Южный Урал, № 2—3 - Страница 16
Е ф и м у ш к и н. О, не ждали… Солдат уж на ногах.
И л ь я. Нет, еще в медсанбате. В строй не пускают. (Здоровается с Верой и Ефимушкиным и по молчаливому приглашению последнего садится.) А мне все расчеты надо в мастерских да в забое вместе с Никоновым проверять.
Е ф и м у ш к и н. Извините, товарищи, я на минутку к хозяину. (Выходит.)
Оставшись одни, Илья и Вера чувствуют себя неловко.
И л ь я (прерывая затянувшееся молчание). Есть такой обычай: навещать больных.
В е р а. Да, если они приятны.
И л ь я. Больные всегда неприятны. Хотя бы тем, что болеют.
В е р а. Хороши они разве лишь тем, что почти не имеют возможность делать глупости. Во всяком случае, они не лезут в обводненный забой. Не посчитавшись с указаниями специалистов горного дела, они вынуждены считаться с предписаниями врачей.
И л ь я. Видно, мне придется зайти попозже… (Идет к выходу.)
В е р а. Постойте! (Илья останавливается.) Куда же вы бежите? Мы ведь не виделись почти целую неделю.
И л ь я. И вы так соскучились, что сразу взялись меня отчитывать.
В е р а. Ладно, я согласна перенести это мероприятие на более удобное время.
И л ь я. И место.
В е р а. Ладно. Как вы себя чувствуете?
И л ь я. Очень плохо.
В е р а (с тревогой). Так зачем же вы встали?!
И л ь я. Чортовски плохо себя чувствую: ничего с машиной не получается.
В е р а. А-а… Я-то уж подумала…
И л ь я. Здоровье — что! Груженые вагонетки, вместо электровоза, повезу. (С болью.) Скорость вращения и сплав…
В е р а. Копировать и повторять пройденное, конечно, легче. А вы… вы же — первый! Слышите? (Присев на краешек дивана, где сидит Илья, неожиданно тепло.) Не отступайте. Мы же — союзники, Илюша.
И л ь я. Вера…
В е р а. Союзник вы мой… дорогой.
Илья быстро подходит к Вере. Она доверчиво протягивает ему руки.
Илья радостно и растерянно смотрит на Веру — и вдруг неловко целует ее в голову.
В е р а (испуганно). Илюша!..
И л ь я. А что мы плохого делаем?
В е р а. Впрочем, да. Мы просто… любим. И больше ничего.
И л ь я. Любим?!
В е р а. Очень!
Они стоят, держась за руки, совершенно счастливые.
Вера припадает к плечу Ильи. Случайно она запрокидывает голову и замечает портрет, на котором Сталин и Горький. Портрет замечает и Илья, и они, смущенные, отодвигаются друг от друга.
Входит Ефимушкин. Илья и Вера, как по команде, встают.
Е ф и м у ш к и н (подходит к своему столу). Задержался.
В е р а. Я тоже… задержалась. (Прощается за руку с Ефимушкиным.) Да, Александр Егорович, ведь вы вызывали меня по делу? А я заговорила вас, простите меня, болтушку, и… Я вас слушаю.
Е ф и м у ш к и н (хитровато поглядывая на Илью и Веру). Да, собственно, дело так заметно поправилось, что нет смысла о нем и говорить.
В е р а. Тогда… до свиданья.
Е ф и м у ш к и н. Всего доброго. (Вера уходит.) Какая она умница…
И л ь я. Пожалуй.
Е ф и м у ш к и н. И красавица.
И л ь я. Вот уж не сказал бы.
Е ф и м у ш к и н. Ах, плут! (Серьезно.) До́ма-то как?
И л ь я. Так себе. (Пауза.) Василий в общежитии живет. Дома так и не появляется.
Е ф и м у ш к и н. Нужно найти с ним общий язык. Терпеливо воспитывать.
И л ь я. Трудно.
Е ф и м у ш к и н. А, думаешь, с тобой легко? (Сухо.) Зачем ты пришел?
И л ь я. Выздоровел я… На работу надо. Что мне делать… и как?
Е ф и м у ш к и н. Почему ты спрашиваешь об этом у меня? Здесь не отдел кадров.
И л ь я. Я считал, что… как коммунист, я должен…
Е ф и м у ш к и н. Коммунист, говоришь?
И л ь я. Неужели мой поступок.. Не из корысти же я, Александр Егорович. И не по глупости нашкодил… Сколько я раз просил: дайте забои. Одни добрые пожелания… За директором — Безуглый. Ну, сердце у меня и вырвалось… Обводненный забой, не обводненный — определенно это не было известно. Я и… рискнул…
Е ф и м у ш к и н. Очертя голову… Узнаю молодца по походке.
И л ь я. Для себя ли я, Александр Егорович?
Е ф и м у ш к и н. Спокойно! Без истерики… Знаю, что не для себя.
И л ь я. Не из честолюбия!
Е ф и м у ш к и н. Тоже знаю.
И л ь я. Зажимают… палки в колеса…
Е ф и м у ш к и н. Зажимают, мешают… Ты же так гордишься тем, что ты проходчик. А знаешь, какие мы проходчики? Идем сквозь многовековую толщу эгоизма и косности — особой твердости порода. Значит и выдержка нам нужна особая. А у тебя? Кандидат партии… Где твоя выдержка? Разум твой — помутился? Думаешь, дорога в партию открывается каким-то исключительным делом? Чудак!.. Если бы даже твоя машина совсем не удалась, — эта дорога тебе не заказана. А вот за такие выверты… тут и десять изобретений не помогут. (Пауза.) Ты достоин, очень во многом достоин, а все же… оступился ты…
Пауза.
И л ь я. Два года… дни и ночи… Ведь все, все — и машина эта, и работа… учеба даже, и все, что у меня дальше — для партии, без остатка…
Входит Никонов. Вернее, он врывается, усталый и радостно взволнованный.
Н и к о н о в (сразу направляясь к Илье). Здесь! Поймал… Простите, товарищи, у вас какой-то разговор? Но это неважно… То есть по сравнению с тем, что у меня… (Трясет за плечи Илью.) Я к тебе домой бегал. Да, да, туда и обратно — при моей-то комплекции… Сказали — в парткоме…
Е ф и м у ш к и н. Может, вы присядете, Иван Петрович?
Н и к о н о в (садится). Понимаете, ведь я нашел! Нашел дефект конструкции и устранил его.
И л ь я. Неужели?!
Н и к о н о в. Вот мои вычисления… (Показывает Илье листок.) Смотрите… (Илья читает про себя написанное. Хватает карандаш, проверяет вычисления.) Теперь конструкция безупречна. В серийное производство!
Е ф и м у ш к и н. Сделайте пока хотя бы несколько экземпляров.
Н и к о н о в. Недельку мы посидим в механических мастерских, потом — в забой.
И л ь я (окончив вычисления). Правильно!
Н и к о н о в. То-то же, молодой человек. (Обнимается с Ильей.) В мастерские, завтра же в мастерские. (Илья заметно смущен.) Что ты? Думаешь, за неделю не успеем?
И л ь я. Нет… я еще…
Н и к о н о в. Ты не поправился?
И л ь я. Я не знаю, как тут со мною…
Н и к о н о в. Ну, ну, молодой человек! Сейчас я с директором. Он здесь, в коридоре, коменданта общежития распекает… (Никонов выходит, а затем входит с Фуреговым.)
Ф у р е г о в (задерживается в дверях и кричит в коридор). Каждую неделю менять постельное белье! Повесить портреты, гардины, поставить цветы… Там живут молодые рабочие, наш золотой фонд!
Н и к о н о в. Я не думаю, чтобы Николай Порфирьевич в такой ответственный момент…
Ф у р е г о в. Какой тут еще момент?
Н и к о н о в. Я устранил дефект конструкции.
Ф у р е г о в. А? Как?..
Н и к о н о в. Так, что наши четыре бура будут входить в самую твердую породу, в колчедан, как в простую глину. Двенадцать тысяч оборотов в минуту!
Ф у р е г о в. И на долго этот восторг?
Н и к о н о в. Навсегда.
Ф у р е г о в. Дай-то боже.
Н и к о н о в. Теперь — мастерская, потом — шахта… И я не могу без Ильи Максимовича.
Ф у р е г о в. Что же вы хотите? Чтобы я допустил к работе лихача? Кто гарантирует, что завтра он не повторит своей мальчишеской выходки?
Е ф и м у ш к и н. Я.
Ф у р е г о в. Что?
Е ф и м у ш к и н. Я гарантирую… Иван Петрович, будьте добры зайдите пожалуйста с Буториным в парткабинет.