За сто миллиардов лет до Большого Взрыва - Страница 78

Эврика! Меня же считают опасным герцогским шпионом! Вот и покаюсь Магистру Тайной стражи в этом амплуа. Попрошу встречи с Первым министром, чтобы лично довести до него злые и коварные козни, замышляемые герцогом Ардонье против империи. Ставим вопрос на голосование. Внутренний голос молчит. Значит, принято.

При этом я ничего не терял, и своим шансом на побег мог воспользоваться на любом этапе общения с моими пленителями.

Вскоре по моим представлениям наступила ночь, и я заснул быстрым сном праведника, нашедшего свой путь.

Утром я уже стоял привязанным к стенным кольцам и встретил приход Гурда с его подмастерьями бодрой улыбкой.

Палач хмуро покосился на меня и пошел переодеваться в свои профессиональные доспехи штатного истязателя. Лицо у него было весьма потрепанным и рыхлым. Видно вчера они славно повеселились у пивной бочки со своим закадычным дружком Лорисом. Я решил не дожидаться применения ко мне насильственных средств и попросить свидания с главой тайной стражи.

Каково же было мое удивление, когда в этот же миг дверь отворилась, и в пыточную зашел собственной персоной тот, кому я собирался покаяться в своих шпионских грехах.

Палач со своими подручными встали навытяжку и ели высокое начальство глазами. Магистр же сначала обратил свой взор на меня и долго присматривался, вероятно, отыскивая на мне следы телесных причиненных повреждений.

— Признался? – этот вопрос был адресован Гурду.

— Нет, господин, — на того было жалко смотреть, настолько он перетрусил.

— В чем дело? Утратил свою квалификацию?

Палач потерянно молчал, и мне даже стало его жалко.

— Дыба сломалась, — я решил помочь бедолаге оправдаться перед боссом.

— Какая дыба? – магистр повернул лицо в мою сторону.

— Ломоворот…, — едва ворочая языком, прошепелявил Гурд.

— Я вижу, какой ломоворот! – взорвался внезапно tt`Фергаль, — на морде твоей все написано!

— Вон отсюда! – это уже подручным палача, и те мгновенно испарились за дверью.

— В рудокопы захотел? – ласково улыбаясь, поинтересовался магистр у обомлевшего вконец Гурда.

— Н–н–нет, г–господин, — заикаясь от страха, открещивался палач.

— Я же вижу ты вчера весь день пропьянствовал, — все также ласково промолвил tt`Фергаль, — а тебе, что было поручено?

— Н–н–н–нет, г–г–господин, — ноги у Гурда подкосились, и он сел на пол с потерянным выражением лица.

— Ладно, — неожиданно сказал магистр, — иди пока проветрись, а я побеседую с твоим подопечным.

Я никогда не думал, что на четвереньках можно развивать такую скорость – тучного мастера пыточных дел, как ветром сдуло.

— Будут ли жалобы на плохое обращение?

Во, изувер–то – не зря поговаривают, что в тайные службы набирают людей только с садистскими наклонностями. Давеча сам ведь поручал палачу умучить меня чуть не до смерти.

— Будут, — сказал я, — не кормят у вас тут.

С минуту он смотрел на меня с немым изумлением, а потом захохотал.

— Люблю арестантов, которых не покидает чувство юмора, — произнес он, отсмеявшись.

— Да, я серьезно.

— Ну, тогда и я буду серьезен. Продолжим наш интересный разговор.

Он поискал глазами на что бы сесть и, не найдя стульев, присел на краешек ломоворота. Тt`Фергаль имел довольный и одновременно озадаченный вид.

— Поведайте откровенно – зачем вам охотничий арбалет и веревочная лестница? — спросил магистр, лучезарно улыбаясь. – Хотели влезть через окно во дворец и устроить покушение на императора?

Ага, значит, они сделали дополнительный обыск и обнаружили мою потайную комнатушку. Однако куда гнет, подлец, терроризм хочет пришить.

— Для сезона охоты на Диком ярусе приготовил, — безмятежно ответил я, с холодеющей душой ожидая вестей о бронике и деньгах, — арбалет – сами понимаете…, а веревочная лестница, потому что моя Нэська обитает только на верхушках деревьев – поди, достань ее без всякой прилады.

— Нэська? – удивился сыщик.

— Ну, да. Так называется мой родовой зверь, — и я ткнул в герб на левом плече.

— Впервые слышу такое название…

— Я тоже впервые попадаю в камеру для пыток, — невпопад произнес я, мучительно гадая, нашли или не нашли мои настоящие сокровища.

— Что ж, за неимением лучшего, ваше объяснение принимается. Итак, будете по–прежнему упорствовать?

Все. Значит, тайник остался в неприкосновенности. Следуем намеченному курсу.

— Не буду, — этот короткий ответ вызвал непроизвольную гримасу удивления на обычно непроницаемом лице главного сыщика империи.

— Слушаю вас, — он даже несколько подался вперед.

— Я действительно посланник герцога Ардонье и прошу личной встречи с Первым министром.

Такого мой собеседник явно не ожидал, хотя сразу же взял себя в руки и принял обычный невозмутимый вид. Лишь искорка неожиданного удовлетворения промелькнула в его глазах.

— Радуется, что так быстро расколол, — подумал и ошибся.

Я не мог знать, что Магистр Тайной стражи провел довольно бессонную ночь. Вчера вечеров к нему прибыл личный порученец императора и передал его поручение, касающееся персоны задержанного герцогского шпиона.

— Император приказал доложить ему о судьбе задержанного t`Егора лично вам – завтра, непосредственно перед ужином, — офицер для особых поручений склонил голову, дожидаясь ответа.

— Будет исполнено, — магистр кивком головы отпустил посланца.

И крепко задумался. Такое в его практике встретилось впервые. С чего это лично император заинтересовался судьбой какого–то худородного тье. Да, он мог проявить интерес к пойманному герцогскому шпиону, как к таковому, ибо такого события раньше не случалось. Но ведь никто в империи, кроме самого главы тайной службы, еще не располагал сведениями о том, что задержанный дворянин фактически является лазутчиком герцога Ардонье.

Изощренный ум главного сыщика империи начал быстро строить различные версии.

Это могли быть происки недоброжелателей, которых, увы, хватало. Другие придворные теплых чувств, мягко говоря, к руководителю тайной службы не испытывали, зная, что он собирает на них компромат, который готов предъявить по первому требованию императора. А компромат был на всех, за исключением, конечно, самого императора, который по определению был безгрешен.

И даже на Первого министра, у которого Магистр Тайной стражи был в оперативном подчинении и с которым, в основном и общался по текущим вопросам. Правда, в делах государственных тот был безупречен, и компромат этот касался лишь явной нелюбви главы Кабинета министров к фиолетовым и связанных с этим действиями. По большому счету магистр был сам патриотом и полностью оправдывал эти действия. Но материалы копил по извечной привычке руководителей тайных служб любого государства – мало ли что…

Сам Первый министр относился к тайному сыскному ведомству, как и положено, то есть, как к печальной необходимости. Терпел и полагал ее нужной государственной структурой и, соответственно, к ее главе – ровно и даже несколько доброжелательно.

В чем, конкретно, заключались эти происки, приходилось только гадать. Возможно, задержанный тье был всего лишь фальшивой подставой, а никаким не шпионом, и Тайную стражу, а, следовательно, и ее главу, хотели выставить в смешном свете. Мол, вот до чего додумались тайные сыщики – ловят несуществующих шпионов. То есть, втирают глаза самому императору о своей необходимости.

Глаза императору и так приходилось втирать, по той же причине доказывания своей полезности, но так, в основном, по мелочи. То обычного уличного татя представить обществу, как опасного террориста и покусителя на государственные устои. То обвинить зазевавшегося ученого в разглашении секретных разработок, на том основании, что он завернул пирожок в черновик своего засекреченного научного труда. То пустить слуг об изобретении в герцогстве Ардоньерском нового супероружия – скорострельных арбалетов и последующем уничтожении его разработчиков силами Тайной стражи.