Заботы пятьдесят третьего года - Страница 39

- Ой, как мне захотелось поговорить с Валерием Евсеевичем! Утром думал, что придется ловить наудачу, а теперь жареным пахнет. Так почему же ты его не приволок?

- Они без бумажки не отдают, бюрократы чертовы! - обиженно пожаловался Гусляев.

- Ну, бумажку-то мы им мигом спроворим!

Был Валерий Евсеевич Межаков по кличке Коммерция одет несколько не по сезону. В добротной стеганке, в диагоналевых галифе, в крепких и тяжелых яловых сапогах. Смирнов оглядел его со всех сторон, обойдя для этого кругом, потом спросил:

- Не жарко ли?

- Жар костей не ломит, - скромно отвечал Межаков.

- Тебя что, оперативники домой после ареста переодеться водили?

- Зачем? Таким взяли.

Смирнов легким толчком в плечо направил Коммерцию к табурету, а сам сел за свой стол. Лейтенант Гусляев продолжал стоять.

- Друг мой Коммерция, я тебя очень прошу ответить на один вопрос: от кого ты узнал, что сегодня ночью убили Цыгана? - витиевато спросил Смирнов.

Коммерция покосился на Гусляева, потом на Смирнова.

- Нам с тобой, Александр, без свидетелей, без протокола следовало бы говорить. И тебе полезнее, и мне.

- Принято, - согласился Александр. - Витя, будь добр, оставь нас одних.

- Слушаюсь, - по-военному ответил огорченный Гусляев и удалился.

- Так кто же сказал тебе, что убили Цыгана?

- А почему ты думаешь, что мне известно об убийстве Цыгана? вопросом на вопрос ответил Коммерция.

- Я не думаю, я знаю.

- Так откуда же, дорогой Александр Иванович?

Смирнов направил свой твердый, как пистолет, указательный палец на дверь, за которой скрылся Гусляев:

- От младшего лейтенанта Виктора Гусляева, драгоценный Валерий Евсеевич.

- А что он может знать?

- Хотя бы то, чем ты сегодня с утра занимался. И мне этого вполне достаточно.

- Загадками говорите, уважаемый Александр Иванович.

- Я удивлен, Коммерция. - В смирновском басе погромыхивала гроза. Ты сам напросился на разговор без свидетелей и протокола. И тут же начинаешь мне, как фофану, заливать баки. Я перестаю тебя понимать.

- Зачем же сердиться, Александр? - Коммерция был готов ликвидировать легкое недоразумение. - Меня до некоторой степени смущает некорректность постановки тобой вопроса. Если бы ты спросил просто: "Коммерция, тебе известно, что Цыган убит?" - я бы тотчас ответил: "Да". Но ты с ходу требуешь персонификации источника и ставишь меня в положение весьма и весьма унизительное. В положение доносчика.

- Ладно. С этим разобрались. Следующий вопрос я, правда, тоже хотел задать персонифицирующий, начав его с сакраментального: "Кого?" Но, щадя твое обостренное чувство собственного достоинства, изложу его несколько по-другому: "Чего ты так испугался, Коммерция?"

- Я свое давным-давно отбоялся, Александр.

- Не скажи, Коммерция, не скажи. Тебя надо очень сильно напугать, чтобы ты, быстренько прибежав домой, потеплее приоделся для лагерных зим и ринулся в открытую крутить сидора у первой попавшейся гражданки. Фармазон на покое, катала на подхвате, ежедневно ужинающий стерлядкой в ресторане на бегах, польстился на кошелек со ста двадцатью рублями!

- Черт попутал.

- Я скорее поверю, что ты черта попутал. Одно только скажу: перепуганный, ты грубо работаешь. Читается как по букварю.

- Это вами читается. А народный суд, не умея прочитать, отстегнет мне пару лет, и дело с концом.

- А если я помогу народному суду прочитать текст?

- Какой именно?

- Случайный свидетель по меховому делу Валерий Евсеевич Межаков как только узнает, что освобожденные участники этого дела начинают всерьез постреливать друг в друга, быстренько совершает липовую кражу в надежде отсидеться в лагере, пока эта перестрелка не закончится естественным путем, то есть пока фигуранты не перестреляют друг друга, и гражданину Межакову нечего будет опасаться. Гражданин Межаков опасается, боится, паникует, не желая получить пулю.

Эрго: гражданин Межаков не простой случайный свидетель, а полноправный фигурант по делу.

- Блестящая версия! - восхитился Коммерция. - Только жаль, никакими фактами не подкреплена.

- Так я и стал бы излагать тебе факты!

- У тебя их нет, Александр, - убежденно заявил Коммерция.

- Считай, Коммерция, что предварительную беседу мы закончили. Теперь суть. Мне необходимо раскрыть убийство Цыгана. Это сравнительно нетрудно. Значительно труднее предварить вполне возможные грядущие убийства. Для сведения: ревизовать меховое дело я не собираюсь, хотя твоя роль в нем предыдущим следствием совершенно не изучена. Но обстоятельства, подробности того дела необходимы мне для поиска и разработки плана предотвращения последующих уголовных акций. Итак, условия: я тебя не трогаю по меховому делу, а ты - откровенно, естественно, в приемлемых для тебя и меня рамках, отвечаешь на мои вопросы. Согласен?

- Согласен.

- Вопрос первый: почему ты считаешь, что у тебя нет фактов?

- Я был связан только с Цыганом, а Цыгана нет на этом свете.

- Кто задумывал и разрабатывал план грабежа склада?

- Я, - скромно ответил Коммерция.

- Мне казалось, что ты от этого открещиваться будешь.

- Но мы же договорились, Александр! - слегка удивился Коммерция.

- Тогда подробности. На каком этапе тебя привлек Цыган?

- Когда уже был выбран объект.

- Кто нашел этот объект?

- Не знаю. Ко мне все шло через Цыгана.

- Тебе известно, почему это преступление было так быстро раскрыто?

- Откуда?! Секрет вашей фирмы.

- Могу сообщить: Колхозник для того, чтобы опохмелиться, шкурку на Перовском рынке продавал.

- Знал, что дурак, но такой! Скорей всего его кто-то спровоцировал на это.

- Я тоже так думаю. Но кто?

- Не надо больше вопросов, Александр. Я сам отвечу на все, что ты хочешь узнать. Ты думаешь, я этих законников неумытых испугался? Да плевать я на них хотел, если бы они только между собой эти пять контейнеров делили. Я испугался того, кто их сталкивает лбами, кто знает про них все, делает с ними что хочет. Вот он-то и меня, вероятнее всего, подвести под монастырь мог.

- Хоть догадываешься - кто?

- Не догадываюсь и не хочу догадываться. Себе дороже.

- Я, Коммерция, искал этого человека. Но теперь этот человек раздвоился. Я-то думал, что это он так неглупо разработал план операции. Оказалось - ты.

- Спасибо за комплимент.

- Может, еще что-то скажешь?

- Сказать больше ничего не имею.

Смирнов стукнул кулаком в стенку, Казарян явился на зов.

- Рома, привет! - радостно поздоровался с ним Коммерция.

- Привет, - кивнул Роман и поинтересовался у Смирнова: - Нужен я, Саня?

- Не ты. Разыщи Гусляева. Он где-то здесь. Пусть везет Коммерцию в районное училище.

- Дал что-нибудь? - спросил Казарян.

- Ты не у него, ты у меня спрашивай, - встрял Коммерция. - Как на ипподроме спрашиваешь, на кого ставить.

- Лерик, - с угрозой сказал Казарян. - Ты зачем меня дискредитируешь перед начальством?

- Не зачем, а отчего. От скуки.

Бумажных дел по палагинскому делу хватило до позднего вечера. А утром привезли Сырцова-Почтаря, который для порядка поломался полдня. Потом мучил следователя, требуя уточнений, подтверждений и неукоснительного соблюдения протокола. Мучил Ларионова, мучил Смирнова. Отмучились и собирались домой отоспаться, когда из проходной позвонил Алик.

- Что случилось? - спросил Александр.

- Ничего, - ответил Алик. - Пойдем погуляем.

Смирнову шибко хотелось спать, но и прогуляться тоже было неплохо. По бульварам до Москвы-реки. Любимый маршрут. Спустились к Трубной.

- Как Иван Павлович? - осторожно поинтересовался Александр.

- Скоро умрет, - стараясь приучить себя к неизбежному, Алик вслух произнес страшные слова.

- Не надо так, Алик, - попросил Смирнов.

- А как? Как надо?! - заорал, чтобы не пустить слезу, Алик. - Я у них сегодня ночевал. Он не спит, понимаешь, не спит! Он задыхается, а не кашляет только сидя. Так ночь в кресле просидел.