За краем белого плаща (СИ) - Страница 6

- Бейся, – приказываю я, и снова атакую. - Бейся в полную силу или не станешь магом никогда.

Сандро

«Я никогда не буду уважать тебя», - вот что звенит в его приказе. Но я ведь бьюсь! Бьюсь в полную силу. Просто я не могу и не хочу причинять тебе боль. Зачем ты хочешь этого, Учитель? Кровь на каменных ступенях… Мрамор, залитый кровью… Разве я должен сделать это с тобой?

- Дерись, пёс.

Вот теперь мне действительно больно. Ты хочешь этого? Мне жаль. Но ты дал понять, что это - именно то, что тебе нужно.

- Сантиеро анафе…. – начинаю я читать нараспев. Он замирает, глядя на меня.

Марвен

Не я учил его этому! Заклятье из гримуара Говорящего! Быть может, то самое? Быть может, удастся просто сохранить его в памяти, и никто из нас не умрёт?

- Аст! – заканчивает он, и тоже замирает на месте.

Боль. Страх. Кровь повсюду. Поднимаю к лицу свои руки: под моими ногтями кровь. По лицу струится кровь. Комната наполнилась глухим лязгом ржавых колёс, в глаза бьёт нестерпимый свет.

Кровь. Она на моём лице. Подношу руки к щекам и начинаю соскребать её ногтями, но крови становится только больше. Все чакры пылают. Что это? Будто перца насыпали в рану: каждая скребёт по восприятию. Не могу. Боль. Боль повсюду, и кровь повсюду.

Я протягиваю руку и вырываю из-за пояса гримуар, но он превращается в гадюку, и мне приходится отшвырнуть его в сторону, на пылающий, залитый кровью пол. Алая книга вспыхивает, а я медленно оседаю на пол, глядя как занимаются пламенем белоснежные страницы.

Сандро

Некоторое время я не мог пошевелиться. Такова плата за магию. Поэтому, когда я увидел, что Марвен швыряет в огонь свой гримуар, мне оставалось только смотреть. Впрочем, я ещё не понимал до конца значения происходящего. Он медленно осел на пол и стал раскачиваться из стороны в сторону, не выпуская из рук окровавленного лица. Наконец меня отпустило. Я подошёл к нему и присел на корточки напротив.

- Учитель! – позвал я.

Ощущение того, что происходит что-то страшное, не оставляло меня. Я даже допускал, что вечером меня накажут, как это бывало уже пару раз. Я взял его за руки и с усилием оторвал пальцы от лица. Это было ужасно. Он собственными ногтями разорвал себе кожу в клочья, и хорошо, что не успел выцарапать глаза. Взгляд его не отражал ничего – ни ярости, ни боли. Глаза бегали из стороны в сторону, будто не находя, на чём остановить внимание.

- Марвен, - я впервые произнёс его имя, и он скинулся в секундном узнавании. Теперь он смотрел на меня, будто стараясь припомнить.

- Что со мной? – спросил он.

Я покачал головой.

- Что… - взгляд его снова рассредоточился.

Я взял себя в руки и попытался рассуждать позитивно. Заклятье плохо сказалось на его разуме. Возможно, это следствие пережитой боли. Я не должен был бить с такой силой. Но, может быть, эффект временный. Нужно уложить его в постель и дать отдохнуть. Переутомление порой опасно. Я поднял его на руки - он оказался лёгким как ребёнок – и понёс в спальню. Уложил в кровать и укрыл пледом. Теперь оставалось только ждать.

========== Книга, которой не было ==========

Сто раз судив и сто раз оправдав, ты все так же смотришь вверх

Hа россыпи звезд - он учил тебя звать их по именам.

Ты смотришь в огонь, ты читаешь в дыму, не смежая век, как он учил,

Что явь, а что сон, что явь, а что сон…

// Лора Бочарова. О магии и предательстве

Сандро

Я проснулся и провёл рукой по подушке. Постель была пуста. Не то что бы я сомневался, просто давно уже вошло в привычку проверять такие вещи. В отличие от Учителя, у меня хватало времени на всё. Вчера я закончил заниматься щекотливым поручением дочки губернатора и отметил конец рабочего дня в уютном ресторанчике за кубком вина. Познакомился с красивой южанкой по имени Изабель, переспал с ней и расстался. Многие девушки падки на загадки тёмных магов, и почти всем интересно, что мы носим под мантиями… Гм… Поэтому мы и храним подобные вещи в тайне.

Поначалу, когда я понял, что Марвен, странным образом покинувший меня вскоре после того, навязанного им боя, не вернется, я попытался разобраться в его записях. Из его дневников я понял, что он хотел получить последнее заклинание тёмного направления, убив меня. Он считал, что кровь демона позволит ему создать эссенцию вечной жизни. Ради этого эксперимента он убил трёх великих магов и множество простых смертных… Многих из них - моими руками.

Чёрную кобылу не отмоешь добела, и я не тешу себя надеждой, что во всех моих грехах виноват учитель. Я тот, кто я есть, я сам выбрал свой гримуар и ни за что не поменял бы решения.

***

Я потянулся на постели, раскинул в стороны руки и свистом подозвал к себе голема. Учитель использовал их довольно редко, но у него ведь был я. У меня же не было никого, и никого из живых я в своё убежище пускать не собирался.

Кстати, я заметно доработал этих монстроподобных тварей, основываясь на некоторых формулах человеческой сущности, которые нашёл в записях учителя. Двоих из них я превратил в прекрасных девушек, а двоих – в не менее прекрасных юношей. Пока не было времени настроить их на… Ну, вы понимаете. Но, по крайней мере, глаз они услаждают.

Голем, которому я дал имя Калеб, остановился у моей постели, держа на вытянутых руках поднос с фруктами и чарку с отваром кафы. У него были золотистые волосы до плеч и голубые глаза. Другая, похожая на него, Юдифа, замерла у дверей.

- Начинай, - приказал я ей, и она начала доклад.

Оказывается, ко мне приходили три гонца и две девушки, уверявшие, что я стал отцом их детей. Последнее меня поначалу забавляло – ведь как маг, я не могу иметь детей. Но всё приедается. Один гонец передал подарок от прекрасной Стефа – пояс, украшенный бриллиантами. И это не то что вы думаете, а всего лишь плата за небольшую услугу связанную… гм… Всё с тем же детородным вопросом. Ещё один принёс письмо, которое я тут же забрал из тонких рук Калеба, прочёл и разорвал. Платили мало, а дело пахло скандалом.

Наконец, третий гонец был крайне настойчив и требовал личной встречи. Я тяжело вздохнул, допил кафу и поднялся с постели. Деньги у меня были, и немедленно браться за новую работу не было нужды. Однако мне было скучно… Всё хорошо в жизни бытового мага-наёмника, кроме этой скуки. Она то и дело прорывает границы твоего комфорта, отзываясь в сердце глухой тоской. Будущее неизменно стабильно, близких нет – да и не надо. Большого дела тоже нет… Пустые вечера можно занять вином и женщинами, а вот чем займёшь пустое утро, когда тебе ничего, ну ничегошеньки не нужно делать?

Примерно с этими мыслями я умылся, надел повседневную мантию, заказанную на прошлой неделе у королевского портного Анмани, и спустился на первый этаж. Гонец действительно имел место быть. Он ждал меня, расхаживая по комнате из угла в угол свойственной только гонцам торопливой походкой.

- Давно вы тут? – спросил я, усаживаясь в кресло и закидывая ногу в замшевом сапоге на резную скамеечку.

- Я пришёл на рассвете. Простите за беспокойство, но мой господин желал удостовериться, что вы получите послание и тут же сожжёте его. – Он покосился на Юдифу, спустившуюся вместе со мной.

- Она не живая, - сказал я. - Предают обычно те, кто хочет есть и пить. Послушайте… А не боится ваш господин, что я узнаю его тайну? Да и вы? Или вас тоже следует, - я хохотнул, - сжечь по прочтении письма.

Он побледнел.

- Я работаю на сэра Ульриха десять лет. Во мне вы можете быть уверены, как в своём големе.

- Ну-ну… Что ж давайте, - я протянул руку. - Почитаем…

Письмо на белой бумаге без герба было накарябано, по всей видимости, лично сэром Ульрихом, последний раз державшим перо в приходской школе. Конечно, это был не первый случай, когда сам факт связи со мной предпочитали держать в тайне. Я даже любил такие дела – своеобразный спортивный интерес. Не просто сделать всё на «отлично», но ещё и сделать так, чтобы твоё вмешательство осталось незамеченным. Это работа не для мага, это работа для маэстро. Сэр Ульрих желал для начала встретиться в таверне «Ночная кобыла» в двадцати лигах пути от столицы и просил одеться так, чтобы меня не узнали.