Ювелирная лавка госпожи Таниты - Страница 25

– И что же, камень обладает магическими свойствами? – спросила я.

Двойняшки пожали плечами, Тимош наколол на вилку огурец.

– Не знаю, отец ничего такого не говорил.

– Многие верят, что сокровища драконов обладают особенной силой, – негромко заметила Варда, и я уловила смятение в ее словах.

– Только хорошей или плохой – это вопрос, – я почесала подбородок и задумалась.

– Да брось ты! Не надо нас запугивать. – Тимош замахал руками, чуть не опрокинув кружку с чаем. – Лучше скажи, в твоем мире совсем-совсем не было магии?

Я уже отвечала на этот вопрос, но дети не верили, для них это казалось дикостью, и они считали мой прежний мир отсталым. Хотя я успела рассказать о чудесах науки и техники.

– Вот у вас уличные фонари и печки работают от магии, а у нас от электричества или газа. А хотите, покажу кое-что? Идем со мной, – и решительно направилась в мастерскую.

На пороге дети помялись в нерешительности. Я представляла, о чем они сейчас думают. Могло показаться, что случится чудо и за верстаком двойняшки снова увидят отца. Как он сидит, выпиливая очередную заготовку или плавит золото в тигле. На пояс повязан передник, мозолистые пальцы испачканы металлической пылью и въевшейся окалиной. Как он оторвется от работы и посмотрит на них с добродушной улыбкой…

Он этой картины у меня самой защипало в глазах. Я положила одну руку на плечо Тимошу, другую – Варде, и вместе мы зашли внутрь. Притихшие дети прошлись по мастерской, с тоской разглядывая обстановку. Тимош замер рядом с вальцами и потрогал пальцем винт.

– Здесь все по-прежнему, – Варда тяжело вздохнула. – Когда мы были маленькими, папа расстилал на полу одеяло, ставил перед нами коробку с камешками, а сам садился за работу. Мы могли часами перебирать самоцветы. Помню, однажды Тимош…

– Не рассказывай! – на щеках мальчишки вспыхнул румянец, но коварная сестра продолжила:

– Засунул камешек себе в ноздрю, и мы не смогли его достать. Пришлось папе хватать Тимоша в охапку и бежать к господину Терби, чтобы он вытащил камень пинцетом.

– Мне тогда четыре года было.

Он не стал обижаться, только улыбнулся печально. Я наклонилась и достала из-под стола одну из своих сумок. Дети сразу сунули туда любопытные носы, а я взяла обыкновенную туристическую горелку с пьезоподжигом и газовым баллончиком.

– Это и есть твой газ? – недоверчиво спросил Тимош.

– Ага, он называется изобутан. И сейчас он в жидком состоянии.

– Изо… чего? – Варда сощурилась, разглядывая надпись на баллоне. Конечно, девочка не поняла ни слова на моем языке. – Папа использовал в работе драконье пламя.

Это я уже знала. Моих запасов не хватит надолго, придется когда-нибудь набраться смелости и испытать методы Малкольма. Если хочу стать настоящим ювелиром, надо отбросить страх. Только смелым покоряются моря!

Я направила горелку в противоположную от детей сторону.

– Нужно просто повернуть этот оранжевый вентиль… – Газ потек на волю с негромким шипением, двойняшки затаили дыхание. – И нажать на него, чтобы высечь искру.

На конце трубки вспыхнул язык рыже-голубого пламени.

– Ничего себе!

– А как это получается?

Тимош с Вардой засыпали меня вопросами, и я терпеливо объяснила принцип действия. Мы так увлеклись, что не сразу услышали стук в двери лавки.

– Кого там принесло? – недовольно поинтересовался Тимош и потянул загребущие ручонки. – Дай попробую.

– Не вздумай! Детям нельзя играть с огнем.

Пока кто-то настойчиво тарабанил, я успела спрятать горелку в сумку, а детей отправить обратно в комнаты. Надеюсь, нежданный гость не задержит меня надолго, мы должны успеть к нотариусу и в школу, а потом пройтись по лавкам.

А вдруг это покупатель? От волнения сердце застучало быстрей. Хотя пока такие визиты не несли ничего хорошего, вряд ли господина Клавица можно назвать приятной личностью. А в связи со вчерашним у меня начала развиваться паранойя.

Но волков бояться – в лес не ходить. Я пересекла мастерскую и прошла в лавку через вторую дверь, отметив, что тут тоже работы по горло. Помещение требует хороших вложений. А утренний посетить все не мог угомониться, стучал и стучал как дятел.

– Кто там? – спросила на всякий случай.

Если Клавица принесло, не стану даже открывать. Пусть идет… лесом.

– Дарен Ингеррам, красавица, – раздался знакомый басовитый голос, и ноги приросли к полу, а в голове лихорадочно закрутились мысли.

Что ему нужно? Я его в гости не приглашала, он вообще не должен был знать, кто я и где живу. Если только общие знакомые не донесли.

Смочив пересохшие губы, я спросила через дверь:

– Что вы хотели?

– У меня к тебе важное дело. Да не бойся, не трону, – в голосе послышалась мягкая усмешка. – Я честный человек и зла тебе не желаю. О Малкольме хотел поговорить.

Да, я пока никому не доверяю, но нельзя всю жизнь просидеть под замком. Несколько секунд я стояла, не шевелясь. Потом протянула руку и нерешительно отодвинула засов. Дарен не стал утруждать себя расшаркиваниями и ждать приглашения, вошел размашистым шагом, сразу оказавшись так близко, что я невольно отпрянула.

– Меня зовут Танита, – напомнила, чтобы сразу обозначить дистанцию.

– Знаю, – он скользнул по мне взглядом.

Не откровенно наглым, но и отнюдь не невинным. В нем сквозил мужской интерес.

Мой спаситель разительно отличался от своего холеного товарища Леорга. Если у того на одежде не было ни складки, шелковая рубашка в идеальном порядке, еще и надушенный платочек повязан вокруг шеи, то Дарен предпочитал свободу и «естественную вентиляцию».

Попросту говоря, верхние пуговицы рубахи снова были бесстыдно расстегнуты, как и синий жилет, открывая взору ключицы и верх груди с каким-то амулетом. Грива непослушных каштановых волос рассыпалась по плечам, на широком кожаном поясе висели мелкие серебряные подвески неведомого назначения.

А я-то думала, что в Энвейре нравы построже, чем в нашем мире. Скорее всего, этот Дарен из тех, кому наплевать на мнение общества. Живет как хочет.

Если он занимается камнями и Малкольм имел с ним какие-то дела, вдруг и мне хочет предложить сотрудничество, а не то, о чем я подумала? Наверняка ему донесли, что сестра ювелира собирается возродить лавку. Было бы недурно заполучить надежного партнера. Эх, мечты-мечты.

Я не могла объяснить это чувство, но отчего-то Дарену хотелось верить больше, чем скользкому Рейбону Клавицу и надменному Леоргу. Хотя бы то, что он смотрит открыто, не пытаясь юлить, говорит в его пользу. Ну и, конечно, спасение от бешеной лошади сыграло немалую роль.

– У вас был ко мне разговор, – я скрестила руки на груди и напустила на себя самый деловой вид.

– Да, все верно.

Он по-хозяйски прошелся по лавке и уперся ладонями в стойку. Мой гость медлил, и это породило странное, тревожное предчувствие. Из взгляда Дарена испарилась вся игривость, он стал прохладней и жестче.

– Я пришел поговорить о долгах твоего брата.

Показалось, что в помещении закончился воздух и мне перекрыли поток кислорода. Руки ослабли, а во рту мгновенно пересохло. Нетвердым голосом я переспросила:

– О каких долгах?

Видя, что я пребываю в полнейшем недоумении и шоке, Дарен вздохнул и продолжил уже мягче и тише. Как хищник, который пытается заговорить жертву:

– О тех, за которые теперь предстоит расплачиваться тебе, красавица.

Несколько секунд я стояла неподвижно, пытаясь переварить «чудесную» новость. Потом откашлялась и произнесла:

– А с этого момента, пожалуйста, поподробней. Как вы, наверное, догадались, господин Ингеррам, я не знаю ни о каких долгах.

Показалось, что во взгляде мужчины мелькнуло понимание, а вот слова резали острее ножа.

– Малкольм остался должен мне сотню золотых ксолов. Последние полтора года я поставлял ему материалы для работы в долг. Золото, серебро, драгоценные камни. Видя его тяжелое положение, я не торопил Малкольма и не брал процентов за просрочку. Его не стало, погасить все целиком он не успел. И по закону долг ложится на ближайшего совершеннолетнего родственника.