За миллион или больше (сборник) - Страница 99

Перед ним тут же, будто из-под земли, появился Милорд и внимательно навострил уши.

— Ему необходима публика, но подмигивать ей он может только в том случае, если она понимает, о чем идет речь. Следовательно, Дюпон знал, что нам известен мотив преступления. Рукопись Даниеля опубликовали в газетах два дня назад, и общественность уже ознакомилась с ней.

Вторая вспышка света пронизала тьму и озарила на сей раз другую область.

— Намеренно или невольно, но кто-то информирует Дюпона. Кто был тогда в курсе дел? Ясно, что не Кулонж и не его тетка: они в тот вечер впервые появились на сцене. Остаюсь я сам, Фушероль, Валери, Изабель и, естественно, Жан-Люк.

Круг все более сужался. Теперь, в борьбе за жизнь Изабели, Морис обязан настичь убийцу. Страх заставил его мобилизовать все свои духовные силы. Интуиция подсказывала ему, что решение загадки скрыто, в рукописи Даниеля и его собственному подсознанию требуется., лишь ничтожный толчок, как ответ будет найден. Эта идея побуждала его к лихорадочным размышлениям.

Облокотившись на письменный стол и обхватив голову руками, он снова и снова перечитывал фотокопию рукописи. Позвонил Фушероль, затем Валери. Хороших новостей ни у кого не было. Наоборот, они сами спрашивали его об Изабели. Морис опять углубился в чтение, внимательно изучая каждое слово, сравнивая, комбинируя, пересматривая абзац за абзацем, строчку за строчкой. Постепенно он убеждался, что стоит на правильном пути. Сознание этого успокаивало и возбуждало одновременно, точно ему оставалось лишь вспомнить некое слово, вертящееся на языке. Не хватало только мелочи, воспламеняющей искры, от которой пелена спадет с глаз. Стрелки часов под стеклянным колпаком откидывали минуты в прошлое. Кот заснул.

Звонок в дверь заставил животное вздрогнуть. Морис сразу вскочил. Полный надежды, поспешил он открывать, и сердце его застучало от страха и разочарования. Перед ним стоял Жан-Люк —один Жан-Люк. 

— Я опросил всех наших друзей. Никто ее не видел.

С огорченным лицом Жан-Люк вертел в руках смятую шапку от дождевика и вытирал о коврик мокрые ботинки. Плачевный вид молодого человека, его неловкость, головной убор, с которым он не знал, что делать, врачебная сумка под мышкой, а вдобавок не-прекращающееся шарканье ботинок о коврик...

Сама собой напрашивалась ассоциация: приход Дюпона к Даниелю. Описание его было еще свежо в памяти Мориса: 

Теперь, как при цепной реакции, одна мысль порождала следующую. Приход Дюпона — уход Дюпона. А воспламеняющей искрой стала шляпа Жана-Люка.

— Входите! — произнес Морис и увлек юношу в кабинет.— Сейчас мне на ум пришло нечто крайне важное.

Казалось, будто воздух вокруг зарядился электричеством.

— Прочтите вот здесь, как Морэ описывал уход Дюпона.

Морис сунул рукопись Жану-Люку под нос и ткнул пальцем в нужную фразу. 

— «Прикрывала теперь его лысину»,— повторил Морис торжествующим тоном.— Соображаете,- что это значит? Выходит, Дюпон носил шляпу.

— Нуда,— отозвался Жан-Люк.

По лицу его было видно, что он не имеет ни малейшего понятия, куда клонит Морис.

— Когда Дюпон выходит из дому, никто и не подозревает, что у него громадная бугристая лысина.

— Вы намекаете, что, несмотря на портрет в. газетах, его на улице не узнают?

— Да, но еще труднее нарисовать его с лысиной, заметив на улице в шляпе. Это просто невозможно. Однако...

Морис замолчал, пораженный значением своего предположения.

— Однако,— продолжал он медленно,— Валери заявила, что встречала Дюпона только раз. По ее утверждению, он следил за ней именно на улице. Его лысину она могла набросать только в том случае, если видела Дюпона где-то в другом месте, причем без головного убора.

Жан-Люк смотрел на него изумленно, но все же скептически. 

— Так вы полагаете, что мадемуазель Жубелии знает больше, чем говорила

  — Да, она лгала.

— Но почему?. 

— Из страха перед ним. Дюпон тоже грозил ей смертью.

Не повлиял ли он на дальнейшее ее поведение? Ведь потом она вполне могла снабжать Дюпона информацией. Шпионка из-за боязни? Вынужденная, но все же сообщница? Однако теперь вопрос стоял о жизни Изабели, поэтому Морис не делал Валери скидки пи на какие смягчающие обстоятельства..

— Она единственный человек, который может привести нас к Дюпону,— заявил Морис и положил руку на телефонную трубку.

В эту минуту телефон зазвонил сам. Валери? Нет, Фушероль. 

— Мы нашли вашу дочь.

Морис опустился на стул и жестом предложил Жану-Люку взять параллельную трубку.

— Где она?

— В больнице.

— В больнице? Что... Каким образом? Она нездорова?

— Не волнуйтесь, все будет в порядке. Я говорил с врачом.

Жан-Люк вздохнул, и вздох его прозвучал как стон. Морис постепенно начал овладевать собой.

— Но что произошло? — спросил он.

— Она бросилась в Сену.

— Нет! Ее, наверное, столкнули!

— Обстоятельства выясняются. На счастье, поблизости оказался какой-то бродяга. Он ее вытащил.

  — Да здравствует бродяга,—едва слышно прошептал Жан-Люк.

— Когда я смогу её увидеть?

— До завтрашнего утра нельзя. Сперва я сам с ней поговорю.

— В какой она больнице?

— Будьте благоразумны, Латель. Как только мы побеседуем, я сразу вам сообщу. И не пытайтесь ее разыскивать. Я распорядился не пускать к ней никаких посетителей.

— Но я имею право знать...

— То, что ваша дочь жива и здорова, да. Даю вам честное слово, что о ней .совсем не надо тревожиться и беспокоиться.

На этом разговор прервался. Жан-Люк сиял и плакал одновременно. Морис обстоятельно высморкался. Крепко спавший Милорд проснулся от такого звука и возмущенно мяукнул.

— Самое главное, что она здорова и находится в безопасности,— вымолвил Жан-Люк.

Морис еще не совсем успокоился. Если Изабель действительно хотела покончить с собой, то его вина удваивается.

Нет, из-за одной пощечины не бросаются в воду. Это наверняка попытка убийства.

Стрелка на весах его рассуждений качалась то туда, то сюда, указывая то на одно, то на другое. Попытка убийства — самоубийство... Но самоубийство, как известно, не повторяют. Он должен окружить ее любовью, отнестись к ней с добротой и снисходительностью, а может, даже извиниться в случае необходимости. Правда, попытка убийства могла повториться. А такого допустить нельзя. Надо ковать железа, пока оно горячо,—если потребуется, то и пожертвовав Валери.

— У нас совсем не осталось времени,— сказал Морис.— Я позвоню мадемуазель Жубелин и попрошу ее приехать. ,

— Не лучше ли оповестить полицию? — неуверенно предложил Жан-Люк.

— Нет, Валери я займусь сам.

Морис решился наконец выложить молодому человеку свое, мнение и побороться с судьбой, выбросив из головы все дружеские чувства вместе с любовными. Хватит уже становиться жертвой своих лучших порывов, постоянно попадая из-за них впросак. Похоже, его используют, как последнего дурня! Но раз дошло до того, что даже на дочь его напали, пусть теперь узнают его с другой стороны!

Он положил Жану-Люку руку на плечо и решительно заявил:

— Слушай внимательно, мой мальчик, она обязательно заговорит. Ты должен мне помочь...

Дождь прошел, расчистилось небо, и появилась луна, прикрытая легкой пеленой тумана. Гул мотора, нарушил тишину: проехало и скрылось в конце улицы Кошуа такси. Снова стало тихо.