За короля и отечество - Страница 96
Кута оскорбительно ухмыльнулся:
— Разумеется. Мой отец, король саксов, будет ждать тебя на рассвете. Уж постарайся не разочаровать его! — Он повернул коня и очертя голову поскакал обратно вниз. Мелвас проводил его непристойным жестом и повернулся к Кадориусу.
— Условия капитуляции?
Кадориус чуть натянуто улыбнулся:
— Обрати внимание, я ведь не сказал чьей.
Молодой король подумал и рассмеялся.
— Отлично. Ладно, раз так, пошли обсудим, как нам лучше поставить саксов на колени.
Анцелотис с остальными королями обошел еще раз лагерь, убеждаясь в том, что раненые получают надлежащий уход, дети и женщины накормлены, а поврежденные сооружения восстанавливаются, тогда как сгоревшие и разрушенные разбираются, чтобы не мешать переброске сил, если таковая снова понадобится. Стоило им собраться в большой зале на совет, как со сторожевой башни послышался крик, а минутой спустя в залу вбежал и сам запыхавшийся дозорный.
— Идем быстрее, — схватил он за руку Анцелотиса. — Сигнал!
Забыв обо всем, Анцелотис выбежал на улицу и полез вверх по лестнице. Дозорный поднялся следом и ткнул пальцем на северо-запад: в темноте на верхушке самого высокого из Мендипских холмов мигал свет. Анцелотис считал вспышки и тут же в уме расшифровывал послание.
— Арториус стоит лагерем на краю равнины Солсбери, — хрипло произнес он. — Он намерен напасть на саксов с северо-запада на рассвете. С ним пять сотен пеших солдат и больше тысячи кавалерии. Фонарь мне, быстро!
Дозорный нырнул в темноту и через пару минут вернулся с горящим фонарем. Стирлинг прикрыл фонарь полой плаща, выждал момент, пока далекий сигнальщик сделает паузу, и сам просигналил в ответ:
— Атака на рассвете подтверждается. Саксонское командование на полпути к вершине с юго-восточного склона. Основные силы на юго-востоке, численность — две тысячи. Они лишены припасов и бесятся с голоду. Эйлле потребовал сдачи завтра на рассвете. Просигнальте ваше выступление, мы скоординируем действия.
На вершине далекого холма снова замигал ответ:
— Вас понял. Выступаем с рассветом.
Повернувшись, Стирлинг обнаружил застывшего на верхней ступеньке лестницы Кадориуса. Тот вглядывался на север, и плащ его развевался на ветру, как обезумевшая змея.
— Что там? — взволнованно спросил Кадориус.
Анцелотис махнул рукой на северо-запад:
— Сигнал Арториуса. Условный шифр. Он стоит лагерем на краю равнины и пойдет в атаку на саксов с первыми лучами солнца.
— Лучше новости я уже несколько дней как не слышал.
Анцелотис угрюмо усмехнулся:
— Еще бы. Пошли, нам многое еще нужно подготовить. И не знаю, как кто, а я начал бы с миски горячей похлебки и кружки пива — если, конечно, что-нибудь уцелело от пожара.
Кадориус ухмыльнулся в ответ:
— Ну, один или два бочонка как-нибудь уж найдем.
Они перекусили, не забыв отдать распоряжение удвоить охрану на ночь — на случай, если саксам вздумается скопировать их тактику ночных вылазок.
— Завтра утром надо собрать их всех вместе, — пробормотал Стирлинг, набив полный рот вареной говядины. — Впрочем, с учетом обстоятельств, не думаю, чтобы это оказалось слишком трудно. Готов поспорить, и Седрик, и Креода, не говоря уже о Куте, настоят на том, чтобы лично присутствовать при капитуляции. И уж наверняка они прихватят с собой целую толпу своих эольдорменов и танов — покрасоваться перед войском своей свитой.
— Эйлле, — фыркнул Мелвас, — нигде не появляется без по меньшей мере двух десятков охраняющих его фаворитов. Уж собственную-то охрану он даже своим же солдатам не доверяет.
— Что ж, это нам на руку, — кивнул Кадориус. — Одним ударом мы можем лишить их всех руководства.
— Вот именно. Ковианна, — Анцелотис оглянулся на угол стола, где сидела старшая целительница, — как там дела у раненых?
— Не так плохо, как я боялась, — серьезно отозвалась та. — Человек пятьдесят ранены серьезно, может статься, смертельно. В отдельных случаях нам пришлось отнять руки или ноги, но таких, насколько я знаю, не больше восемнадцати. — Она прикусила губу. — Хуже всего около трех дюжин человек с луковой хворью — этим я не способна помочь ничем. Ни одному лекарю Британии им не помочь.
Луковая хворь? — Стирлинг нахмурился. Бога ради, это еще что такое?
Людям, раненным в живот,хмуро пояснил Анцелотис, женщины дают луковый суп. Если из раны пахнет луком, значит, пробит желудок или кишечник. Такие раненые умирают через два-три дня. В старые времена жертвам луковой хвори даровалась легкая смерть — им перерезали горло. С приходом христианства подобное милосердие объявили убийством, так что бедолаги умирают медленной смертью, и все, на что им остается надеяться, — это на то, что они попадут в рай, а не в ад. Женщины поят их допьяна, чтоб они меньше мучились в ожидании смерти.
Стирлинг поежился. Черт, в двадцать первом веке даже недоучившийся студент-медик знал достаточно, чтобы спасти этих людей. Но в шестом…
— Спасибо, Ковианна. Уверен, ты сделаешь все, чтобы облегчить их последние часы.
Она молча склонила голову.
— Мы потеряли еще несколько сотен убитыми на стенах, — сказал Кадориус. — В строю у нас осталось не больше пяти сотен мужчин, способных держать оружие. Как твои лучники, Анцелотис?
— Тьфу-тьфу. Одного я потерял при ночной вылазке и еще двоих — на стенах, отражая последнюю атаку. Итого остается шестьдесят девять. Более чем достаточно, чтобы дать командованию саксов наш колючий ответ.
По лицам собравшихся за столом пробежали угрюмые улыбки.
— Раз так, — буркнул Кадориус, поднимаясь на ноги, — лучшее, что можем сделать мы для своих воинов и самих себя, — это как следует выспаться. Даже с Арториусом в паре часов езды отсюда и всеми теми хитростями, что изготовили мы для врага, завтрашний день будет не из легких.
В этом Стирлинг не сомневался.
Глава девятнадцатая
Кланы Белфаста добавили к флотилии Даллана мак Далриады еще четыре судна.
Штормовая погода трепала их весь переход через Ирландское море, вокруг побережья Уэльса, к юго-западной оконечности Корнуолла. Бренна держалась, пока они не обогнули узкую полосу земли — современное графство Корк. До тех пор от худших штормов их прикрывала Ирландия, но, начиная с этого места, Атлантика обрушилась на них всей мощью своих ветров. Морская болезнь так измучила Бренну с Морганой, что даже угроза пойти ко дну в этих сорвавшихся с цепи, обезумевших волнах не пугала их. Медройт тоже слегка позеленел, но все же переносил шторм куда лучше, чем Моргана и ее невидимая гостья.
— Мы сойдем на берег на границе Кэр-Дарнака, — сообщил Медройт, с трудом перекрикивая завывания ветра и грохот разбивающихся о борт волн. — И двинемся к Кэр-Бадоникусу вдоль берега залива Линн-Бей!
Значит, они пристанут где-то в районе Уэймута, если Бренна не спутала что-то в географии юга Англии. Оттуда до укрепленного холма, который Моргана называла Кэр-Бадоникусом, а саксы и их потомки до сих пор называют Кэдбери, оставалось миль двадцать пять — тридцать.
— Отлично, — простонала Моргана, слишком измученная, чтобы выказывать хоть немного энтузиазма. — Если я останусь жива после этой проклятой морской болезни, построю церковь в Уэймут-Бей и посвящу ее Милосердной Святой Марии.
— Неплохая мысль, — ухмыльнулся Медройт. — Ладно, дай я закутаю тебя в это одеяло.
Он хлопотал над ней, пока она не прогнала его.
— Ступай помоги своему тестю благополучно доставить нас на берег.
Килин — возмутительно розовая и цветущая, несмотря на беспрестанную качку их суденышка, — поставила рядом с Морганой ведерко и время от времени опорожняла его за борт. Ко времени, когда они добрались до залива Уэймут, ставшего в родное время Бренны одним из излюбленных морских курортов Британии, Моргана совершенно лишилась сил. Оказавшись в спокойных водах, ирландская флотилия стремительно пересекла залив и бросила якоря в каком-то ярде от берега. Медройту с Далланом пришлось на руках спускать Моргану на сушу. Она готова была расцеловать камни, но только опустилась без сил на землю в паре футов от воды, пока ирландцы сгружали лошадей и оружие.