Южный Крест (СИ) - Страница 66

Вадим с любопытством разглядывал живую перемену в лице собеседника. Илья нервничал и даже побледнел, как будто задет был за что-то важное, может быть, главное.

- Я знаю, - начал он осторожно и сдерживаясь, стараясь казаться бесстрастным, - вы не судите... Хотя, кто вас знает. Во всяком случае, я чувствую, вы - свой человек, верно? - он ждал ответа, но дождаться у него не хватило сил, и он прибавил нетерпеливо: - Я вам скажу!

Вадим открыл было рот что-то ответить, но Илья, казалось, не заметил этого. Он заговорил быстро, теребя себя за рукава:

- Я не такой, как эти смешные людишки. Я думаю, вы это заметили и поняли. Я талантлив, как бес! Я - совершенно особый человек. Вы можете удивляться, почему я так говорю - все равно. Я достигну высоты, доступной нескольким моим предшественникам! И цели я выбираю необычные. Хотите знать, какие? Вижу, вижу, что хотите! - выкрикнул он ликуя.

Вадим кивнул ободряюще, с обычной своей предупредительностью.

- Слава, вот что впереди! Но, - Илья сунул палец под нос Вадима, - я ученый. Мне нужна совершенно особая слава! Угадать существо жизни! - он внезапно осекся и быстро посмотрел на Вадима с насмешкой: - Неплохая идея? Всякие там модельки строить, даже теории... занятие любопытное, но несерьезное. Моя цель - понять глобальную картину мира, самый главный Замысел! - он вскинул голову, как взнузданный конь. - А понимание, между прочим, награда всего - как будто влетаешь в другое измерение!

- Может быть, это в науке самое интересное, - подтвердил Вадим.

Илья услышал его голос, его лицо передернуло: он больше не скрывал своих чувств к собеседнику.

- До главного вы не догадались! - он помолчал, давая Вадиму время додумать и, убедившись, что тому не под силу, ухмыляясь сказал: - Если ты понял, тo вровень встал! Ну, а дальше, дальше? - он засмеялся, надменно озирая оппонента. - Если на ту же ступеньку поднялся, если сравнялся - ты стал вроде Бога, а?! - лицо его стало злым.

Вадим помедлил, колеблясь, и, подбирая слова, сказал:

- Понять устройство мира - это хорошо. А зачем подняться высоко, для чего "сравняться"? Чтобы Замысел понять, это не обязательно. Себя над людьми поставить, а, Илья?

Тот замер на секунду и заговорил огрызаясь:

- Я их в грош не ставлю! Человеческая слава, как любая банальность, остается в категориях "их" мира. Мира тривиального отправления жизненных потребностей. У них скудная фантазия, примитивные надежды, стандартные мечты. У всех страсть выиграть миллион в лотерею и стать богатым! Их жизненные цели безлики, как инструкция в бане. Мощь и величие Божественного начала не подхвачена ими, не стала наполнителем жизни; Божественное влияние обошло их стороной. То, что они есть сейчас - пародия, и в таком качестве они не оправдывают своего существования. Они все на одно лицо, и лицо это ничтожно. В этом лице нет ничего от всемогущего Бога, породившего их!

Вадим быстро встал, взволнованно прошел несколько шагов. Постоял, вернулся и спросил:

- Если люди ничтожны в своем развитии, можно ли предположить, что Божественное начало недостаточно в мире?

- Нет, я бы так не сказал. Ибо были и есть великие люди!

- Согласен. А как изливается это начало на землю, воды, зверей и людей - равномерно или нет?

- Конечно, равномерно.

- Значит, мы должны согласиться, что Божественная сила достаточна и оплодотворяет своих детей поровну?

- Звучит как-то странно. Поровну... - Илья скривился.

- В противном случае мы должны принять обратное, а вы его отвергли, сказал Вадим.

- Как же быть?

- Видимо, следует допустить, что все люди одарены на Земле.

- Ну нет, - вскричал Илья, - это софистика! Одни таланты, а другие жалкие одноклеточные!

- Но ведь все на Земле несет частицу Божественного волеизъявления. Может быть, она таится в сердце каждого одноклеточного? И самый жалкий, на ваш взгляд, человечишко чувствует и понимает мир так же глубоко, как и вы?

- Глупость! У вас отсутствует всякая логика! - безапеляционно заявил Илья. - Вы прекрасно знаете, что нельзя сравнивать - как его! - он щелкнул пальцами, - - тупицу Николая, занятого обустройством золоченых сортиров, и меня! У него нет даже минимального образования!

- Но у него есть сердце!

- Кому нужно его сердце? Сентиментальность! - саркастически рассмеялся Илья. Ему стало очевидно, что тут какая-то чушь.

- Вы полагаете, чтобы понимать людей, нужно образование? - ничуть не смутившись, спросил Вадим.

- Безусловно!

- Значит, люди без образования не понимают ни как устроен мир, ни что нужно человеку для счастья?

- Совершенно верно!

- Любопытно! Тогда как, скажите пожалуйста, люди, создавшие первую школу, поняли, что человеку нужна школа? Ведь они сами были без образования.

- Это противоречит здравому смыслу!

- Вот как.

- Хорошо, вы меня поймали на слове. И все-таки для великих достижений сердце не имеет значения. Женская позиция и отсутствие логики! - заметил он, нимало не смущаясь, что проявил замечательную непоследовательность. - Я всегда непреклонен в своих поступках. И справедлив! Может быть, это кажется слишком жестким... - Илья старался понять, что думает о нем Вадим.

Чувствовалось, что, с одной стороны, он, конечно, потешается над этим "тюфтей", неспособным не только разобраться с полоумной женой, но также брать то, что плывет в руки, над этим хиляком, неизвестно о чем печалющимся, вечно с дурацким взглядом куда-то в пространство, где ничего в сущности нет. Мечтатель? Нет, гораздо хуже. С другой стороны, есть в его рассуждениях что-то мягкое и твердое одновременно, какое-то, безусловно, глупое понимание, но свое и такое, что ему не страшно рассказать и самое тайное, потому что ведь наверняка не осудит, хотя, наверное, не согласиться. Но ведь это от него и не требуется.

"Что же, все-таки, в нем притягательное, почему ни с одним болваном у меня нет поползновения обсуждать мои идеи? С дураками-то сколь хорошо! А этот, кажется, и не дурак - а вот и не легко", - думал Илья, быстро раздражаясь.

- Вы на меня смотрите и думаете, что я подпрыгнуть выше себя захотел, за волосы себя поднять, как Мюнгхаузен. - Илья испытующе смотрел на Вадима, и у него на секунду возникло желание заставить его почувствовать боль, например, рассказать ему, как по- семейному прихлопнули они с Валентиной ее мамашку, но он сдержался. - Осуждаете меня?