За решеткой (ЛП) - Страница 9

Я списал это на нервозность из-за первого дня на новом месте и последовал за Хавьером.

На протяжении остальной смены я не позволял себе заморачиваться из-за той тревожной реакции на Бишопа. Когда пришло время вернуть его в камеру, я оставался отстраненным и отказывался встречаться глазами с его пронизывающим взглядом. Как и заметил Хавьер, он был послушным и не поднимал шума.

Однако, как только он оказался в своей камере, а мы с Хавьером перешли к следующей задаче в списке дел, волоски на моей шее встали дыбом. Мне не нужно было смотреть, чтобы знать, что Бишоп наблюдает за мной через маленькое окошко в двери камеры.

Хавьер ознакомил меня со всеми стандартными ежедневными процедурами. Как вызывать команду для трансфера, когда заключенному надо выйти для посещения или встречи с адвокатом. Каков протокол для сопровождения священника или медсестры в отсеке. Как доставлять обеды, пересчитывать заключенных, докладывать об этом каждый час, и как в конце смены должным образом делать записи и документировать инциденты.

Рей поговорил со мной за обедом и объяснил, что мне предстоит еще один день поработать бок о бок с Хавьером, после чего меня внесут в расписание смен.

Это был полноценный рабочий день, и многое надо было переварить. Когда я добрался до своего джипа, было уже три часа дня, и жара стояла под тридцать градусов. После работы в изолированном здании с кондиционируемым воздухом было очень жарко. Пот стекал по моей спине и капал с висков, пока я возился с ключами и отпирал дверцу. Я не скучал по холодной погоде родного штата, но начинал гадать, каким же будет летом, если днем в мае уже так жарко.

Мне не терпелось попасть домой и надеть что-то попрохладнее.

Затем я вспомнил, что в новом доме меня ждет куча коробок. Прошлой ночью я приехал намного позже, чем ожидал, и разобрал вещи ровно настолько, чтобы найти простыню для матраса и одежду для работы. Вот и все.

Я ехал домой к катастрофе и сомневался, что у меня остались силы с этим разбираться.

Я позволил двигателю работать на холостом ходу и взял телефон, чтобы поискать, где тут можно купить пива. Я заметил еще два пропущенных от матери подряд, оба примерно в полдень. Сделав мысленную пометку позвонить ей, пока она не объявила меня пропавшим без вести, я настроил GPS на адрес алкогольного магазина и тронул джип с места.

Выехав с парковки, я напоследок глянул в зеркало заднего вида на высокие бетонные стены моего нового места работы. При свете дня здание выглядело менее устрашающим и зловещим, но я знал, что находилось за этими высокими заборами с колючей проволокой. Я виделся с мужчинами за охраняемыми дверьми и решетками. Я побывал в логове зверя, как выразился Рей.

Тюрьма Полански была устрашающей и зловещей. Солнечный свет и голубое небо, зеленые поля и пение птиц — это все иллюзия. Это рисовало красивую картинку, пытаясь замаскировать правду. Но я-то знал. По мере удаления от тюрьмы меня накрыло чувством облегчения. Отступило давление, которое прессовало мою грудь весь день, хотя я того как будто не замечал.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, надув щеки.

День был долгим. Не говоря уж о стрессе нескольких недель и месяцев перед переездом. Пора обустраивать новую жизнь.

Начинать с начала.

***

Стоя посреди гостиной в спортивных штанах и старой футболке, затерявшись среди дюжин коробок, я открыл пиво и пытался решить, с чего начать. Сотрудники компании, перевезшей вещи, выгрузили все в гостиную. Они опаздывали, и я не хотел оплачивать дополнительное время, в которое они могли бы рассортировать, что куда относится.

Кроме того, я вчера впервые вошел в этот дом и все равно не знал, что куда разложить и поставить.

Глядя на коробки, поставленные в три ряда у дальней стены, по шесть-семь штук в высоту, я обратил внимание на отсутствие нормальной отделки у оконных рам и облезшую краску. Паркет отчаянно нуждался в том, чтобы его отшлифовали и покрыли лаком, а плесневелый запах в воздухе говорил мне о том, что где-то расползается плесень.

Я напомнил себе, что этот дом — проект в процессе работы. В объявлении это значилось как «бюджетное начальное жилье с харизмой и характером». Приложенные фотографии слегка привирали. Характер и харизма — это вычурный способ сказать, что дом потрепанный и разваливается на куски. Ну, он хотя бы дешевый. Предыдущие владельцы согласились на первое же мое предложение, а я сильно занизил цену, так что не мог жаловаться.

Я вылакал половину пива и поставил на коробку с пометкой «Кухня». Я ни за что не успею разобрать достаточно вещей к ужину, чтобы приготовить еду, так что сегодня придется заказать что-то с доставкой. Я оставил коробки на прежнем месте и направился к стопке с пометкой «Спальня»,

Мне пришлось десять раз подняться по скрипучей деревянной лестнице, чтобы перенести все коробки. К тому времени, когда можно было приступить к сборке кровати, я уже весь вспотел и допивал третью бутылку пива. Сняв футболку, я взял две детали основания кровати и взвалил их на плечо, затем стал подниматься по лестнице. Далее последовал комод (без ящиков, а то неудобно) и два больших книжных шкафа, которые было бы намного проще передвинуть с чьей-то помощью. К сожалению, я никого не знал в городе и некому было позвонить. Так что я сделал все сам.

Еще через час моя кровать была собрана, комод заполнился одеждой, а несколько коробок с любимыми книгами в твердых переплетах были аккуратно расставлены в книжных шкафах. Это все, что я мог сделать за день. Мое тело протестовало против последних нескольких подъемов по лестницам, а желудок уже урчал.

Я заказал доставку пиццы и принял холодный душ, пока ее еще не доставили. Мои мышцы ныли, я ужасно устал. Мне нужно хорошо покушать, почитать хорошую книгу и лечь в постель, чтобы отоспаться перед работой завтра утром. Время было довольно позднее, и подъем в пять утра вовсе не радовал.

Я поел пиццу из коробки, не пытаясь найти тарелки в хаосе на первом этаже. И поскольку моя спальня была единственной хоть сколько-нибудь обустроенной комнатой, там я и ужинал, прямо посреди кровати. Единственным, кто мог жаловаться из-за крошек в постели, был я сам.

Устроившись рядом с коробкой пиццы, я листал потрепанную копию «1984» Джорджа Оруэлла. Я читал ее столько раз, что многие куски знал наизусть. Страницы кое-где истерлись и обтрепались. Корешок настолько погнулся, что сложно было прочесть название, но эта книга была любимой.

Я слишком вымотался, чтобы начинать новую книгу, так что взял старое и любимое, чтобы немного почитать за едой. Что-то настолько знакомое, чтобы не приходилось сильно размышлять.

Надо мной часто посмеивались из-за моей своеобразной коллекции книг. В отличие от многих людей у меня не было любимого жанра или автора, я просто читал все, что попадало мне в руки. Криминальная документалистика, ужасы, фэнтези, мистика, научная фантастика, историческая проза, классическая литература, поэзия — я обожал все.

Мы с мамой жили не при деньгах, так что моим лучшим источником развлечения в детстве были еженедельные поездки в местную библиотеку. Там я впервые познал настоящие приключения. Может, мы не могли позволить себе ездить в отпуск как другие семьи, но мне казалось, будто через художественную литературу я прожил тысячу жизней и посетил тысячу мест. По моему мнению, Дисней не мог тягаться с «Островом сокровищ».

Слопав третий кусок пиццы до самой корочки, я перевернул страницу, и тут телефон завибрировал на кровати возле меня. На экране появилось улыбающееся лицо моей матери.

— Черт, — я забыл перезвонить ей.

Я бросил корочку от пиццы в коробку и вытер масляные пальцы салфеткой, затем схватил телефон.

— Привет, мам.

— Ну, хорошо, что в этот раз ты решил ответить. Ибо после этого я позвонила бы шерифу и сообщила, что мой сын пропал. Я думала, ты умер где-нибудь в канаве на обочине дороги между Мичиганом и Техасом. Ты пытаешься наградить свою пожилую мать сердечным приступом?