За мгновения до... (СИ) - Страница 50

Меня скручивает в позу эмбриона на грязном полу дешёвого отеля, я на коленях, моё лицо вжато в бёдра, руки накрывают голову, сдавливая её, как орех, стараясь выдавить все до единой мысли.  Ведь боль, я знаю, она на самом деле не в груди, она в голове.

Что с ней сделать с этой головой? Оторвать? Позвонить Рону и попросить отцовскую пушку? Один выстрел – и мозги на хрен вынесет. Что ещё? Разогнаться и съехать с моста? Моя тачка не пробьёт тросы, но однозначно будет летать - другие люди погибнут.

Вечером нахожу бар и напиваюсь в хлам. Излишне волосатый, но добрый внутри Гастон помогает мне добраться до отеля.

{Sam Smith - Pray (Official Video) ft. Logic}

Я сплю, а во сне опять вижу реку, но на этот раз карие глаза не дают мне даже приблизиться, гонят, бьют, хлещут, оставляя обжигающие полосы всё там же, всё в той же дыре.

- Дай обнять! – требую у неё.

- Нет! – обжигает.

Пытаюсь догнать, но она быстрее.

-  Скажи моё имя!

-  Нет!

- Хотя бы раз скажи!

- Нет! – хлещет так, что меня подбрасывает.

И река становится полем, а в поле цветы. Её цветы.

- Иди туда, где твоя вера! - говорит бархатным голосом, ласкающим так, что моя рана пульсирует, сочится горько-сладким  сиропом.

- Ева! – прошу её, но она непоколебима.

- Ева!

- Ева! – ору.

И с этим ором просыпаюсь. Но она так и не произнесла те звуки. Их всего несколько, но как много добра они могли бы сделать моей душе.

Холодная вода, струящаяся по моему телу, и живот, втянутый в рёбра. Я трое суток не ел. Трое.

Нужно брать себя в руки, нужно.

Надо выгребать. Как-нибудь.

Нахожу мобильник, прошу в лобби зарядное устройство, и отмороженно жду, пока появятся признаки жизни.

Меня потеряли, скорее всего. Не первый раз, но отца нужно предупредить.

Отца. У меня есть только отец. Мой отец.

Экран загорается и выматывает ожиданием полной загрузки.

Вечность спустя у меня 69 пропущенных вызовов:

5 – от отца.

37 – от Энни.

25 – от Мел.

И 2 от НЕЁ.

9 сообщений:

7 – от Энни.

2 – от Мел.

0 от НЕЁ.

Солнечный свет слепит мои отвыкшие от дней глаза, мимо пролетают здания городов, дома людей, сложные навесные мосты, тротуары улиц.  Я еду домой.

Говорят, солнце – это хорошо, а дождь - плохо.

В Ванкувере все хотят солнца, ждут его, и ругают дожди. И я по привычке.

Но на самом деле, мне больше нравится вялый, обложной, надёжный в своей упорности дождь. Нет: я даже люблю его. У нас не бывает ливней, только ленивый, но такой привычный дризлинг, так приятно орошающий лицо, освежающий мысли, одевающий город в блестящую на вечнозелёных листьях и мостовых влажность.

Я вспоминаю детство и все свои «подвиги». Её поступки и мстительные ответы. Она бесила меня, нервировала, выматывала, но никогда не стучала. Ни разу. Ни одного.

Я открываю дверь родного дома, вхожу в холл, вижу озарённое радостью лицо Энни, стекающую с её пальцев на пол воду, нахмуренные брови отца, но не нахожу ЕЁ.

Поднимаюсь по лестнице, на мгновение замираю перед её полуоткрытой дверью: вижу спину в коротком белом топе, чёрные лямки бюстгальтера, собранные в беспорядочный пучок волосы, бёдра, обтянутые домашними шортами, розовые пятки. Она стоит на коленях перед кроватью, раскладывает на ней свои фото.

Замирает  -  чувствует мой взгляд.

Вздрагивает, встаёт, короткое время медлит и, наконец,  оборачивается.

И наши глаза встречаются, чтобы решить всё прямо здесь, сегодня, сейчас.

Бесконечный поток непроизнесённых слов, диалог на уровне мыслей, чувств, и я сам не понимаю как, но вижу, знаю, что она не предавала меня.

Подхожу ближе, однако в глаза смотрю не потому, что ищу ответы на свои вопросы, а потому что не могу оторваться – попал в капкан, увяз как муха в сладко-горьком  расплавленном шоколаде.

Обнимаю, и она выдыхает.

Прижимаюсь, трогаю, отпускаю, сжимаю ещё и, наконец, делаю вдох: полной грудью, расправляя каждую складку лёгких, каждую частичку души.

Зарываюсь лицом.

Целую.

Чувствую, дышу, живу.

- Дамиен…

И мои веки опускаются сами собой.

- Дамиен, это не я отправила запись!

- Я знаю.

- Откуда?

- Просто знаю.

- У всякого знания должны быть основания!

- Я слишком давно с тобой знаком. Достаточно, чтобы верить, что это не ты. Ты никогда не стучала.

И это правда: что бы он ни творил, я никогда не жаловалась, предпочитая точить ножи мести. Как и он. Мы воевали, но по-тихому, не вовлекая других. Это была только наша война, нас двоих и никого больше.

Внезапно чувствую, как его губы касаются моего виска. Не целуют, а просто легонько прижимаются. Затем медленно, не отрываясь, сползают ниже, к щеке.

Мои руки, ладони прижаты к его груди, и я чувствую, как бьётся его сердце - с такой силой, что глухие ускоренные удары, кажется, можно даже услышать.

- Я слышу твоё сердце, - признаюсь.

- Не знаю, что с ним делать, - шепчет в ответ. - Оно такое уже давно.

В марте все жаждущие дальнейшего образования ученики получают ответы от колледжей и университетов на поданные заявки. Дамиена хотят везде, меня готов принять в свои объятия только Дуглас колледж, где я умудряюсь выиграть конкурс на курс «3D Modeling, Art and Animation». Вопреки моим ожиданиям Дамиен отказывается получать образование в самом престижном университете Британской Колумбии – UBC и делает свой выбор в пользу Дуглас колледжа, поступив на курс Бизнес-администрирования, потому что в сентябре его ждёт грандиозный план открытия крутого и идейного ресторана, имя которому мы придумали вместе «For you only» (Только для тебя).

- Ты сумасшедший! – комментирую самое глупое из всех его решений.

- Какая разница, где учиться? Всё дело в голове, а не в имени колледжа!

- Поэтому все самые умные головы попадают в UBC?

- Зато так мы сможем хотя бы часть лекций быть вместе! – скалится, заставляя меня хлопать ресницами. – Я же должен присматривать за тобой!

Дэвиду Дамиен врёт по телефону, что его документы приняли только в колледж, повергнув отца в уныние и, подозреваю, пару бокалов виски. Но у Дамиена в голове были заботы поважнее его будущего места учёбы.

Не стану лукавить, утверждая, что понятия не имела, зачем мы едем посередине весны в Уистлер – лучший в стране горнолыжный курорт. Но когда обнаружила  вид, открывшийся из нашей спальни на заснеженные сопки гор, тёмно-зелёные хвойные леса, шерстью покрывающие их склоны, едва смогла сдержать по-детски искренний вопль восхищения.

В моей жизни не было слишком много добра, красивых, ярких вещей и событий. Все они, до единого, приходились на эпоху моего глубокого детства, когда был жив отец. Это яркие, как вспышки, воспоминания о семейном отпуске в азиатском сказочно-красивом отеле с мраморным полом, статуями и вензелями, совместный поход за нежно-сиреневым велосипедом с перламутровыми кисточками, поездка в Диснейленд.

И вот теперь, вместо отца эти эмоции всепоглощающего счастья, радости, любви ко всему миру мне организовывал не кто-нибудь, а Дамиен. Мой Дамиен.

В номере, размером с квартиру, помимо кровати имелась также ванная комната с мини-бассейном – джакузи, приготовленными для нас ванильными свечами и… маковыми лепестками. Последняя деталь едва не вышибла из меня слезу, тем более что мне было хорошо известно, кто купил свечи и надрал с несчастных маков алых лепестков. Конечно, это была не горничная услужливого отеля, а мой Дамиен, первым делом после нашего приезда задавшийся целью найти ванную.

Он хотел идеальности во всём. Старался, из кожи вон лез, делал всё, что мог, что было доступно ему в ту пору, и делал это для меня.

Конечно, я влюблялась сильнее. Проваливалась в Дамиена и свои чувства к нему всё глубже и глубже, давно минув точку невозврата.