За тихой и темной рекой - Страница 29
– Так точно, ваше благородие. Не понравилось?
– Отчего? Даже наоборот. Только не всё понятно. К примеру, что такое Маймачин?
– Да городок такой… в Китае. Сам то я в нём не бывал, – кучер неопределённо пожал плечами. – Раньше наши мужики, когда я мальцом бегал, ездили туда торговать. Поди, важный городок был, ежели его штурмом брали. Зазря в песню строку не вставят.
«Смотри, какой сообразительный мужичок! Про Буссе спрашивать не станем», решил Олег Владимирович. Он и так был наслышан о деятельности Владимира Вильгельмовича в Амурской области, да и в Петербурге. В офицерской среде о генерале Буссе вспоминали только в негативных тонах: карьерист, выскочка. Даже обвиняли в том, что присвоил себе часть заслуг своего сослуживца и наставника генерала Муравьёва.
Однако, в министерстве иностранных дел, что для Белого стало полной неожиданностью, Владимиру Вильгельмовичу дали совсем иную рекомендацию. Помощник министра отозвался о Буссе, как о прекрасном администраторе, который первым от имени МИДа установил прямой контакт с китайскими чиновниками. Именно при Буссе была налажена торговля между Россией и Китайской стороной. Кучер, естественно, всех подобных тонкостей знать не мог, но вот автор данной песни знал все очень даже детально. К примеру, тот факт, что упоминался в последнем куплете: перед тем, как получить назначение на пост генерал – губернатора Амурской области, Буссе непродолжительное время, в самом деле, командовал штабом войск Восточной Сибири, находящимся в Иркутске.
Кучер, между тем продолжал песню:
Олег Владимирович расхохотался. Настолько смешно слышались немецкие, чуждые славянскому слуху фамилии в устах простого мужика, которому, разве что только розгами, можно было их вбить в крестьянскую голову. Кучер, не обращая внимания на смех барина, продолжал выводить:
– Ладно, будет, – оборвал песню Олег Владимирович. Концовка частушек ему не понравилась. Любят у нас позлословить за спиной. Тем паче, ежели сам объект уже и ответить не в состоянии. Не хватало, чтобы мужичьё обсуждало действия и поступки дворянина. Пусть даже в песне. Эдак и до бунта недалеко. В такой вот местности, где в основном проживают ссыльные.
Кучер обиженно замолчал. Олег Владимирович прикрыл глаза, и вскоре задремал.
…Труп купца Кузьмы Бубнова находился на втором этаже, в переходе, соединяющем спальню с кабинетом. Покойник лежал в полусогнутой позе, прижав обе руки к животу. Тело к приезду Кнутова успело окоченеть, а потому Анисиму Ильичу потребовались некоторые усилия, чтобы перевернуть его и осмотреть смертельные раны. Их было две. Обе в области живота: ближе к мочевику и чуть выше – в области кишечника.
«Удары наносили снизу», – машинально отметил Анисим Ильич. На заточку не похоже. Но и не нож. Нечто среднее между ними.
Из спальни слышались глухие стоны и завывания. Жена, догадался Кнутов. Точнее, вдова. Как доложил младший следователь Селезнёв, именно она первой обнаружила труп. Утром. С вечера Кузьма Бубнов задержался у брата, Ивана, и приехал домой поздно. Будить жену не стал. По всему – решил спать в кабинете. Селезнёв показал старшему следователю широкий диван, на котором лежали большая пуховая подушка и скомканный плед.
– Судя по всему, – возбуждённо бормотал Селезнёв, мужик неглупый, но в сыскном деле, как считал Анисим Ильич, бестолковый. Начитался всякой детективной муры из сытинской типографии и ко всякому месту пытался применить литературный вымысел, чем не помогал, а подчас явно вредил проведению следственных мер. Между тем Селезнёв гнул свою версию. – Думаю, убитый спал. В кабинет проникла неизвестная личность с целью наживы. Последняя явно не думала, что хозяин будет ночевать в этой комнате. Бубнов вскочил, бросился на вора. Тот и применил оружие…
– Где расположены комнаты прислуги?
– В полуподвальном помещении. Где ж ещё?
– Что на первом этаже?
– Столовая, зала и комнаты для гостей, детские там же…
– Никого из гостей не было на момент преступления?
– Никак нет-с.
Кнутов прикинул расстояние от кабинета покойного до спальни. Шагов десять. Не более.
– Вдова ничего не слышала?
– Нет-с. Спали-с.
«Крепенько же они спали», – подумал про себя Анисим Ильич. Вслух переспросил:
– Говоришь, покойный Бубнов бросился на вора?
– Точно так-с.
– И? – Анисим Ильич исподлобья посмотрел на подчинённого.
– И вор, то есть – уже убийца, убежал. После того, как всё произошло.
– Куда?
Младший следователь пожал плечами:
– В окно… Я так думаю. Или в двери… Хотя, в двери могли увидеть.
– То-то, что могли. Ты окно осматривал?
– Ещё нет.
– А чем же ты, интересно, занимался?
– Жену Бубнова, ну, то есть вдову, успокаивал, – Селезнёв смотрел на Кнутова открыто и преданно. Голос молодого, неопытного сыщика слегка дрожал, что Кнутову было понятно. Как-никак, первое убийство в городе за весь год, что младший следователь служил в управе. – А может, китайцы… шалить вздумали?
– А может, рак на горе свистнул и вприсядку в пляс пошёл? – Анисим Ильич отмахнулся от бесполезного помощника и принялся осматривать комнату. Подданные из Поднебесной империи действительно занимались грабежами два-три года назад. И основательно. Однако, Кнутов решил эту версию положить на дальнюю полку. Во-первых, китайцы никогда не шли на «мокрое дело», опасаясь мести со стороны властей и влиятельных родственников убиенного. А во-вторых, «рыжьё», то есть золото, они предпочитали не обработанное ювелирами, а в самородках. Его было легче сбывать: мол, шёл по тайге, шёл, да нашёл. Попробуй придраться!