не понимаю их извращенных фантазий, заставивших сотворить все эти ходячие кошмары!
У мураков уже не спросишь, для чего все это было сделано. Мне бы было любопытно. Но я сам их уже не застал. В те дни, когда я родился в их городе шла война и вот уже лет двадцать как ни одного мурака в нашем мире не осталось. Умерли все до единого.
Стоит рассказать о их гибели. Весьма поучительная история. Вот как все было: в первые годы мураки нас опасались, ну а потом расслабились и привыкли, думали, что могут эти слабые люди? Ничего..
Сами мураки сделали из людей и эльфов своих секретарей, домашних слуг и компаньонов. Так мы и проникли в их кабинеты и библиотеки — с их собственного позволения.
Нужно быть справедливым — среди мураков были те, кто понимал, что мы многочисленны и не глупы. Такие мураки резко высказывались против того чтоб хоть кто-то из маоки имел доступ к их знаниям.
Но большинство смеялись над этими страхами. И досмеялись. Однажды двое рабов, человек и эльф, сговорились, взбаламутили весь город и вверли мураков в гражданскую войну. Сейчас уже никто не знает как именно им это удалось, но, думаю, план был хорош!
При уровне знаний мураков война была недолгой, но жестокой. В нашем городке,(я кстати, говорил, что от нашего Галаша, до города мураков десять дней пути, если по прямой?) так вот, говорят, даже здесь по ночам видны были вспышки, а порой вздрагивала земля.
Ну так вот, когда война была окончена, и мураков осталось немного, в дело вступили люди и эльфы. Говорят, хозяева были весьма и весьма удивлены, увидев собственными глазами, на что способны их рабы. Как бы то ни было, резня была короткой и жестокой и вскоре мураки были уничтожены. Все, до одного. Вот так, да. Лучше не думать о детях и стариках. Как ни крути, это жестоко и плохо. Но дело уже сделано и, как говорит дядя, котлета снова не захрюкает.
Вы думаете, что сейчас я скажу что-то вроде: а потом всё закончилось, люди и эльфы пожали друг другу руки и все мы начали жить мирно и счастливо? Нет, ничего такого. Они сцепились снова. Между собой. Вот так.
Говорят, город мураков был великолепен и богат, как никакой другой в нашем мире. Из-за его великих богатств для нас, как и для эльфов, было важно оттяпать этот город себе. Никто не желал делиться. Да и сейчас, скажи я кому, что люди и эльфы могут существовать в одном городе, меня бы закидали гнилыми яблоками. Хотя я искренне не понимаю что нам всегда мешало. Разной длины уши? Но это же глупо.
Но вернемся в прошлое. Тогда люди и эльфы сцепились из-за города мураков, и началась вторая война. Она тоже была недолгой и ожесточенной. Никто в ней не победил — убиты были все воины, а город не достался никому.
Глупые люди и не менее глупые эльфы, наводнили город магическими ловушками. Магию мураков успели изучить лишь несколько человек и эльфов. Поэтому большинство просто повторяло действия своих учителей. Ловушки, изготовленные учениками были очень нестабильны. Они приводили сами себя в действие и убивали без разбора и врагов и своих. Когда воины это поняли, было уже поздно, большинство ловушек зажило собственной жизнью. Они научились копировать сами себя и уже никто не знал, где появится еще одна ловушка. Так и вышло, что город превратился в один огромный капкан.
Сперва воины бежали из центра города, чтобы закрепиться на окраинах и решить, что делать дальше. Говорят, в те дни появились сторонники объединения. То есть дошло до них, что половина сокровищ лучше, чем ничего!
Но какой-то умник открыл клетки в лабораториях мураков и не выпустил на свободу всех этих монстров, о которых я уже говорил. Тех самых ходячих кошмаров, охочих до человечьей и эльфиной крови.
Остатки воинов были нещадно погрызены и остатки их бежали прочь, так быстро, как могли. А чудовища хлынули в долину, которая с тех пор зовется Пустошью, потому, что там никто не может жить. Ну, в смысле никто кроме чудовищ. Им-то как раз там теперь очень вольготно — плодятся, жрут друг-друга и очень радуются, когда кто-то из охотников встречается им на пути.
Когда я пытаюсь понять, ради чего тот человек, или эльф открыл клетки с чудовищами, я искренне надеюсь, что он и стал первой жертвой монстров, выбравшихся из клеток, и так ему и надо!
С тех пор город и Пустошь вокруг стали необитаемы. Говорят, здания в нем разрушены, улицы не проходимы из-за ловушек, появляюшихся в самых разных местах без всякой логики и порядка. Но до центра еще нужно добраться, как-то миновав окраины, населенные чудовищами.
К счастью для нас, чудовища остались запертыми в долине. На обрыв взобраться не пытались, жили себе там и нас не трогали. Иначе нам пришлось бы плохо. Выберись эти существа из долины, которую мы теперь называем Пустошью, они бы стали последними хозяевами нашего мира.
Вот тут то мы и подходим к тому, как мураки и их город повлияли на меня. Ведь как я уже говорил, живу я в городишке Галаш, на окраине цивилизации. От нас до города мураков по прямой десять дней. Городок наш стоит на обрыве. Внизу — долина, та самая Пустошь. По ночам мы часто слышим крики чудовищ. Думаете это останавливает людей и они обходят Пустошь стороной? Ну как же!
Почти сразу же после войны появилась целая каста людей — охотников за сокровищами. Они собираются в отряды и пытаются проникнуть в Заброшенный город. Им не дают покоя рассказы о золоте, валяющимся под открытым небом, прямо на мостовой. О чудесных артефактах и книгах по магии, каждая из которых стоит огромных денег. И даже опасности, которыми Пустошь и Заброшенный город набиты под завязку, не останавливают их.
Порой, когда ночью, лежа в своей постели, я слышу крик какого-нибудь чудища, донесшийся оттуда, ворочаюсь и не могу уснуть до рассвета. А каково оказаться там, внизу?! Но люди все равно лезут в Пустошь не взирая на опасность. Что ими движет? Я этого не понимаю.
Сам я живу тихой и спокойной жизнью, в гостинице, которую дядя открыл специально для охотников за сокровищами. Я помогаю дяде управлять гостиницей, присматриваю за хозяйством, работаю то в кухне, то в зале. Дядя говорит, так надо, чтобы я мог возглавить всё дело, когда он станет слишком старым. Надеюсь, это еще будет не скоро.
У меня есть все, о чем можно мечтать — будущее мое определено до самого конца жизни: я стану владельцем гостиницы и хорошей таверны, женюсь на Ирме, дочке старосты и на её приданое построю еще одну гостиницу. Ирма не красавица, толстовата, да к тому же еще и глупа как пробка. Охотники из отряда дяди Самдея пытались намекать мне на это и делали большие глаза, когда приходили на постой последний раз. Я едва сдерживал смех.
Какая разница, как она выглядит, когда за ней дают участок земли, деньги, её отец староста, а брат — начальник стражи? Стоит ли это самой красивой девушки в мире? Да тыщу раз! Одной красотой сыт не будешь, да и что она, красота? Навечно что ли? Нет ведь, красота очень быстро проходит и спустя двадцать лет ты все равно получаешь в женах старуху, только у меня кроме старухи будет еще и новая гостиница, а сам я буду обеспечен на всю жизнь и детям достанется.
Некрасиво? Ну что ж делать, зато практично. Когда пошел слух, что староста дает за своей дочкой хорошее приданое, мы с дядей не долго думали, покумекали вечер и решили — надо свататься — охотников становится все больше, и того гляди, кто-то еще построит тут вторую гостиницу и нас обскочит.
Так что через положенное время, мы с Ирмой поженимся и тут же заложим фундамент, участок мы с дядей присмотрели заранее, а в вечер после удачного сватовства поехали и внесли залог.
В ту ночь я лег в постель, улыбаясь сладким мечтам новой гостинице. Голова у меня кружилась от радостного предвкушения. Дядя открыл кувшинчик старого вина и мы выпили по кружечке за успех и удачу и он сказал, что построив гостиницу, я сразу начну ей управлять, а он останется тут, пока еще в силах. Эх-хэх, как же хорошо! Хотя я и не мечтатель, все же я им отдался мечтам и позволил себе немножечко покачаться на волнах блаженного предвкушения.