Южная пустошь (СИ) - Страница 3

— Садись, — кивнул отец, указывая сыну на грубо сколоченный табурет, как две капли воды похожий на тот, на котором сидел сам. И повторил, словно продолжая разговор, начатый в келье Агора, — скоро постриг. Ты хорошо постарался, сын мой, и изучил все Книги отцов-настоятелей. Но этого недостаточно. Чтобы тебе позволили подняться на ступень выше меня, ты должен удивить Поместный Собор знаниями. Не спрашивай чего мне это стоило, кого мне пришлось униженно просить о милости, и чем я должен заплатить за эту поблажку, но мне удалось получить одну из Книг Святой Инквизиции. У тебя есть всего три дня, чтобы изучить молитвы. Поэтому я освобождаю тебя от встречи Божественного Светила. Прямо сейчас ты сядешь и будешь зубрить все эти дни, не отвлекаясь ни на что. Выносить Книгу нельзя, это слишком рискованно, поэтому учиться придется здесь. Ты понял? — Агор качнул головой, соглашаясь с отцом-настоятелем. Тот скупо улыбнулся, — не подведи меня, сын. Я очень надеюсь на твое усердие. Иначе моя жертва будет напрасной…

Агор снова кивнул. Говорить он не мог. Известие об освобождении от утренних молитв ошеломило его. Это противоречило всей картине мира молодого монаха и отозвалось чем-то неприятным в душе. Ни болезнь, ни старость не были поводом для пропуска утренней молитвы, но желание отца продвинуть сына по службе оказалось достаточным.

— Зажги свечу, сын, — отец-настоятель поднялся. — Книгу надо читать в темноте.

Пока Агор, по привычке шлепая губами, разжег огонь, отец-настоятель подошел к окну. В отличие от всего остального монастыря оно было закрыто от внешнего мира прозрачным, как слеза стеклом, удерживающим тепло внутри.

Настоятель резким рывком задернул тяжелые, плотные шторы. В кабинете стало темно, и крошечный огонек на кончике фитиля освещал небольшой круг рядом с подсвечником.

Отец достал из ящика стола Книгу, бережно обернутую в мягкую белую кожу, и протянул мальчишке.

— Держи…

Сын с трепетом принял тяжелый сверток, положил на стол и осторожно развернул. Книга выглядела еще старше, чем все виденные им раньше. Она была украшена теперь уже знакомым сочетанием темного серебра и старой, пожелтевшей от времени кости…

Вот почему отец не забрал медальон!

Он понял, что этот медальон как-то связан с книгой. И, вероятно, понадеялся, что артефакт поможет пройти проверку знаний в Поместном соборе.

Агор судорожно вздохнул и прочитал на обложке надпись на древнем языке, который использовали для вознесения молитв Богам: «Основы ментальной магии»…

Непривычно жаркое солнце заглянуло в распахнутое окно двухэтажного каменного дома в центре небольшого поселка. И не скажешь, что начало хмуреня. В Яснограде в это время уже падали с деревьев желтые листья, кружа в воздухе, словно волшебные ковры-самолеты. Но здесь, на границе Южной пустоши, все еще царило самое настоящее лето.

Я осторожно, стараясь не разбудить любимого, всю ночь сжимавшего меня в объятиях, выскользнула из-под одеяла и на цыпочках подошла к окну. Рассвет был совсем недавно, и все еще спали в своих постелях. На улицах нашего небольшого поселка, окруженного частоколом из заостренных бревен высотой в два человеческих роста, было непривычно пусто и тихо.

Только на вышках, установленных по углам крепостной стены, бодрствовали амазонки, следившие за периметром. Слишком мало времени прошло с начала зачистки Южной пустоши, и измененные Древней магией дикие звери, на пути которых мы построили свои дома, иногда нападали на деревню, желая вернуть себе право на эту территорию.

Сразу за забором простиралась защитная полоса, над созданием которой пришлось хорошенько потрудиться. Мы вырубили и выкорчевали все деревья, засыпали ямы и срезали бугры, чтобы ни одна тварь не могла подобраться к нам незамеченной. За полосой мы следили особенно тщательно, ежедневно вырывая молодые проростки. Кусты и деревья в пустоши тоже подверглись изменениям из-за выброса магии во время Великой битвы много тысяч лет назад, и размножались, занимая пространство гораздо быстрее, чем обычно.

Из окна второго этажа, где располагалась королевская резиденция нашего крошечного государства, состоявшего пока из одной деревни, я отлично видела край дремучего леса, начинавшийся сразу после защитной полосы. Стволы переплетались друг с другом, словно клубок змей. Протиснуться через такую чащобу на первый взгляд было невозможно, но стоило приблизиться, как картина менялась. Между деревьями было достаточно места, чтобы пройти пригнувшись, пролезть между стволами, или проползти на четвереньках, незаметно для стороннего наблюдателя. Именно в этом и была главная опасность Леса. И поэтому амазонки из отряда Ирайи, который состоял из пяти пятерок, нанятых мной на службу, ни на секунду не спускали глаз с защитной полосы.

Иногда я жалела, что решила начать строительство именно здесь, а не выбрала более безопасное место. Все дело было в том, что, если судить по старым картам, которые нашла моя бабушка и лучшая подруга баронесса Шерши, недалеко от края Опасного Леса из-под земли выходила на поверхность река. Давным-давно в ее русле часто находили самородное золото, и его было так много, что на берегу образовался небольшой городок под названием Златый град.

Однако за три года активных поисков мы и не нашли ни золота, ни самой реки… Видимо Великая битва изменила не только флору и фауну, но и ландшафт местности.

— Еще только солнце взошло, а ты уже на ногах, — тихий голос любимого, раздавшийся прямо за моей спиной, вызвал счастливую улыбку. Он, как всегда, подошел так тихо, что я не заметила. Но не испугалась. Не вздрогнула. Я никогда не боялась ничего, что происходило за моей спиной, потому что точно знала, он всегда, каждое мгновение надежно защищает меня от любой опасности.

Я чуть откинулась назад, прислоняясь к широкой, обнаженной груди, и он тут же обнял меня прижимая к себе. Закрыла глаза наслаждаясь единением… Никогда и ни с кем я не чувствовала себя так, как с ним.

В его объятиях я всегда ощущала себя маленькой и слабой. Даже тогда, когда для всех остальных я должна была оставаться сильной, твердой, жесткой и даже иногда жестокой королевой, вершительницей судеб, правительницей Грилории. И только он видел во мне женщину, которая нуждалась в защите.

И, провоцируя, завела руки назад и провела тыльной стороной ладони там, где под тонкими хлопковыми кальсонами прятались крепкие ягодицы.

— Елька, — выдохнул он, обжигая макушку, — хулиганишь?

— Да, Дишлан, — рассмеялась я и развернулась в его объятиях, приложив ухо к груди, где спокойно и умиротворяюще билось сердце.

Мой верный телохранитель подхватил меня на руки и сделал шаг в сторону постели… Скоро начнется новый день, полный забот, и мы не хотели упускать возможность побыть друг с другом наедине. Я обняла его за шею, легко коснулась губами ямочки за ухом и лизнула кончиком языка слегка солоноватую кожу. Дишлан судорожно вздохнул, эта простая ласка всегда возбуждала его мгновенно. И я ощутила, как по его телу побежали мурашки, а руки рефлекторно сжали меня сильнее, выдавая вспыхнувшее желание…

— Елька, — изменившимся голосом произнес он, но в ту же секунду напряженно замер, вслушиваясь в пространство. Я невольно насторожилась и тоже прислушалась. Тихо… — Хурра, я знаю, что ты здесь, — Дишлан разочарованно выдохнул и опустил меня, ставя на ноги, — выходи, ваше высочество. Ты снова проиграла.

— Ну-у-у, Ди-ишлан, — из ниоткуда появилась моя дочь, — откуда ты узнал?! Так нечестно! — она обиженно надула губы. — Никто меня не видит, кроме тебя! Даже мама!

Дишлан пожал плечами, и отвернулся, чтобы дочь не заметила некоторые физиологические особенности мужчин, которые прямо сейчас было трудно скрыть.

— Хурра, — я строго свела брови, — ты ведь помнишь, что нельзя тайком пробираться в комнаты к другим людям, используя свои способности? У каждого человека должно быть пространство для личных тайн. И ты должна соблюдать границы дозволенного, даже если люди не могут заметить твоего присутствия.