За пределами просветления - Страница 41

Обычно хозяин спит. Мы забыли про наблюдателя, и слуга стал хозяином. А слуга есть слуга – он, конечно же, не очень разумен.

Вам следует напомнить о главном: интеллект принадлежит наблюдающему сознанию, память принадлежит уму.

Память – это совсем другое, она не имеет отношения к интеллекту. Но на протяжении столетий людей обманывали и внушали им, что память – это интеллект. Ваши школы, ваши колледжи, ваши университеты вовсе не стремятся обнаружить в вас интеллект, они стараются выяснить, кто способен больше запомнить.

И сейчас мы прекрасно знаем, что память – это нечто механическое. Память может быть и у компьютера, но у компьютера не может быть интеллекта.

У компьютера может быть память лучше, чем у вас. Недалек тот день, когда люди будут носить в кармане маленькие компьютеры, чтобы не тратить многие годы на изучение истории, географии, физики и химии. Все это может уместиться в маленьком компьютере, который можно носить в кармане, и компьютер сможет немедленно предоставить вам любую необходимую информацию, и она будет абсолютно достоверной.

Память человека не настолько надежна. Он может забывать, может путаться, его память может оказаться заблокированной. Иногда вы говорите: «Я помню это, это вертится у меня на кончике языка». Странно, если это вертится у вас на кончике языка, то почему же вы не способны сказать об этом?

Но вы говорите, что это никак не приходит вам на ум: «Это вертится на кончике языка… Я знаю, что я знаю, и это где-то не очень далеко – совсем рядом». Но тем не менее какая-то преграда, какая-то очень тонкая преграда – это может быть просто завеса – не позволяет этому выйти на поверхность.

И чем больше вы стараетесь, чем более напряженными становитесь, тем меньше вероятность вспомнить это. В конце концов вы забываете об этом, начинаете делать что-то другое – завариваете чай или роете яму в саду, – и вдруг это приходит, потому что вы расслабились, вы совершенно про это забыли, не было больше никакого напряжения. И это вышло на поверхность.

Напряженный ум становится узким. Расслабленный ум становится широким – он может пропускать через себя гораздо больше воспоминаний. Напряженный ум становится настолько узким, что лишь очень немногие воспоминания могут пройти через него.

На протяжении тысяч лет бытовало и до сих пор бытует недоразумение, что память – это и есть интеллект. Это не так.

Можно найти людей, у которых великолепная память, но нет никакого интеллекта, и можно также найти людей с великолепным интеллектом и отвратительной памятью.

Про Томаса Алву Эдисона рассказывают… Возможно, он единственный человек, которому приписывают, по меньшей мере, тысячу изобретений, но память у него была отвратительная.

Во время Первой мировой войны он стоял в очереди, чтобы получить свою продовольственную карточку. Карточки тогда только появились. Постепенно очередь становилась все меньше и меньше, и, наконец, он подошел к стойке и клерк выкрикнул: «Томас Алва Эдисон!» Эдисон начал оглядываться по сторонам, потому что забыл свое имя. Ведь это было так давно… Когда были живы его отец и мать, они называли его по имени. Теперь же он был очень известным, великим ученым, знаменитым профессором – никто не называл его по имени, люди называли его «профессором». Он и сам забыл свое имя.

К счастью, какому-то человеку из очереди показалось, что этот чудак, который стоял перед ним и оглядывался по сторонам, похож на Эдисона.

Человек спросил:

– Как ваше имя?

– Боже мой, мне придется сходить домой и узнать у жены, – ответил Эдисон.

– Насколько я знаю, – сказал человек, – вы и есть Томас Алва Эдисон.

Эдисон ответил:

– Кажется, я слышал это имя раньше. Возможно, это я. Если больше никто не отзовется, значит, это моя карточка.

Он обладал таким огромным интеллектом. Вы не найдете много людей с таким интеллектом.

Но однажды, отправляясь на лекцию, он, прежде чем сесть в автомобиль, попрощался с женой, поцеловал ее и помахал рукой служанке. И жена сказала:

– Вы все перепутали; я – ваша служанка, а она – ваша жена!

– Целыми днями я так занят экспериментами, – сказал он, – и прихожу домой только вечером. Я так давно не видел свою жену при солнечном свете, поэтому, пожалуйста, простите меня – ту, кого я считаю своей женой, я целую, а той, кто является служанкой, я машу рукой. Но позвольте мне идти, так как мой поезд уже стоит у платформы.

Абсолютно никакой памяти.

Его жена имела обыкновение записывать его мысли… потому что иногда ему в голову приходила мысль, но она была незаконченной. И пока он ее не забыл, он просил кого-нибудь, кто был поблизости: «Пожалуйста, запишите это и сохраните для меня. И когда мне это понадобится, просто напомните мне – поскольку другая половина мысли отсутствует. Она появится, но я боюсь, что, когда появится другая половина мысли, эта половина может потеряться».

Кто-то предложил ему:

– Вы ведете себя странно. Почему бы вам не завести записную книжку?

Он ответил:

– В том-то и беда. Я завожу записные книжки, но потом все время забываю, куда я их положил. Тогда проблемой становится записная книжка! А так гораздо удобнее. По крайней мере, кто-то отвечает за половину мысли, и он напомнит мне: «Вот половина вашей мысли. И если другая половина уже пришла вам в голову, заберите ее и освободите меня от этого бремени».

В Индии – как и в Аравии, Китае, Греции, Риме, во всех древних странах, – все древние языки рассчитаны на память, а не на интеллект. Можно стать великим знатоком санскрита, не имея никакого интеллекта, – в интеллекте нет необходимости, нужна только совершенная память. Совсем как у попугая… Попугай не понимает того, что он говорит, но он может говорить это абсолютно правильно, с правильным произношением. Вы можете научить его всему, чему хотите. Все древние языки рассчитаны на память.

И вся система образования в мире делает упор на память. На экзаменах студента спрашивают не о том, что демонстрирует его интеллект, а о том, что способна продемонстрировать его память, что он запомнил из учебников. Это одна из причин недоразвитости вашего ума. Вы пользуетесь памятью так, как будто она является вашим разумом, – это чрезвычайно серьезное недоразумение. Вы знаете, помните и можете цитировать священные писания, и вы начинаете думать, что вы зрелые, знающие, мудрые.

Это та проблема, которую вы чувствуете.

Я не человек памяти. И мои усилия здесь направлены на то, чтобы вызвать у вас желание двигаться по направлению к вашему разуму.

Не имеет значения, сколько вы помните.

Важно, сколько вы сами пережили.

А для переживаний, связанных с вашим внутренним миром, вам нужен сильный разум – память тут не поможет. Да, если вы хотите стать ученым, профессором, пандитом, вы можете заучивать священные писания и гордиться тем, что так много знаете. И другие люди тоже будут думать, что вы много знаете, но, если копнуть глубже, ваша память – это не что иное, как невежество.

Передо мной вы не можете скрыть свое невежество.

Всеми возможными способами я пытаюсь показать вам ваше невежество, потому что, чем раньше вы обратите внимание на свое невежество, тем скорее вы сможете от него избавиться. И знание оказывается таким прекрасным переживанием, что любые заимствования по сравнению с ним – это просто идиотизм.

Я слышал об архиепископе Японии. Он хотел обратить в христианство одного дзен-мастера. Он отправился к этому мастеру, ничего не зная о дзен, не имея никакого представления о внутреннем мире человека. Его приняли с большой любовью и уважением.

Он открыл Библию, которую принес с собой, и стал читать Нагорную проповедь. Он хотел произвести впечатление на мастера дзен… «Мы следуем за этим человеком. Что вы думаете об этих словах, об этом человеке?»

Он прочитал всего два предложения, и дзен-мастер сказал ему: