За гранью Разлома (СИ) - Страница 8

— Как ты думаешь, ба, что мне делать?

Советы бабули часто помогали Раде выпутаться из передряг, с которыми она не справлялась сама — вспомнить только все эти угрозы Дмитрича. Девушка с надеждой смотрела на старшую из Беляевых и та, смягчённая этим взглядом, не выдержала и, пряча улыбку, погрозила внучке пальцем. Впрочем, стоило ей начать говорить, улыбка растаяла, а в глазах появилась грусть.

— Дождаться Максимку и спросить его. Может, он чего знает, а если не знает, может узнать. Он у нас любит знать всякое.

В очередной раз погладив Катёнка, девушка положила руку на острое колено пожилой колдуньи.

— Он вернётся, — тихо пообещала она. — Обязательно.

— А, — бабуля махнула рукой, — балбес. Конечно вернётся, может, на этот раз даже не один.

А может, один. О том, что у Макса были напарники, Беляевы знали, но Макс редко о них говорил и ещё реже приводил в дом. По обрывкам его слов удавалось понять, что надолго никто из них не задерживался.

— Я тут подумала, ба, — осторожно начала Рада и осеклась, когда тёплые руки Катёнка отпустили её ногу. Малышка почувствовала очередной серьёзный разговор и поспешила спрятаться под стол. — В общем, я тут подумала… Когда Макс вернётся, — она особенно выделила голосом слово «когда», — может быть, я попрошу его взять меня с собой? Тогда мы могли бы разобраться, что со мной не так. Может, поездили бы вместе, я бы посмотрела разные места…

Бабуля поморщилась.

— Пусть сначала расскажет, куда его напарники деваются.

— Да куда бы ни девались! — В то, что напарники Макса калечатся и умирают, пока тот остаётся целым и невредимым, Рада не верила. — Я же не напарницей буду, ни в какой охоте участвовать не собираюсь. Я вообще попрошу, чтобы он меня от вампиров держал подальше, просто показал поселения.

— Ну, разве что, если так. — По бабулиному лицу было видно, что от идеи она не в восторге, но хотя бы не спешила её отвергать. — Это если ты его уговоришь.

Рада рассеянно потёрла лоб. Сегодняшний день много раз заставлял её думать на серьёзные темы, а она слишком устала, чтобы сейчас всерьёз размышлять над тем, как уговаривать названного брата. Рада зевнула и повернулась к столу, под которым её младшая-младшая сестра играла с тапочками.

— Почему Катёнок не спит?

— Весь день проспала, вот и не спит. — Старшая из Беляевых строго посмотрела на стол. — А ты весь день бегала, так что иди спать.

— А еды нет?

— Хлеба возьми, сыр в холодильнике.

— Ага…

Наскоро проглотив бутерброд, Рада шагнула к ведущей на второй этаж лестнице.

— Спокойной ночи!

— Покойной! — счастливым голоском отозвалась из-под стола Катёнок.

Её голос ещё не успел затихнуть, когда из прихожей послышался звук, заставивший Раду немедленно замереть на месте. Что-то похожее на скрежет, потом хруст, потом — скрип открывающейся двери. Той самой двери, которую она заперла изнутри.

Порог скрипнул под ногой чужака.

— Это ещё что такое? — Бабуля оперлась руками на подлокотники своего кресла, собираясь подняться на ослабевшие с годами ноги; с любопытством высунулась из-под стола Катёнок.

— Отойдите! — испуганно выкрикнула Рада.

Поисковые отряды вернулись, но они вернулись в сумерках. Гудела незнакомая машина, а у ворот явно что-то происходило. Сигнала тревоги не было, но вдруг… Вдруг? Свои не ломятся в закрытые двери, они стучат, а значит, это пришли чужие.

Сейчас Рада соображала быстро. Родители и Лена спят наверху, отец — единственный мужчина в доме, и он хромой. Бабуля вряд ли держит при себе книгу, но она скорее всего в её мастерской там, за ширмой. Она сможет схватить Катёнка и защитить себя и её. Если, конечно же, сможет достаточно быстро встать.

Мысли сверкнули молнией, пока Рада подскакивала к прибитому у входа в прихожую узкому шкафчику. Там хранились хранился топор на длинной ручке и три баллона с ядовитым газом, но длинная тёмная фигура появилась в дверном проёме раньше, чем девушка успела коснуться шершавой нелакированной дверцы. Готовая сражаться хоть с голыми руками, Рада вцепилась взглядом в вошедшего. Узнала. Споткнулась на ровном месте и, громко и с душой выругавшись, упала на пол прямо под ноги названному брату.

— Тише, мать разбудишь, — буркнула бабуля. — И не ругайся при Катюше.

Вместо ответа Рада сердито сжала губы и крепко вцепилась пальцами в ногу гостя. Нога была одета в чёрную штанину из крепкой водоотталкивающей ткани, но должна была испытать хоть какую-то боль. Впрочем, когда в затылок Раде прилетел лёгкий тумак, пальцы пришлось разжать.

— Какого чёрта? — обиженно осведомилась она. — Кто так делает вообще? Я чуть с топором на тебя не кинулась!

— У тебя в штанах дыра.

Возмущённо фыркнув, Рада села на колени, скрывая позорный дефект. Надо было переодеться сразу, как вошла домой, но за разговорами это как-то совсем забылось.

— Я тебе сейчас в голове дыру проделаю, труп недоеденный! — подражая бабуле, огрызнулась она. — Где тебя носило? Постучать было сложно?

Заскрипела лестница. В этом доме уже давно скрипело всё, что в принципе могло скрипеть.

— Разбудили, — грустно проговорила бабуля, а Катя радостно тявкнула:

— Мама! Лада станы повала!

Мама осторожно шла вниз по лестнице, одной рукой придерживая край длинной ночнушки и прислонив ко лбу вторую. Длинная толстая тёмная коса, в которую она заплетала волосы на ночь, лежала у неё на груди. Мама морщилась, опять терзаемая мигренью, и Раде сразу стало стыдно. «Это ты виноват», — сердито подумала она, с силой толкая чёрную штанину локтем и получая лёгкий пинок под ребро в ответ.

— Ещё раз пнёшь — убью.

— Оставь это упырям.

— Нет.

— Максимка! — Мама наконец увидела, кто стал причиной внезапного шума, и лицо её резко разгладилось, просветлело. Она раскинула руки, отпустив ночнушку, и поспешила навстречу названному сыну, которого наверняка хоронила все эти месяцы. — Один?

Рада подняла взгляд. Макс всегда был высоким и тощим, черноволосым, темноглазым и бледнокожим. Он не был похож ни на кого из семьи, что приютила его, и, хотя каждый в этом доме искренне считал его родным, Рада знала: Макс никогда не назовёт её маму своей, но и не обесценит всё то, что она для него сделала.

— Здравствуйте, тёть Ася. Я один.

Он заглянул в прихожую и вернулся с большим тяжёлым рюкзаком. Отправив рюкзак под тот самый шкафчик с оружием, до которого так и не успела добраться Рада, он сел на выдвинутый названной сестрой стул и, словно зверьку, протянул Катёнку руку. Малышка нерешительно подалась вперёд, шлёпнула ладошкой по протянутой руке и дезертировала к матери. Подхватив младшую дочь на руки, мама присела на край дивана, стоявшего у стены, заклеенной чуть более белой, чем в остальных местах, бумагой.

— Ты запер дверь? — сварливо поинтересовалась бабуля.

Макс кивнул.

По-крабьи пятясь боком в попытке скрыть дыру в штанах, Рада подобралась к дивану и опустилась рядом с мамой.

— А я? — Вопрос не давал ей покоя. — Я плохо её заперла?

Она надеялась на отрицательный ответ. Раде не хотелось верить в ошибку, а Макс всегда был гением. Даже любящая поворчать на названного внука бабуля не гнушалась этого слова и признавала, что таких людей, как он, она не встречала за всю свою долгую жизнь. Наделённый весьма средней колдовской силой, Макс совершенно фантастически обращался с печатями, порой находя для них совершенно неожиданное применение. Там, где Рада видела причудливо переплетённые в общий узор элементы, её названный брат различал нечто большее. Он постоянно носил при себе толстую колдовскую книгу с его личной коллекцией, так может, в ней нашлось что-то, что отперло дверь? Рада очень надеялась на это, но Макс сказал:

— Да. Я даже не понял, что она была заперта.

Бабуля укоризненно покачала головой. Чувствуя себя так, будто её только что облили ледяной водой, Рада поджала колени и спросила:

— Как это может быть? Я уверена, печать сработала. Я же видела, как дверь прирастает.