За стеной. Тайны «Песни льда и огня» Джорджа Р. Р. Мартина - Страница 27

Мелисандра убедила Станниса, что путь к трону лежит через пламя Р’глора, что он – возродившийся легендарный герой Азор Ахай, которому суждено носить прославленный меч Светозарный и, объединив, защитить Вестерос от Великого Иного. Неизвестно, насколько велика вера Станниса – а многочисленные свидетельства указывают на то, что Мелисандра заблуждается, несмотря на все свое показное могущество, но он прислушивается к ее советам, безоговорочно доверяет колдунье и, если и не обратился полностью в ее религию, с готовностью отправляет на костер, кого она пожелает. Чтобы воссоздать Светозарный, Станнис символически кладет идолов своей старой веры, Семерых, в гигантский костер, а потом достает лезвие из пылающей фигуры Матери.

Однако жертва Станниса кажется явно недостаточной для нового меча: его первое оружие – лишь обгорелый обломок; второе же дает свет, но не тепло. (Неясно, предпринял ли он третью попытку или Мелисандра просто наложила чары на обожженное лезвие.) Мифы об Азоре Ахае гласят, что он загубил два меча в процессе создания Светозарного. Первый он закалил в воде после тридцати дней и ночей работы в кузнице, и тот разбился. На второй ушло пятьдесят дней и ночей, его закалили в сердце льва – и клинок тоже сломался. Третья попытка заняла сто дней и ночей; герой позвал свою жену и попросил обнажить грудь. Он закалил оружие в ее сердце – величайшая из жертв, – и душа любящей женщины вошла в меч, который стал Светозарным, Красным Мечом Героев, и помог победить Иных во время Долгой Ночи.

Мелисандра постоянно приносит жертвы своим вечно голодным кострам. Говорят, она сожгла человека ради попутных ветров для флота Станниса. Она прикладывает пиявок к Эдрику Шторму, незаконнорожденному сыну короля Роберта, и бросает раздувшихся от крови тварей в огонь, перечисляя имена врагов Станниса – Джоффри, Бейлона и Робба, – чтобы уничтожить их (действительно, вскоре всех троих настигает ужасная смерть). Ей мало вкуса крови Эдрика; в королевской крови содержится сила, говорит она, сила, которой достаточно, чтобы пробудить каменного дракона, и Мелисандра хочет скормить мальчика пламени. Станнис соглашается, но Давос предвидит опасность и спасает Эдрика. Позже Мелисандра также просит принести в жертву сына Короля-за-Стеной, однако ей мешает Джон Сноу.

У многих читателей с Мелисандрой ассоциируется не огонь, а тень. Во-первых, тень Станниса, которая прокрадывается в шатер Ренли и убивает его, – тень, обладающая достаточной силой, чтобы перерезать горло живому человеку. Во-вторых, тень, свидетелем рождения которой становится Давос, когда привозит Мелисандру под стены Штормового Предела. Как и Стена, этот древний замок был построен с мощной защитой, и заклинания Мелисандры не могут пересечь барьер. Как только они заплывают под стены, Мелисандра оказывается беременной и рождает тень; та уползает прочь, высотой с человека, профилем напоминающего Станниса.

Эти чары тоже стоят дорого, хотя жертву снова приносит не Мелисандра. Силу для этой тени она берет напрямую у Станниса, в результате чего он выглядит состарившимся и изможденным, и по ночам его преследуют кошмары.

Мелисандра – не единственный жрец Владыки Света, и не только она творит магию его именем. Когда Торос проводит над павшим лордом Бериком Дондаррионом «последний поцелуй», стандартный огненный ритуал, лорд Берик восстает из мертвых, весьма удивив обоих. Торос воскрешает лорда Берика шесть раз, но каждая новая попытка дается все труднее и заставляет Дондарриона терять – жертвовать – часть себя. В результате последнего воскрешения он утрачивает воспоминания о своем замке, невесте, любимых блюдах. Вместо того чтобы продолжить «уменьшаться», лорд Берик передает пламя возрождения леди Кейтилин, воскрешая ее как леди Бессердечную, но это не благословение. Воскрешение не снижает ставки в игре и кажется хуже смерти.

В «Танце с драконами» мы знакомимся с Мокорро, Черным Пламенем, которого вылавливают из моря и который поступает на службу к Виктариону Грейджою, заявляя, что Грейджоя поддерживает Владыка Света. Подобно Торосу и Мелисандре, этот красный жрец обладает могуществом: он исцеляет загнившую руку Виктариона и приносит в жертву мейстера Кервина, чтобы призвать попутный ветер. А еще он может прочесть валирийские письмена на роге Укротителе Драконов.

Этот артефакт – еще один магический рог из легенд – нашел Эурон Грейджой, предположительно в руинах Валирии, и когда в него дуют, он звучит, словно тысяча визжащих душ. Крагорн, человек Эурона, подул в него и упал с волдырями на губах. Вскоре он умер, и его легкие оказались обуглены. Мокорро говорит Виктариону, что рог свяжет драконов, но всякий, кто подует в него, обречен на смерть. Заполучить рог можно лишь ценой крови, заплатив за жизнь – или, в данном случае, могущество – смертью.

Магия в «Песни льда и огня» столь эффективна и интересна потому, что за нее неизменно приходится платить. Однако нам, читателям, нелегко вычислить эту цену – то есть понять правила игры в магию. Мы даже не всегда понимаем, какие элементы можно с уверенностью назвать «магией».

Разрабатывая настольную стратегическую игру «Игра престолов» по системе d20, мы столкнулись с вопросом, как определить магию. В ролевых играх подобные способности игроков и героев обычно четко шифруются, однако в данном случае мы решили держаться оригинального повествования, отдав предпочтение общему настроению, а не организации. Это вызвало разочарование у некоторых игроков, которые хотели, чтобы система была более жесткой, как в «Подземельях и драконах», где каждый персонаж способен выполнять конкретные закодированные заклинания на каждом конкретном уровне. Но такой подход шел вразрез с духом «Песни льда и огня». Поэтому мы решили, что каждый игрок может выучить заклинание, если обладает достаточно высокой Мудростью, занимает необходимое положение в Тайных знаниях и имеет подходящую подноготную (например, Сны, Кровь дракона или Кровь Первых Людей). Однако даже игроки без формальной подготовки могут творить магию. Как прописано в правилах, «в редких исключениях сочетание целеустремленности, судьбы и удачи позволяет персонажу спонтанно достигнуть магического эффекта. Такие эффекты нельзя вызвать обычными заклинаниями. Для них требуется талант, основанный на временном умопомрачении».

Я думаю, что хотя бы дух книги нам сохранить удалось. Последняя ролевая игра по мотивам серии – «Песнь льда и огня» издательства «Грин Ронин паблишинг» – также следует минималистскому подходу. Пообщавшись с разработчиками Крисом Прамасом и Джозефом Д. Кэррикером, я пришел к выводу, что они сосредоточились на том, что делает магия и чего она стоит, а не на том, как она это делает.

Это соответствует принципам работы магии в самих романах. Мартин намеренно оставляет магические законы «Песни льда и огня» расплывчатыми. В конце концов, не имеет значения, «черпают» ли варги, красные жрецы и Таргариены свои силы из одного источника или из разных, пока сам автор знает правила и действует последовательно. И сдерживает использование магии. «Для эпического фэнтези необходима магия, – отметил Мартин в том же интервью «Нью-Йорк таймс». – Но я верю в ее благоразумное применение».

Без сомнения, магия является неотъемлемой составляющей духа земель «льда и огня». Думаю, без драконов история многое бы потеряла. Как пишет Мартин в эссе «О фэнтези»: «Думаю, мы читаем фэнтези, чтобы мир снова стал цветным. Чтобы почувствовать вкус острых пряностей и услышать песни сирен».

Впереди нас ждут многочисленные главы и сотни страниц, но уже очевидно, что именно возрождающаяся магия определит будущее Вестероса. Перед автором и героями стоит задача использовать магию, не дав ей поглотить себя. Обитателям Вестероса магия несет угрозу страшной смерти или, как в случае Кейтилин Старк, судьбы еще худшей, чем смерть. Над автором же нависла угроза пострашнее: не дать своему яркому, оригинальному миру превратиться в очередной предсказуемый оплот волшебников-громовержцев и смертоносных летающих ящеров.