Южный Урал, № 2—3 - Страница 55

Николай Фомич целые дни сидел в мастерских, следил за изготовлением деталей, помогал как мог, и через несколько дней экскаватор был отремонтирован.

В разрезе было несколько участков. Были лучшие, где зачерпывание угля производилось быстрее и полнее, были и неудобные участки. «Молодой машинист учится работать в любых производственных условиях», думал начальник участка, выделяя рабочее место для экскаватора Панарина.

В первые же дни экскаватор Николая Фомича давал на двадцать процентов больше, чем прежде.

Главный механик, обходя забой, подолгу останавливался около экскаватора ПДГ, любуясь его четкой безаварийной работой. Экскаватор, который прежде шумел и стучал на весь разрез, теперь работал бесшумно, ритмично. «Чтобы так работать, нужно любить машину», подумал главный механик, уходя из забоя.

Прошел месяц. Экскаватор Панарина, увеличивая темпы, стал выполнять план на пятьдесят, на сто и, наконец, на двести процентов. Прежние четыреста ковшей в смену выросли за три месяца до тысячи двухсот. Старые машинисты не верили такой производительности экскаватора типа ПДГ и требовали создания комиссии. Однажды, неожиданно для Панарина, на его рабочей площадке в начале смены появилась комиссия во главе со сменным горным мастером Хомутининым. Условия работы в этот день были хуже обычных. После взрыва обрушились крупные глыбы угля, затруднявшие зачерпывание.

Комиссия стояла в стороне и считала количество ковшей. Первый час сто девяносто, второй — сто девяносто пять, третий — двести десять, четвертый — двести тридцать пять. За четыре часа восемьсот тридцать ковшей, в отдельные минуты по пять циклов. Процент перевыполнения — триста. Комиссия прекратила счет ковшей и ушла с площадки.

Ни у кого не было сомнения в том, что Николай Фомич Панарин — лучший машинист экскаватора.

На разрез поступил подросток Саша Юрбагушев. Он работал выборщиком породы. Часто во время вынужденных остановок в работе он издали наблюдал, как поднимались и опускались ковши экскаваторов. Он видел, что эта механическая лопата набирает уголь во сто раз больше, чем его ручная, и безустали может работать всю смену. С тех пор подросток не переставал думать о машине.

Однажды, идя на работу, Панарин увидел Сашу Юрбагушева, пристально смотрящего куда-то в глубину разреза.

— Куда это ты смотришь?

— Смотрю, как работают большие машины. Как мне хочется работать на такой машине!

— Так в чем дело? Открывается новый забой. Количество экскаваторов удваивается. Люди нужны.

— Я уже просился. Не берут, — ответил Юрбагушев.

— Ну, так вот что. Если ты так же любишь машину, как и я, то возьму тебя в помощники.

— Я вам буду очень благодарен, товарищ машинист.

— Благодарить не надо. Каждый машинист обязан обучать молодых рабочих. Я горжусь тем, что мои ученики уже работают не хуже меня. Бакина слыхал? Это мой ученик. Богаров — вон на том экскаваторе работает. Это тоже мой. Кучкин — первоклассный машинист — тоже у меня учился. Приходи завтра к наряду. Будем оформлять тебя.

На другой день Юрбагушев, окончив свою работу, побежал разыскивать вчерашнего машиниста. Панарин привел паренька к начальнику участка и заявил, что хочет взять Юрбагушева в помощники. Начальник участка посмотрел на молодого рабочего и сказал:

— Не годится. Мал.

— И мне тоже говорили. А вышел из меня не плохой машинист, — со злостью заметил Панарин. — Я ручаюсь за него. Вижу, что он машину любит, значит, будет толк.

В этот же день Юрбагушев направился с Панариным в забой. Он спотыкался, спускаясь по стремянкам, спеша за своим учителем.

Когда окончили отпалку угля, Панарин взял в будку экскаватора своего нового помощника и стал объяснять ему назначение каждой ручки и детали. Юрбагушев внимательно следил за каждым движением Панарина и, желая запомнить их, повторял в воздухе жесты своего учителя.

— Ты учись и на практике и по книгам. Так скорее научишься. Приходи ко мне. Я дам тебе книгу, а по четвергам буду объяснять.

Через несколько месяцев Юрбагушев стал одним из лучших помощников машиниста, а через год — знатным машинистом экскаватора.

Ветер уносил дым и угольную пыль после очередной отпалки. Разрыхленная масса лежала у самого экскаватора. Несколько обычных движений рукоятками — и огромная машина, зачерпывая уголь, разгружала его в бункер. Была жаркая пора. Разрез не выполнял государственного плана — и каждая минута была дорога. Николай Фомич Панарин сидел у рукояток и методически передвигал их своими опытными руками. Его экскаватор должен был выручать план всего разреза. Другие экскаваторы не выполняли своего плана из-за частых аварий. Экскаватор Николая Фомича работал безотказно. Он давно установил порядок планово-предупредительного ремонта. Каждый день по плану, составленному Панариным, приходили слесаря и меняли ту или другую деталь, поэтому и редки были аварии. Два дня осталось до конца месяца. Незначительный срыв в работе в эти два напряженных дня мог отразиться на месячном плане.

Прошло полсмены. Уже было погружено семьсот ковшей. Николай Фомич обещал дать в эту смену тысячу четыреста, и тогда суточный план по разрезу был бы выполнен на сто пять процентов. Погрузил тысячу, тысячу двести ковшей, и вдруг за два часа до конца смены что-то рвануло, и экскаватор остановился.

«Что бы это могло быть?» подумал Николай Фомич. Он быстро бросился к месту аварии и, выяснив в чем дело, послал своего помощника за слесарем. На разрезе был заведен порядок: машинист управляет машиной, ремонт производят слесаря. Поэтому Николай Фомич послал своего помощника вызвать дежурного слесаря для срочного ремонта экскаватора. Слесаря в дежурной не оказалось. Он был занят ремонтом соседнего экскаватора и до конца смены не явился. Пришел машинист второй смены.

— Сдаю машину в аварийном состоянии, — сообщил ему Панарин.

— Что случилось? — спросил тот.

— Авария ерундовая. Шпонка лопнула, но мы с тобой слесарным делом не занимаемся. У нас даже инструмента нет, — ответил Николай Фомич. — Вот совсем было бы другое дело, если бы мы обучились и слесарному делу и сами ремонтировали бы экскаватор. Авария-то ерундовая, а стоим уже два часа.

— Что же это мы будем все профессии изучать? Всего не схватишь. Где это видано, чтобы машинист был и слесарем? Машинист — это более высокая квалификация. Снижать ее не следует, — заявил сменный машинист.

Наконец, пришел слесарь, осмотрел место поломки и приступил к ремонту.

— Что это ты, Панарин, не идешь домой, смена-то твоя кончилась? — спросил слесарь.

— Смена моя кончилась, но я плана не выполнил. Теперь я хочу знать, сколько нужно времени, чтобы сделать ремонт, — ответил Николай Фомич.

— А ты этим не интересуйся. Это наше дело. За сколько времени отремонтирую, столько и будет. А вот кончу ремонт, тогда начнется твое дело, полезай в будку и начинай грузить уголь. А сейчас не мешай мне работать.

Панарин не пошел домой. Он остался у экскаватора, помогал слесарю, несмотря на то, что тот говорил ему «не мешай», и через полчаса работа была закончена.

— Вот видишь, если бы мы с тобой владели этой специальностью, мы бы сами машину ремонтировали. Я выполнил бы свой план, и ты бы не сорвался, — сказал Панарин своему сменному товарищу и пошел домой.

— Панарин, что это ты слесарным делом занялся? — спрашивали товарищи, увидев его за тисками в слесарной мастерской.

— Машинист экскаватора должен быть и слесарем, — ответил Панарин.

Каждый день, вернувшись с работы, Панарин отдыхал один час и уходил в мастерскую осваивать новую специальность под руководством опытного слесаря Балабанова, точно выполняя все его поручения.

Прошел месяц. Николай Фомич овладел основными элементами этой несложной, но очень важной специальности. Он выполнял уже серьезные поручения своего учителя, и вскоре, когда была Панариным самостоятельно изготовлена одна очень сложная деталь, главный механик сказал ему: