За гранью - Страница 258

Грейс открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Бореас шагнул вперед.

- Ну, что скажете, миледи? Согласны вы остаться со мной?

Секунду она смотрела на него, а затем, едва отдавая себе отчет в том, что делает, обвила руками бычью шею повелителя Кейлава-на и прижалась к ней пылающим лицом. В голове мелькнула мысль, что с монархами не принято обращаться столь фривольным образом: вот сейчас он рассердится, сдвинет брови и кликнет охрану... Но Бореас ничего такого не сделал, а просто обнял ее своими сильными и оказавшимися удивительно нежными руками, привлек к себе на миг и тут же мягко оттолкнул.

- Доброго утра вам, миледи, - ворчливо буркнул его величество, вслед за чем довольно стремительно покинул дамское общество.

Почувствовав прикосновение к плечу, Грейс обернулась... и чуть не утонула в двух бездонных озерах чистейшей лазури. У нее перехватило дыхание. Из симпатичной, но внешне ничем не примечательной девушки Эйрин буквально на ее глазах преобразилась в поразительно красивую женщину, еще более потрясающую, чем сама Иволейна. Произошло чудо: гадкий утенок с перебитым крылом превратился в прекрасного лебедя. Сам лебедь, правда, об этой метаморфозе пока даже не подозревал.

- Ты идешь, Грейс?

- Нет, Эйрин, - покачала головой Грейс, с трудом отрываясь от созерцания этой удивительной, волшебной красоты. - Ты ступай, не жди меня. Я тут задержусь немного... еще на минутку.

Баронесса кивнула и улыбнулась - нежно и печально. Повернулась и пошла к выходу, ни разу не оглянувшись. Грейс осталась одна. Ей было необходимо одиночество - хотя бы ненадолго, - чтобы собраться с мыслями и заново оценить все случившееся. Всем своим существом ловя и вбирая воцарившуюся в зале тишину, она бездумно скользнула взглядом по опустевшей площадке внизу.

Там кто-то был.

Мужчина в зеленой мешковатой тунике и высоких ковбойских сапогах неслышно выступил из полумрака и шагнул к столу Совета. Грейс зачарованно наблюдала за его странными действиями. Приблизившись к столу, мужчина положил ладонь правой руки на расколотый трещиной диск и прошептал одно короткое слово:

- Ним!

Тихий шепот громом раскатился под сводами. Со стропил посыпалась труха. Захлопали крыльями вспугнутые голуби. Столешница из темного камня засветилась на миг и тут же поблекла. Грейс встала и торопливо спустилась на арену.

- Что ты сделал?

Трэвис резко обернулся. В серых глазах за стеклами очков в проволочной оправе мелькнул испуг, быстро сменившийся облегчением.

- Грейс! - радостно улыбнулся он.

Она протянула руку и провела пальцами по поверхности белого диска, врезанного в центр стола. Он снова стал целым. Пересекавшая его трещина исчезла, не оставив следов. На поверхности диска отливали серебром три глубоких параллельных бороздки разной длины:

- По-моему, раньше тут был другой рисунок, - неуверенно сказала Грейс. - Ты... ты изменил его? Это какая-то другая руна, да? Какая?

Трэвис смерил ее задумчивым взглядом.

- Это руна надежды, - ответил он.

Грейс на секунду задумалась, потом одобрительно кивнула. Все правильно. Надежда умирает последней. Вместе с жизнью.

- Что собираешься делать дальше, Грейс? - спросил Трэвис, помолчав немного.

- Бореас попросил меня остаться в Кейлавере. Пока не надоест. Думаю, на тебя это тоже распространяется.

- Я знаю, - вздохнул Трэвис, отводя глаза. - Ладно, пойду-ка я к себе. Пока, Грейс. Еще увидимся.

Она безмолвно кивнула, потом, повинуясь безотчетному порыву, потянулась взять его за руку, но опоздала: Трэвис уже отвернулся от нее и направился к выходу. Грейс проводила сочувственным взглядом его ссутулившуюся фигуру.

- Он хочет домой, - прошептала она. - На Землю.

- Если сильно захотеть, всегда найдется способ, - нравоучительно заметил чей-то старческий голос у нее за спиной. Грейс стремительно обернулась.

- Вейла?! - удивленно воскликнула она.

- Иногда меня называют и этим именем, - согласилась знахарка.

По спине Грейс побежали мурашки. Было в этой странной старухе нечто загадочное, пугающее, недоступное пониманию. Как Иволейна и ее орден колдуний. Как Маленький Народец. Как вяжущий и разбивающий руны Трэвис. Она одновременно и походила на них всех, и чем-то разительно отличалась. Но любопытство пересилило страх.

- Что вы хотите этим сказать, уважаемая Вейла? - спросила она. Ведунья насмешливо прищурила свой единственный глаз.

- Вот уж не ожидала, что у тебя такая дырявая память, дочка. Придется напомнить. У каждого из вас есть талисман, обладающий свойством переносить владельца туда, куда тот стремится попасть. Найди магический круг, встань в центре, держа в руке талисман, и закрой глаза. Когда откроешь их снова, попадешь аккурат в то место, где тебе надлежит быть. Твой амулет сам определит, куда тебя отправить.

Грейс переварила информацию, тщательно ее обдумала и покачала головой.

- Мое место здесь, - твердо сказала она. Вейла одобрительно закивала:

- Здесь, доченька, здесь, умница!

В следующее мгновение старуха куда-то пропала, и Грейс осталась одна в огромном пустом зале.

108

Трэвис не согласился бы променять последние проведенные им в Кейлавере денечки за все сокровища в мире - не важно, в каком.

Нельзя сказать, что все это время он был особенно загружен, но именно это обстоятельство и придавало скорее всего неповторимое очарование завершающему периоду его пребывания на Зее. Начиная с того момента, когда он бросился сквозь старый рекламный щит и очутился здесь, он был постоянно чем-то занят. Сначала пробирался вместе с Фолкеном в Кельсиор. По-том добирался из Кельсиора в Кейлавер - в том же обществе плюс Мелия и Бельтан. Изучал рунное мастерство. Помогал Грейс и другим членам тайного Круга Черного Ножа выслеживать и разоблачать заговорщиков. Оглядываясь назад, Трэвис не уставал поражаться тому, какое великое множество событий с его участием смогло уложиться в сравнительно короткий срок.

Но после той памятной ночи, когда он вновь запер Врата Имбрифейла, а Грейс и Эйрин одержали победу над главой заговора Логреном Эриданским, время словно замедлило свой бег. Закончился месяц вальдат и начался следующий - гельдат, который местные крестьяне называли заледнем. Дни сменялись днями неспешно, лениво, заполненные беззаботной праздностью, что ничуть не мешало Трэвису наслаждаться каждым текущим мгновением.