За Святую Веру - Страница 1

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ – Государь Всея Руси.

Окружение царя:

ДЕМЕНТИЙ – дьяк Тайного Приказа.

ПАИСИЙ – Паисий Лигарид, учёный грек, митрополит Гаазский, приглашённый в Москву для участия в церковных делах.

МАТВЕЕВ – близкий друг государя, стрелецкий голова, впоследствии боярин.

СЕМЁН – царский ловчий.

ЯШКА, ГРИШКА – сокольничие.

Духовенство:

НИКОН, ИОАСАФ, ИОАКИМ – Патриархи Московские и Всея Руси.

МАКАРИЙ – Патриарх Александрийский.

о. СЕРГИЙ – настоятель Ярославского Спасского монастыря.

Миряне:

АФАНАСИЙ – поморский рыбак Сумского острога.

Его дети:

МАРФА – девица, 19 лет.

ДУНЯ – девица, 16 лет,

НИКИТА – отрок 14 лет

Соловецкий монастырь:

НИКАНОР – архимандрит «на покое»,

ГЕРОНТИЙ – писарь,

ЗАХАРЬЕВ – подьячий.

АЛЕКСАНДР, ПРОТАСИЙ – соборные старцы.

НИЛ, ФЕОКТИСТ, ИГНАТИЙ – старцы.

МАРК, САВВА, ВЕНИАМИН, ГЕРМАН, ВАРФОЛОМЕЙ – монахи.

ИСАЧКО, САМОЙЛА – сотники.

ИВАШКА – юродивый,

УЛЬЯН, СПИРИДОН, ПЁТР, ГРИГОРИЙ – люди Стеньки Разина.

Служилые люди:

ВОЛОХОВ – стряпчий.

CТРЕЛЕЦКИЙ СОТНИК.

МЕЩЕРИНОВ – воевода,

КЕЛЕН – майор,

БУШ – военный специалист

ПОТАПОВ – ротмистр

Придворные, духовенство, народ

Основанная на подлинных исторических документах, драма «За Святую Веру» посвящена великой национальной трагедии, имевшей место в русской истории – расколу Русской Православной Церкви, произшедшему в период патриаршества Никона (1652–1666 г.).

В центре повествования – противостояние царя Алексея Михайловича и Соловецкого монастыря, взаимоотношения Власти и Церкви, а также судьба простых людей, вовлечённых в водоворот бурных исторических событий.

Ноябрь 1666 г. В Москву, по приглашению царя, на церковный Собор прибыли иноземные православные архиереи, в т. ч. патриархи МАКАРИЙ АНТИОХИЙСКИЙ и ПАИСИЙ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ. Собор должен рассмотреть и вынести решение по делу патриарха Московского и Всея Руси НИКОНА[1]. Кроме того, на Соборе царь хочет заучиться поддержкой иностранных архиереев при проведении им церковной реформы, заключающейся в исправлении («справе») русских богослужебных книг и церковных обрядов, согласно греческим образцам.

Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, ПАИСИЙ.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Как непонятлив сей народ!

Меняется лишь форма…

Двенадцать лет уже идёт

Церковная реформа,

А толку что-то не видать —

Раздоры, слухи, сплетни,

Вот Аввакум[2] твердит опять,

Что дни грядут последни.

Как на Соборе он дерзил!

На пол улёгся смело,

Архиереям нагрубил,

Неслыханное дело!

И Никон взаперти хорош:

Ругает нас прилюдно!

Не ценит милости ни в грош!

Да, наше время чудно…

Расколы, споры без числа,

Болезни, глад, напасти,

Повсюду смуты и хула

Самодержавной власти.

Бунтарства тлеют угольки

И на Дону и в Клине,

Увы, ведь даже Соловки[3]

Царю перечат ныне!

Стоят все за Святую Русь,

За древние законы,

Но я о том же ведь пекусь!

Должны быть только оны

К единой норме сведены,

Иначе нет порядка…

Паисий!

(Паисий делает поклон)

Как со стороны,

Скажи, но только кратко,

Что патриархи говорят

О нашем балагане?

ПАИСИЙ:

Великий государь, скорбят

Они, что христиане

Прискорбно так себя ведут,

Перечат власти гордо.

И всё же патриархи ждут,

Что как и прежде твердо

Ты будешь справу продолжать…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

А кто не подчинится?

ПАИСИЙ:

Еретиков искоренять!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Но может кровь пролиться…

ПАИСИЙ:

Не нужно грешников жалеть,

Иуд исправит плаха!

Борьба с раскольниками есть

Обязанность монарха.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Об этом нужно мне, как встарь

Решение Собора.

ПАИСИЙ:

Его, великий государь

Иметь ты будешь скоро.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Что делать с Никоном? Совсем

Он стал неуправляем.

ПАИСИЙ:

Владыки думали над тем…

Другого мы поставим,

Его же в монастырь сошлём,

Подальше…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Это верно.

Пускай помыслит обо всём,

Покается примерно.

Ещё проблема – Аввакум,

Он был уже в Сибири,

Но непокорный этот ум

Не думает о мире.

Всё учит ереси своей —

Двуперстию, Иисусу[4],

Уже немало есть людей,

Поддавшихся искусу.

ПАИСИЙ:

Анафему ему и им

Мы утвердим Собором.

Потом, что хочешь делай с ним,

Еретиком и вором.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

На том и порешим сейчас,

Поклон отцам-владыкам…

Иди же с Богом! В добрый час!

ПАИСИЙ:

(поклонившись)

В смирении великом.

Уходит, пятясь задом.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

(один):

Взвалил я ношу на себя,

Но нет пути обратно…

Святая Русь! Твой дух любя,

Я думал многократно,

Что ты под небом голубым?

Какое твоё место?

Ты – горний край, Ерусалим,

Ты – Божия невеста!

Царьград под турками живёт,

Рим – Папами захвачен,

Лишь ты одна Христа оплот,

Тебе путь предназначен

Святым Вселенским царством быть,

Все сокрушить невзгоды

И вере истинной учить

Заблудшие народы.

Они уже стучатся к нам —

Дон, Полоцк, Украина…

И Русь их не отдаст врагам —

Судьба у нас едина!

Текут границы наши вширь

Могучею волною,

Преображается Сибирь

Под русскою рукою.

Израиль новый восстаёт

Из пепла, словно чудо,

И православие несёт

Язычникам повсюду…

Ах, Русь, кружится голова

От твоего величья!

Одно лишь надо нам, сперва —

Все устранить различья,

Что накопились за века

В богослужебных нормах.

Я для того издалека

Призвал на Русь учёных.

Как славно начинали мы:

Над сводами писаний

Трудились лучшие умы —

Арсений, Епифаний[5].

Под Вонифатьева[6] крылом

Вся молодёжь собралась,

О деле думали одном,