За горизонтом - Страница 17

Эндру (у него загорелись глаза). Какая удача! Когда этот пароход отправляется?

Скотт. Завтра утром. Я им сказал — не знаю, захочешь ли ты ехать так быстро, а мне ответили, что подождут тебя до вечера. Я и помчался сюда в первой же машине. Так что теперь решай.

Эндру. Это как раз то, что надо. Другого парохода в Буэнос-Айрес, да еще с вакансией помощника капитана, можно и не дождаться. (Смотрит то на брата, то на Рут.) Ах, черт побери, завтра — это слишком скоро. Хоть бы через неделю!.. Уехать сразу из дому, когда я только вернулся, — это трудно. И все же — ведь это один шанс из тысячи! Роберт, что ты скажешь? Что мне делать?

Роберт (заставляет себя улыбнуться). Ты знаешь, тот, кто колеблется… (Нахмурясь.) Тебе везет, Энди. Судя по твоему рассказу, тебе, пожалуй, надо ухватиться за это предложение. Но решать за тебя я не могу.

Рут (повернувшись к Эндру и глядя на него в упор. Глубоко обиженно). Да, Энди, ты должен ехать. (Снова отворачивается от него.) Неловкая пауза.

Эндру (задумчиво). Да, думаю, я поеду. В конце концов для всех нас это самое лучшее. Как ты думаешь, Роб? Прав я…

Роберт молча кивает головой.

Скотт (вставая). Значит, решено.

Эндру (теперь, после того как он принял решение, в голосе его снова звучат энергия и надежда). Да, я соглашусь на это место. Чем скорее уеду, тем скорее вернусь, это несомненно! И вернусь я в следующий раз не с пустыми руками. Вот увидите!

Скотт. Торопись, Энди. Я не слишком-то полагаюсь на парней из пароходства. Я возвращаюсь в порт, поедем-ка со мной.

Эндру. Только зайду домой и уложу вещи.

Роберт (спокойно). К обеду вернетесь?

Эндру (озабоченно). Не знаю, будет ли у меня время. Который час?

Роберт (с упреком). Мама специально для тебя готовила обед, Энди.

Эндру (покраснев). Я и забыл! Вот дурак! Нет, конечно, я останусь и пообедаю дома, даже если придется пропустить все чертовы корабли на свете. (Повернувшись к капитану, быстро.) Пошли, дядя. Пройдемся до дома. По дороге вы мне поподробнее расскажете об этом судне. (Вместе с капитаном направляется налево. Через плечо брату.) А ты скоро, Роб?

Роберт. Следом за вами.

Эндру и капитан уходят. Рут ставит девочку на землю и закрывает лицо руками, плечи у нее сотрясаются от рыданий. Роберт мрачно смотрит на нее.

Мэри (подходит к отцу, испуганно берет его за руку). Папа, мама плачет! Папа!

Роберт (наклонясь к дочери, гладит ей волосы, старается говорить как можно мягче). Да нет, девочка! Просто она зажмурилась от солнца. (Ласково.) Ты не проголодалась, Мэри?

Мэри (решительно). Проголодалась.

Роберт (твердо). Тебе уже пора обедать.

Рут (глухо). Идем, Мэри. (Быстро вытирает глаза, не глядя на Роберта, подходит к девочке и берет ее за руку. Горестно.) Пойдем, я тебя покормлю.

(Идет налево, опустив глаза вниз.) Мэри вприпрыжку бежит рядом с матерью, держась за ее руку.

Роберт немного погодя следует за ними.

Занавес

Декорация та же, что в первой картине второго действия. Пять лет спустя. Раннее октябрьское утро. Еще темно, но постепенно за окном начинает светлеть.

При свете стоящей на столе керосиновой лампы видно, что обстановка в комнате обветшала. На окнах грязные и разорванные занавески, одно из них совсем не занавешено. На крышке бюро скопилась пыль — видно, оно давно не открывалось. На обоях грязные пятна сырости. Ковер выцвел, на нем ногами вытоптаны дорожки к кухне и другим дверям. Стол без скатерти, на нем пятна от горячей посуды, от пролитой еды. На спинке качалки следы грубого ремонта. Печь покрыта ржавчиной. У стены недалеко от печки в беспорядке лежит вязанка дров. Вся атмосфера резко контрастирует с той, которая царила здесь пять лет назад. Бедность стала привычной, ее больше не стыдятся и не стараются скрыть.

У печки сидит Рут, стараясь согреть руки, — в комнате сыро и холодно. На плечи наброшена шаль, скрывающая черное траурное платье. Рут страшно постарела. Бледное, с обострившимися чертами лицо поражает своей почти каменной неподвижностью. Это лицо человека, утратившего способность чувствовать или ждать чего-либо от жизни. Голос женщины стал сухим, монотонным. Небрежно надетое платье, кое-как причесанные волосы с мелькающими в них седыми прядями, давно не чищенные стоптанные башмаки — все это говорит об охватившей ее полной апатии.

В кресле у печки, завернувшись в одеяло, спит миссис Аткинс.

Из спальни через открытую дверь доносится шум — кто-то встал с постели.

Рут с раздражением смотрит в сторону спальни. В дверях, держась за косяк, показывается Роберт. Он очень похудел. Давно не стриженные волосы в беспорядке. На щеках темно-красные пятна, глаза лихорадочно блестят. На нем фланелевая рубашка и бумажные брюки. На босых ногах шлепанцы.

Рут. Тишше! Мама спит.

Роберт (с усилием произнося слова). Не беспокойся, не разбужу. (С трудом доходит до стола и в полном изнеможении опускается в качалку.)

Рут (уставившись неподвижным взглядом на печь). Сядь поближе к огню — там теплей.

Роберт. Нет. Я и так весь горю.

Рут. Тебя лихорадит. Ты же знаешь. Доктор не велел тебе вставать с постели.

Роберт (раздраженно). Старый дурак! Что он смыслит? Ложись и не вставай — единственное его предписание.

Рут (равнодушно). А сегодня как ты себя чувствуешь?

Роберт (приподнято). Отлично — лучше, чем когда-либо. Я совершенно здоров, только ослаб сильно. Наверно, был кризис. Увидишь, теперь быстро пойдет на лад, и старый дурак доктор тут ни при чем.

Рут. Он очень внимателен к нам.

Роберт. Конечно, он исправно помогает нам отправляться на тот свет. Он был «внимателен» к папе, к маме и… (у него дрогнул голос) и к Мэри.

Рут (безразлично). Он сделал все, что мог. (Пауза.) Энди обещал привезти с собой специалиста. Он-то, наверно, придется тебе по вкусу.

Роберт (горько). Это его ты и ждешь всю ночь?

Рут. Да.

Роберт. И Энди тоже?

Рут (не проявляя никакого чувства). Кому-нибудь надо ждать. Кто знает, в котором часу они приедут. Энди не был дома пять лет, как же его не встретить?

Роберт (с горькой и грустной усмешкой). Пять лет! Целая вечность!

Рут. Да.

Роберт (значительно). Все пять лет — ждать?

Рут (равнодушно). Все давно в прошлом, Роберт.

Роберт. Да, в прошлом. (Пауза.) Эти телеграммы тут? При тебе?

Рут утвердительно кивает.

Покажи их. Меня лихорадило, когда их принесли. Я ничего в них не разобрал. (Торопливо.) Сейчас мне хорошо. Дай, я прочту опять.

Рут. На! Первая сверху. (Вынимает телеграммы из кармана и отдает их мужу.)

Роберт. Так, эта из Нью-Йорка. "Только сошел с парохода. Задерживаюсь важному делу. Окончании еду домой". (Печально улыбается.) Дело прежде всего — таков девиз Энди. (Читает.) "Надеюсь, вы здоровы. Энди." (Иронически повторяет.) "Надеюсь, вы здоровы"!

Рут (все так же безразлично.) Тогда он не знал, что ты заболел. Я только потом ему сообщила.

Роберт (с раскаянием). Конечно, он не знал, — ты права. Я просто дурак. А что ты ответила? Напомни.

Рут (не отвечая прямо на вопрос). Ответила кратко.

Роберт хмурится.

Написала — надо скорее приехать, потому что ты очень болен.