За краем белого плаща (СИ) - Страница 8

- Я помню как пользоваться мочалкой, - сказал он холодно.

Я усмехнулся и провёл рукой по его волосам.

- Я боюсь, что ты утопишься, - сказал я почти искренне.

Утопится или нет, а начудачить может. Я взял в руки губку, перегнулся через плечо Марвена, смочил её в воде и осторожно провёл ею по груди учителя. Я очень хотел спросить – что с ним было? Откуда эти синяки? Но я слишком хорошо знал, каким будет ответ.

- Можжевельник, - он сморщил нос.

Я недоумённо остановился.

- Тебе же нравился этот запах. Я всегда душился им для тебя.

- Я его ненавижу. И ненавидел всегда.

Я ошалело смотрел на него, не зная, какие выводы стоит сделать из его слов. Потом решил оставить пока в покое его вкусы и вернуться к ванне.

Я перешёл к плечам. Они были ближе, и я не столько омывал их, сколько гладил лёгкими, едва заметными прикосновеньями, успокаивал и расслаблял, стараясь не причинить боли. Вода постоянно попадала мне на одежду, к тому же в ванной было жарко, клубами поднимался в воздух пар от отопительных камней. Подумав, я убрал мочалку, встал и снял камзол. Странно, что я не сделал этого раньше.

Я вернулся к Марвину и, снова сев у его плеч, принялся помогать ему мыть руки. Он больше не ворчал. Смирился или расслабился? Голова, опустившаяся мне на бедро, закрытые глаза и разгладившиеся морщины… Скорее, второе. Он мерно дышал, будто уснул. Я наклонился к нему ближе, рассматривая его лицо – каким оно стало. Сколько же ему лет теперь? Я попытался посчитать, и у меня получилось что-то около шестидесяти. Если так, то он был ещё очень молодым стариком. Мне кажется, я понял, что толкнуло его на исследования. Я вспомнил, каким он был в нашу первую встречу… Безупречным… Изящным… Старость неумолимо подкрадывалась к нему все те годы, что мы провели вдвоём, но я не замечал этого, потому что слишком любил его. Пять лет бродяжничества, великие демоны… Да он отлично перенёс их, если подумать. Его плечи не согнулись и глаза… Закрытые теперь, несколько минут назад они были прежними. Может, он и обезумел, но точно не сдался.

Я смотрел, как подёргивается краешек губ, будто он говорит с кем-то во сне, и мне не хотелось будить его. Потом судороги стали сильнее, брови нахмурились, и я затормошил его. Он резко открыл глаза и снова смотрел на меня, не узнавая. От этого взгляда было больно. Хотя мне редко бывает больно. Я боялся, что им снова овладеет безумие, но, кажется, этого не произошло. Резким движением он вырвался из моих рук и принялся выбираться из ванной. Сейчас он выглядел так решительно, а я так размяк за те полчаса, что провёл с ним в ароматном дурмане, что уже не был уверен, кто из нас хозяин положения.

- Я буду ждать в обеденной зале, - сказал я и поспешно ретировался из ванной.

***

Уже в кабинете мне потребовалось около получаса, чтобы вернуть себе способность рассуждать здраво. Каких-то двенадцать часов назад я казался себе всемогущим циником, хозяином города. Теперь я не был даже тем потерявшимся мальчишкой, что когда то пришёл сюда. Я не ощущал себя вообще. Но я настойчиво напоминал себе, что было, когда я доверился ему. Получалось плохо. Наконец, мне удалось кое как взять контроль над взбунтовавшимися чувствами, и я решился спуститься к столу.

Марвен стоял у окна, ожидая меня. Я со стыдом вспомнил, что забыл приготовить ему одежду. Кроме того, я порядком изорвал старую.

Как бы ему пошла моя новая мантия… - думал я, глядя на движения изящных несмотря ни на что рук в изорванных рукавах. Пошутить? Как я сделал бы это с любым другим? Страшно. Страшно не от того, что он может разозлиться… А хотя чёрт побери, именно от этого и страшно. Наше перемирие слишком хрупко, чтобы подвергать его испытаниям.

Я сел, и вдруг понял, почему он до сих пор стоял. Когда мы жили вместе высокое кресло у камина по праву старшего и хозяина занимал он. Но я так привык жить один, что сел в него абсолютно машинально. Он же, по-видимому, запомнил мои слова о правилах. Действительно, не самое приятное дело быть в чьей то власти… Но что поделать, если иначе его успокоить было нельзя?

- Присаживай…ся, - я запнулся, но кажется запинка осталась незамеченной.

Марвен был слишком мрачен и задумчив. Демоны, у меня же отлично получалось командовать им час назад. Я разозлился на самого себя и пообещал себе закончить на сегодня мягкотелые сюсюканья. После стресса я был жутко голоден, и на правах хозяина первым начал делить и уплетать жаренную дичь, овощи, разливать вина. Когда я порядком удовлетворил аппетит и жажду, то заметил, что Марвен почти ничего не ест и ещё меньше пьёт.

- О, нет – ответил он на мой вопрос. - Я не пытаюсь покончить с собой умерев от голода. Напротив. Я не ел две недели и не хочу умереть от переедания.

Его ответ звучал разумно, но не понравился мне донельзя. Всё, что я пока что пытался сделать для него, не шло ему впрок. Ладно. Я нашёл его и вернул – это главное. Что делать с ним теперь, я как-нибудь придумаю. Когда ужин был окончен, он слегка замешкался, вставая из-за стола.

- Если здесь ничего не изменилось, - он обвёл скептическим взглядом стены, обитые новыми шёлковыми обоями цвета весенней листвы, и потолок с росписью Фенческо, - то в башне только одна постель. Мне следует спать на конюшне?

Укол достиг цели, вот только я не совсем понял, почему это он колет меня тем, что я пятнадцать лет спал на конюшне, когда у него не было настроения со мной развлекаться? Ничего. Спокойствие!

- Тебе могут постелить на кушетке или со мной.

Он пожал плечами. Что бы это значило?

- Мне всё равно, - пояснил он.

- Тогда на кушетке ты спать не будешь. Извини, если тебя не устраивает такой выбор.

Я встал и, открыв дверь на лестницу, замер, ожидая, пока он пройдёт. Мне ужасно не нравилось, что он пойдёт по каменным ступеням босиком. «Не сюсюкать» – одёрнул я себя в очередной раз.

Мы поднялись в спальню, где меня ожидала Юдифа. Как ни странно, в эти часы я предпочитал видеть рядом прелестную девушку. Она принялась расстёгивать крючки и запонки, а Марвен просто смотрел на это всё. Наконец, он спросил:

- Что ты сделал с големами?

- По-моему так лучше, разве нет?

Он поднял брови, но ничего не сказал, продолжая наблюдать, как Юдифа разоблачает меня и аккуратно складывает одежду в сторонке. На постели лежали две чистых рубашки – одна предназначалась мне, другая Марвину. Я одел свою и обернулся к учителю. Он всё ещё стоял, не двигаясь.

- Тебе помочь? – спросил я, в общем-то, без задней мысли. Он зашипел подобно змее, раздражённо косясь на Юдифу. Я улыбнулся и мягко сказал:

- Выйди.

- Големам не нужны голосовые команды, - не преминул раскритиковать он.

- Нет, наверное… Но это так приятно… Говорить красивой девушке красивые слова.

Нет, Марвин не оценил мой подход. Стараясь не показываться мне на глаза в раздетом виде – это что-то новое, никогда не замечал за учителем стеснительности! – он торопливо надел свою рубашку и забрался под одеяло. Я лёг с другой стороны, подивившись тому, что здесь каждый из нас сразу определил своё место, и потушил свет. Лежать с ним рядом было странно. Но шёл уже третий час пополуночи, и день был не очень лёгкий. Я уснул.

Марвен

Гримуар лежит в тумбочке. Это я заметил. Взломать замок будет не сложно. Проблему в большей степени составляет хозяин. Это я понял ещё до ужина. А теперь ещё и голем… Он называет его Юдифой. По-моему, это голем номер три. Я видел двоих – второго и третьего. Где же ещё два? Надеюсь, не у нас под кроватью. Хотел бы я понять, зачем он притащил меня сюда. Неужели не видел дневников? И мой кабинет… Что с моим кабинетом? Надеюсь, всё не так плохо, как в гостиной.

Проклятье, чужой в собственном доме… Но это ненадолго… Ну-ка… Провожу рукой в сторону Сандро, моего бывшего ученика и моего убийцы. Нет, не шевелится. Вот и отлично.

Сандро

Боль вторглась в мой сон кошмаром ледяного клинка. Она вонзилась под рёбра, и секунду я не мог понять – проснусь я сейчас, или усну ещё глубже. Но я проснулся. А учитель промахнулся. Я вырвал клинок из его рук – и из собственного тела, и с силой отбросил прочь. Тупой… обеденный нож… знал же, что что-нибудь он утворит. Теперь… Только бы это не было последним, что он сделал со мной.