За гранями времён и миров - Страница 4

***

Десять тысяч ушло за три дня, как пыль. Я никак не мог остановиться, и вот опять в запое и без денег. С трудом добрался до места встречи. Пацан усмехнулся такой ехидной не детской улыбкой и протянул мне стакан здоровья с огурцом. Я подписал весь пакет документов не глядя. Потом начались кошмары: комната поплыла, и я оказался в морге, синий труп налил мне фужер, от напитка пахло вином. Я отказывался, а трясущиеся руки сами тянулись, потом он мне дал вилку и стал выковыривать глаз из покойника, это была моя закуска. Глаз лопнул и разлился кучей зелёных соплей, из глазницы поползли трупные червяки, между зубами, во рту, тоже что-то застряло и шевелилось, пытаясь выбраться наружу. Я помог, водки уже не хотелось. Через, минут десять, я полностью отрезвел, при одном воспоминании о спиртном, процесс повторялся. Я уже не мог. Когда я, случайно, увидел себя в зеркало – оттуда на меня смотрел инопланетянин с зелёными лопоухими ушами и таким же лицом, со знакомыми чертами опухшего скафандра. Старая сволочь Лёха предложила мне сигарету, я только успел сказать, что не курю, и всё началось сначала. Меня полоскало два часа. Организм очистился полностью, потом малой сделал мне две прививки, в голове закружилось. Меня покормили, я плохо помню, что толкал в свой организм, мне показали рабочее место, этот кабинет был похож на зубоврачебный, в середине стояло кресло, опутанное проводами. Мне дали попробовать, Алексей Петрович подогнал его под мой вес и рост, было очень удобно. Мне объяснили, что пять дней я буду проводить в этом кабинете. Я опять спросил: – Что надо делать? Петрович опять ответил: – Ничего. Приборы всю работу будут делать за вас. В субботу, воскресение у вас выходной, оплата по недельно. Ну что, приступим? И я сел в кресло, Вадик нацепил мне датчики. – Готов? – спросил Петрович. – Всегда готов, – пошутил я. Пошёл обратный отчет: – 5,4,3,2,1… Мать твою, где я? Такого мерзкого моря я никогда не видел, меня за руку держала какая-то женщина с выпирающими скулами, я ей был по пояс. Она показывала на бушующее море и корабль, который волны гоняли как щепку. Женщина смеялась и что-то говорила, прижимая меня к себе. Это был чужой, грубый язык, но со временем я догадался, что это мой язык и я его понимал. Я посмотрел по сторонам, не было никого, не Лёхи, не Вадима. Я не знаю, как я сюда попал. Женщина шла к жилью, вход в который был накрыт звериной шкурой. Я кинулся догонять её. – Теперь, Ильм, ты главный мужчина в этом доме. До возвращения отца из города. Немного погодя, я понял, что мой отец был кузнец и глава этого клана, мне было четыре года и я совсем не разговаривал. Моя мать тоже не говорила, до моего рождения. Спасибо тёте Оле, она и мать разговорила и мне старается помочь. – Вот увидишь, Тала, будет говорить твой сын, – тётя Оля трепала меня по непослушным волосам, – ещё песни петь на праздниках. Мама была белой, как снег, тётя Оля была её противоположность – тёмная, как ночь. Они были почти ровесницы, и дети, почти одинаковые, у тёти Оли были двойняшки – мальчик и девочка, чуть старше меня. Я уже забыл, что был взрослым, прислушивался к непривычной речи, вовремя ел, спал, выполнял добросовестно всё, что положено четырёхлетнему мужчине. В конце недели моё детство кончилось, мне сунули двадцать штук деревянных и выгнали из Лёхиной квартиры до понедельника. Малого не было, улетучился. Видел на стенде: – Их разыскивает полиция. Проходил мимо супермаркета, два раза люди подходили, спрашивали, вам не плохо, молодой человек. Я – в магазин, только за хлебом и кефиром и пулей оттуда, до ближайшей подворотни.

***

Это был первый понедельник за два года, когда у меня остались деньги в кармане и не болела голова. Голова заболела позже, я не знал, что писать в отчёте. Тогда Петрович стал задавать наводящие вопросы. – Я не знаю, где я был. Нет, я помню: море, земля, корабль, какой-то дом, смесь пещеры с землянкой, закрытый плохо выделанной грубой оленьей шкурой. Да не помню, как меня зовут. Мама – Тала, тётя – Ольга. Я немой, язык понимаю, но не знаю, чей это язык. Какой год? Хоть убей, календаря я там не видел, икон тоже. Наконец Петрович перестал меня мучать, он был доволен даже этой информацией. Попросил запоминать всё, до мелочей, и отправил меня в полёт на следующую неделю. Я не помню, как сел в кресло, но открыл глаза на острове. Вокруг меня собралось всё племя, наверное, я был болен, хотя ничего не болело, у меня не было температуры. Оказывается, я два дня спал и чего-то боялся. Тётя Оля перестала прыгать и отставила в сторону бубен. Мальчик был здоров. Мне надоело валяться, и я побежал на улицу, там было интересно: ребятишки постарше состязались с палками, устраивая шуточные бои, поделившись на «данов» и «норвегов». Я был за «данов». Меня в игру не принимали, говорили: – Приходи через два года, у вас, наверное, будет свой отряд. За играми детей следили старые войны, время от времени, внося свои коррективы в игру. Особый упор делался на скорость, атака каждой из команд, поражала внезапностью манёвров. Сегодня победили «норвеги», они умудрились спрятать рыбацкую сеть и накинуть её на малочисленный отряд «данов». Старики заспорили между собой, но победа досталась «норвегам», единогласно. «Данов» оставили распутывать сеть, в наказание за поражение, а «норвеги» побежали к берегу. Там каждый день проводились соревнования по бегу с камнями. Дети делились на две команды, между командами было 500 ярдов и две кучи камней. Выигрывала та команда, которая быстрее перенесёт свои камни на чужую сторону, за нарушение правил удалялся игрок, он автоматически отправлялся к «данам», подведя свою команду. Дети старались не нарушать правила. Тот, кто падал случайно в игре, пропускал круг. У каждой команды был свой наставник, они же и следили за правилами. Взрослые даны были кто где, одни ушли на кораблях к берегам англов, другие, возглавляемые печником, строили жильё и укрепление на большом острове, небольшая часть викингов вела разведку на прибрежных территориях, беспокоя и подчиняя себе появившиеся кланы на этой земле, обкладывая их посильной данью. Борьба между странами шла и за смердов, от их урожаев зависела сила страны. Смерды вынуждены платить дань, а викинги защищать их от нападок. Разведчики вели больше пограничные функции. В глубине материка образовались сильные кланы, которые с помощью войск расширили свою территорию и влияние на народы, населяющие землю. Там был свой народ, свои конунги, они нас считали дикими, но относились дружелюбно, никогда не воевали с нами. Сколько было конунгов, столько и государств, это были дружинные государства, связанные одним языком, одной верой. Даны умели договариваться друг с другом, укрепляя союз между кланами браком детей. Через сто лет образовалось государство и конунги, объединившись, выбрали первого короля.

У Алексея стала вырисовываться картина: Денис попал в сферу влияния викингов, это был, приблизительно, 800-900 год нашей эры. Его удивило то, что религию, с новым богом занесли в Данию, именно, викинги, грабившие первые христианские храмы. В Дании не было крови и христианство не назойливо, мягко, объединило народ. Дальше Алексей Петрович не стал развивать тему. Ему конечно была интересна история о первом русском конунге, но он математик, а не историк, и лимит денег, оставленный гостем из будущего подходил к концу. Петрович расплатился с Дэном за неделю, а дальше, хоть проект закрывай, без донора никакой работы. Петрович открыл крышку электрического щитка со страшным облупившимся рисунком. По проекту эта насосная должна быть на консервации, Вадик передал ключ от замка с шифром. Щиток был полон новых хрустящих купюр и записка – 3,5'', больше ничего. Это был ориентир для его эксперимента, он прибежал домой и переставил направление поиска на шкале, установив на отметке 3,5 дюйма. Английская мера длинны, как-то не вязалась с самодельным прибором, но заказывает музыку тот, кто понимает, как её танцевать. Ему было интересно, что ожидает их на этом горизонте, куда занесёт их прибор, в какую эпоху.

***