Заберу тебя, девочка - Страница 8

– Не тронешь, – с облегчением повторяю я.

– Не трону, – отзывается Лекс, и по его губам скользит хищная усмешка. А потом он, явно наслаждаясь моей реакцией, добавляет: – Я просто посмотрю. Давай, девочка, покажи мне класс. Тебе явно есть чем похвастаться.

– Но я не могу, – шепчу я, машинально вскидывая руки наверх и прижимая их к груди, как будто это может меня защитить.

– Почему? – лениво интересуется Лекс. – Парень запрещает? Так его тут нет, никто не узнает, Ярослава. А я злой, мне успокоиться надо. Посмотреть на красивое.

– Я могу… – бормочу я, пока мой мозг отчаянно ищет варианты спасения. – Я могу… могу помочь по-другому успокоиться!

– Подрочить мне предлагаешь? Давай, тоже тема, – кивает Лекс и тянется к поясу своих джинсов.

– Нет! – вскрикиваю я, краснея так жутко, что мне даже жарко становится. – Я про другое! Я могу…

Давай, Яся, думай быстрее, что ты умеешь? Что может отвлечь внимание в совсем другом направлении?

– Я могу песню спеть! – выпаливаю я. – Я хорошо пою, правда. Музыка успокаивает нервы, это и ученые доказали.

Лекс секунду смотрит на меня недоуменным взглядом, а потом откидывает голову и громко, искренне ржет. А отсмеявшись, говорит:

– Вот ученым и будешь петь, Ярослава. Меня это не интересует.

– Тогда чай могу сделать! – поспешно предлагаю я. – Я его вкусно завариваю, папе очень нравится. У меня даже всякие специальные смеси из трав есть. Только они… дома… – завершаю я убитым голосом, слишком поздно сообразив, что предложение не самое удачное.

Лекс даже никак это не комментирует, только насмешливо улыбается и смотрит на меня, явно ожидая стриптиза.

Но тут меня осеняет еще одна идея.

– Маникюр! – радостно восклицаю я. – Это отлично расслабляет, правда-правда! У меня в сумочке должна быть пилочка, я очень аккуратно сделаю, будет красиво. Придам форму, обработаю ногти…

– Че, бля? – у Лекса такое ошарашенное лицо, как будто я ему предложила невесть что. – Какой еще нахер маникюр? Ты за кого меня…

– Мужчины вообще-то тоже следят за ногтями, – парирую я. – Это нормально! И нечего этого бояться.

– Куда-то не туда тебя унесло, девочка, – цедит Лекс. – Харэ мне мозг полоскать, давай показывай, что там под этими тряпками. А то ведь могу и сам раздеть.

По его голосу я понимаю, что шутки кончились. Мои пальцы отчаянно стискивают воротничок рубашки, а я пытаюсь уговорить себя, что в этом нет ничего такого. Я ведь хожу и на пляж, и в бассейн, и там на мне только трусы и купальный лифчик, и все! И там я не стесняюсь. Сейчас ведь то же самое, правда?

Неправда. Совсем не то.

На пляже и в бассейне меня никто не прожигает насквозь таким взглядом, от которого жарко и стыдно одновременно.

Я цепляюсь пальцами за верхнюю пуговицу и не могу ее расстегнуть. Руки трясутся.

– Ну что ты ломаешься, девочка? – хмыкает Лекс. – Перед рыжим могла, а передо мной нет? Я точно не хуже его. Хочешь заценить?

И он одним рывком снимает с себя футболку, отбрасывая ее куда-то в сторону. А я как дурочка залипаю на его обнаженный торс, исписанный вязью татуировок. Не хочу, но залипаю, потому что такого я не видела никогда.

У Лекса литые, будто выточенные из камня мышцы, широкая грудь с клином темных волос и ровные кубики пресса. Он не накачанный, как те бодибилдеры с плакатов или как парни, которые едят протеин и ходят в качалку, все его мускулы выглядят совершенно рабочими и до ужаса настоящими. И это…

Да, это красиво.

Я шумно сглатываю и непослушными пальцами расстегиваю верхнюю пуговицу. Обнажается только часть шеи, но Лекс так жадно смотрит на меня, будто я перед ним тут уже голая лежу.

– Умница, – бархатно шепчет он. – А дальше?

Еще одна пуговица. Видна ложбинка декольте, и это стыдно до безумия, но одновременно с этим меня потряхивает от какого-то непонятного мне чувства.

– Охуенная девочка, – Лекс продолжает пожирать меня глазами. – Высший сорт.

Я зажмуриваюсь и быстро, будто боясь передумать, расстегиваю все пуговицы до самого пояса юбки. Полы расходятся в стороны, открывая прикрытую бюстгальтером грудь и живот, и прохладный воздух касается разгоряченной кожи. Я стою не шелохнувшись и ужасно боюсь открыть глаза и увидеть реакцию Лекса.

Слышу шумный хриплый выдох, а потом… потом резкую трель мобильного телефона. Непривычный звонок, какой-то тревожный.

– Сука, – Лекс добавляет к этому еще несколько крепких ругательств, а я осторожно приоткрываю глаза и вижу, как он торопливо одевается. – Датчик сработал, кто-то ломится к нам на базу. Поехали.

Я не очень понимаю, что это значит, но выглядит так, что высшие силы услышали мои молитвы. И что у Лекса сейчас есть проблемы поважнее, чем выяснять, что прячется под моей одеждой.

Я отворачиваюсь от него и торопливо застегиваю пуговицы рубашки.

– Готова? Давай, девочка, в темпе, в машине закончишь, – тон у Лекса снова деловой, холодный, как будто не этот голос минуту назад мне жарко шептал, какая я красивая.

Правда, для этого Лекс использовал немного другие слова, но смысл был именно такой.

– Может, я тут тебя подожду? – невинно предлагаю я. – Ну если ты торопишься. Посижу здесь, а ты пока…Ай!

Мне по заднице прилетает шлепок. Не больно, но чувствительно.

– Ярослава! Сказал же, в темпе.

– Да поняла я, поняла, – вздыхаю я, заметив, что криво застегнула рубашку. Но времени переделывать уже нет.

Мы быстро спускаемся вниз, Лекс открывает дверь и кидает ключи на соседний столик.

– Вартан! Мы уехали, – кричит он и, не дождавшись ответа, выходит на улицу.

Пока мы идем к машине, Лекс успевает закурить и позвонить, прижимая телефон плечом к уху:

– Соник, двигайте на базу, там датчик сработал. Да, я тоже выезжаю, но вы раньше успеете. Ствол есть у тебя, если что? Норм, ага. Давай, держи в курсе.

Лекс нажимает на отбой, в три затяжки докуривает сигарету и швыряет бычок в переполненную урну.

– Садись, – он открывает дверь спереди.

– Может, я лучше сзади сяду? – осторожно предлагаю я, потому что перспектива сидеть так близко к Лексу меня не очень радует.

– Может, ты лучше рот прикроешь? – хмуро интересуется он. – И прекратишь спорить, блядь, со мной по каждому поводу?

– Я просто спросила, – бурчу я, усаживаясь вперед и пристегиваясь. – Уже и спросить нельзя.

– Я смотрю, тут кто-то борзеть начал, – замечает Лекс, занимая место водителя. – Понравилось раздеваться передо мной, девочка?

– Нет! – вспыхиваю я.

– Что, и смотреть на меня не понравилось?

– Не понравилось! – я закусываю губу и отворачиваюсь к окошку, чтобы скрыть смущение.

– Ты пиздец как плохо врешь, Ярослава, – хмыкает Лекс, выезжая с парковки.

– Поняла, буду больше тренироваться, – вздыхаю я и слышу, как он смеется.

Смешно ему!

А мне вот нет.

Но при этом мне уже и не страшно. Даже удивительно, как быстро человек привыкает ко всему.

Я неожиданно громко зеваю и тут же смущенно прикрываю рот ладошкой. Сказывается моя сегодняшняя ночь с книжкой, которую я читала до пяти утра.

– Нам ехать минут сорок, – говорит Лекс неожиданно мягко. – Можешь поспать пока. Под сиденьем ручка, чтобы откинуть спинку.

– Нет, я не буду спать, – мотаю я головой.

Потому что надо быть начеку. Надо смотреть, куда меня везут и следить за дорогой. Надо попытаться разговорить Лекса и вытянуть из него как можно больше информации. Надо…

Я еще раз зеваю и прикрываю глаза. Обещаю себе, что это всего на пару секундочек, но почти моментально проваливаюсь в такой глубокий сон, что когда выныриваю из него, не сразу понимаю, где я нахожусь.

Нет, это не моя комната и не последняя парта аудитории, где я случайно задремала, это… Да, это машина Лекса, только самого Лекса в ней нет.

Я сонно моргаю и потягиваюсь, охая от того, что колет иголочками ногу, которую я отлежала. Неловко сажусь и только, когда с мягким шуршанием на пол падает куртка, я вдруг понимаю, что все это время была ею укрыта. Поднимаю ее с пола и держу в руках.