За гранью Разлома (СИ) - Страница 3

— Ты считаешь, что я совсем дура? — Девушка подалась было вперёд, но замерла, наткнувшись на окружившую её бывшего одноклассника стену отчуждения. — Думаешь, я не понимаю, что всё серьёзно? — Она невольно перешла на шёпот.

Денис молчал, но его каменное лицо было красноречивей любого ответа.

— Ты же знаешь, что я хороша, — уже почти ни на что не надеясь, взмолилась Рада. — Да, мы с тобой давно не общались, но в том-то и дело, прошло много лет. Я изменилась. Я не буду делать ничего, что…

— Рада. — Голос Дениса сорвался, когда он произносил её имя. — Ты не дура. Я верю, что ты не будешь пытаться кого-нибудь пронести тайно или куда-нибудь убежать, но мы не знаем, может ли что-нибудь прицепиться к тебе без твоего ведома. Кроме того, ты почти не можешь колдовать. Мы считаем, что и фуры, и поисковый отряд пропали где-то неподалёку, значит, где-то рядом есть нечто опасное. Ты не можешь себя защитить, а мы не можем отвлекаться на тебя. Я не готов…

— Ден…

Он не позволил себя перебить.

— Я не готов за тебя поручиться.

Она сдержалась. Больше ничего не спросила, никого не обвинила и не заплакала. Чувствуя мешающий дышать ком в горле, Рада брела прочь от Дениса. Мысли путались. Нужно было решать, что делать дальше, искать тётю Аню или не стоит даже пытаться? Нужно было думать, но в голове Рады круг за кругом вертелся вопрос: «За что они так со мной?»

С Денисом они никогда не ссорились. Поиграв во влюблённых чуть больше года, они разошлись друзьями, решив, что им надоело. Не было сцен, как в кино, не было подростковых слёз в подушку. По крайней мере у Рады не было точно. Почти до самого отъезда Алёны и Дена в старшую школу они часто проводили свободное время вместе. Алёна помогала Раде с учёбой, а Ден часами мог сидеть рядом с ней и слушать радио, ожидая новостей об охотниках на вампиров. Они слушали о подвигах Мотыльков, Шамана, Чёрной Вдовы и всех остальных, кто был особенно популярен в то время, и гадали, какие люди скрываются под громкими именами и ореолом великих дел, а ещё — не скрывается ли под одним из этих имён Макс. Гадали, разумеется, безуспешно: к безграничному удовольствию Дмитрича, приёмный сын Беляевых надёжно хранил свою тайну.

А в последний год средней школы всё пошло под откос. Денис и Алёна готовились к экзаменам, а Рада, лишённая права выходить в лес после случая с кикиморой, ругалась с Дмитричем и часто бывала наказана. Экзамены она провалила, хотя, говоря по правде, не особо пыталась их сдать. Алёна была в бешенстве. Обвинила Раду в растрате её драгоценного времени, которое она могла бы потратить на что-то важное вместо помощи ленивой бездельнице, которая всё равно спустит все её усилия в никуда. С Денисом попрощались мирно, хоть и несколько сдержано. Потом, приезжая домой на каникулы, он держался в стороне, но Рада всегда думала, что дело или в разошедшихся интересах, или в том, что она слишком надоела ему с вопросами о поселении. Ден говорил, что ему нечего добавить к тому, что они и так слышали сотню раз, а старшая дочь Беляевых всё упрямилась… А друг всё отстранялся.

Может, рассказать и в самом деле было нечего. От старших знакомых, вернувшихся домой после школы, Рада знала: то поселение не сильно отличалось от их. Просто больше, есть несколько многоквартирных домов, а вместо бумаги — обувь, школа и радиовышка. Получали ли жители поселения что-нибудь за радиоэфиры, было спорным вопросом, а вот чужих детей обучали отнюдь не из альтруистических побуждений. Вместе с новыми учениками их поселение отправляло соседям солидный груз печатной литературы, учебников, тетрадей и даже колдовских книг с базовым набором печатей.

В том, что обучение в старшей школе сейчас нужно всем тем, кто так туда рвётся, Рада уверена не была. Есть, конечно, такие, как Димка — однажды воспылав любовью к электрическим приборам, он твёрдо решил посвятить им свою жизнь. После старшей школы брат Рады собирался отправиться дальше, в поселение с чем-то вроде университета, где, помимо обучения молодых специалистов, проходила научная работа. По слухам, именно там были разработаны пригодные для колдовской зарядки батареи, на которых теперь работают все машины, но подтверждать эти слухи никто не спешил.

Может быть, Димка останется там и тоже что-то изобретёт. А может, вернётся домой и отправится работать на ГЭС, или просто станет незаменимым специалистом, способным создавать и чинить. Но вот чего с ним точно не случится, так это того, что вышло с Деном. После старшей школы бывший друг Рады вернулся домой и отправился работать на комбинат, и зачем ему там, на комбинате, знания сложной математики, для девушки оставалось загадкой. Говорить об этом бывший друг тоже не захотел.

Погрузившись в тяжёлые мысли, старшая дочь Беляевых бездумно брела по площади в сторону узкой боковой улочки, петляющей среди тесно прижавшихся друг к другу домов. Она бегло скользнула взглядом по никогда не видевшей краски стене гаража, где в период простоя прятались ныне пропавшие фуры, и вздрогнула, когда полный удивления и недовольства голос тёти Ани окликнул её:

— Рада! Почему ты…

Решение было принято мгновенно.

— А я как раз к вам! — Старшая дочь Беляевых собрала в кучку весь оставшийся в ней оптимизм и почти искренне улыбнулась маминой подруге. — От Дмитрича.

Тётя Аня совсем по-кошачьи сощурилась, и этот прищур был недобрым. Ничем хорошим тут не светило, но Рада решительно погнала прочь пораженческие мысли.

— От Дмитрича? — Тётя Аня неспешно сложила и аккуратно упаковала в наплечную сумку выцветшую карту местности. Похоже, она что-то чертила, прижав бумагу к стене гаража, когда старшая дочь близкой подруги привлекла её внимание.

— Да! — Рада улыбнулась ещё шире, надеясь, что её голос звучит достаточно убедительно. — Он разрешил мне пойти с вами!

— Разрешил? — Она не поверила, это было понятно по тому, как знакомо дрогнули уголки её губ.

— Ну… — Врать тёте Ане, когда она уже раскусила обман, было попросту невозможно. — Если вы за меня поручитесь. Что всё будет нормально.

— Не поручусь.

В груди почему-то больно кольнуло. Не то, чтобы Рада надеялась на успех, но всё равно слышать этот холодный голос, бьющий по самолюбию как мокрая ветка, оказалось неприятнее, чем она ожидала. Старшая дочь Беляевых опустила голову, готовая сдаться, и замерла, вдруг смятённая нестерпимым чувством притяжения. За стены. Наружу. В лес. Иди, иди, девочка. Тебя ждут те, кому нужна помощь. Помоги им.

Медленно поднимая взгляд, Рада уже знала, что увидит: и в самом деле, одна из створок ворот оказалась широко раскрыта. Зачем? Думать об этом сейчас оказалось совершенно невозможно. Так уже было раньше: ворота открывались, и старшая дочь Беляевых тянулась к ним, влекомая неведанной силой. Сопротивляться ей было неприятно, но Рада справлялась. Впрочем, прежде зов не был таким сильным, как сейчас.

— Тёть Аня, хотя бы послушайте меня. — Собственный голос показался Раде пугающе серьёзным. — Я не знаю, как это объяснить, но, понимаете, я точно знаю, что могу помочь. В лес выйти я, конечно, тоже хочу, но сейчас действительно не про это. Если я пойду с вами, я точно помогу, вы не пожалеете. Вот увидите, я буду делать всё, что вы говорите, не буду отходить далеко, и, если пойму, что вот тут лучше немного свернуть в сторону, или замечу что-то интересное, я не побегу сама смотреть, я скажу вам. Честное слово. И вообще я хочу доказать Дмитричу, что всё со мной хорошо и его запрет можно отменить. Понимаете? Я буду делать всё, чтобы доказать Дмитричу, что я выросла и изменилась, а значит, я не буду делать ничего плохого.

Тётя Аня медленно покачала головой. Она коснулась лба тонкими пальцами, на секунду закрыв лицо ладонью, а потом опустила руку. Её серые глаза блеснули сталью.

— Ты говоришь, что можешь быть полезна в поисках. Чем именно?

Если бы не резкий голос, которым был задан этот вопрос, Рада заподозрила бы в нём сомнения. Однако тон и взгляд тёти Ани скорее заставили сомневаться её саму.