Ютланд, брат Придона - Страница 17

У коновязи под широким навесом около дюжины коней, Ютланд невольно засмотрелся на белоснежного, как снег, крупного коня с роскошной гривой. На седле слева приторочен щит небесно-синего цвета с тремя выступами вверху и лаконичным девизом «Александр Пятьдесят Восьмой».

Он не успел спросить Аксиала, почему такое странное имя, тот уже поднялся на крыльцо, громко топая и шумно отряхивая пыль с одежды. Едва отворил дверь, мощные запахи вина, браги, жареного мяса с чесноком и луком едва не сбили с ног. В корчме народу полно, от непогоды спрятались даже те, кто и не собирался сидеть здесь.

Ютланд заприметил стол с двумя свободными местами. Аксиал пошел следом, демонстративно расставляя локти, готовый к веселой и такой неизбежной драке. За их столом двое мрачных торговцев скотом тут же ушли, остались двое пастухов, от них так и веет пастушеской жизнью: прокаленные солнцем, сухие, жилистые, с множеством морщинок возле глаз, хотя одному за пятьдесят, другой еще почти молодой парень.

Старший, с густыми лохматыми бровями и густой черной бородкой, кивнул Ютланду и Аксиалу, и продолжал втолковывать напарнику разницу между поведением на перевале овец куявской породы и артанской.

Аксиал сразу велел подать на стол все, что отыщется лучшее, вытянул ноги, мешая ходить между столами, и расставил локти пошире, провоцируя соседей по столу на ссору.

Ютланд сразу принялся за еду, по сторонам не смотрел, зато Аксиал с удовольствием рассматривал народ, вдруг наклонился к столу и сказал тихонько:

– Смотри, вон тот в тряпье… это сам Блудасп!

Пастухи проследили за его взглядом, потом с удивлением посмотрели на Аксиала. Тот довольный, что может поучить дураков, сказал снисходительно:

– Не знаете кто?

Старший пастух покачал головой.

– Увы…

– Великий Воин, – сказал Аксиал почтительно. – Из клана «МИБ», он вообще любит поверх доспехов одевать нищенское убранство! Вот так и странствует как по дорогам Артании, так и по всей Куявии. В последней не раз жестоко избивал тех, кто неуважительно отзывался о нашей Артании. Однажды в самой Куябе разгромил столичную корчму и перебил почти всех гуляк, когда они, распаленные вином, начали высмеивать артанский клан и его непонятный для куявов герб.

– А что этот герб означает? – спросил Ютланд.

Аксиал отмахнулся.

– Но знаю. Может быть, в этом клане и сами не знают? Не спрашивать не стоит, обидятся.

– Ого, – сказал младший пастух и посмотрел на невозмутимого странника в углу корчмы с великим уважением. – В чужой стране да еще так дерзко…

– Ничего не страшится, – подтвердил Аксиал. – Говорят, его имя с языка горных племен переводится как Кровавая Оса. Может быть, и верно, потому что жалит всегда точно и насмерть.

Им вслед за овощами принесли горячую гречневую кашу и только что зажаренный на углях бараний бок. Аксиал довольно заурчал и, вытащив нож, надолго погрузился во вдумчивое поглощение. Ютланд насытился быстро, наконец Аксиал, видя его нетерпение, указал на красавца-воина за центральным столом в окружении полудюжины витязей и начал вполголоса рассказывать, одновременно пережевывая мясо, что это и есть знаменитый Александр Пятьдесят Восьмой, имя нисколько не странное для тех, кто знает, что дано в честь их великого предка племени, Александра, от которого и пошли многие отважные воины. Александр Пятьдесят Восьмой, прапрапра… и еще раз много раз правнук того первого Александра, стал Великим Воином, когда начал теснить и повергать самых могучих дивов Долунного Мира, в одиночку противостоял Старым Богам, стремившимся вернуть власть над землей.

Ютланд вспомнил белого как снег коня, с любопытством посмотрел на молодое чисто выбритое лицо героя, у него такие же черные волосы, только широкие плечи обтягивает кольчуга из тонких колец, а рядом ждет, прислоненный к лавке, длинный меч с затейливой рукоятью.

– Да, – подтвердил Аксиал, – он молод… но уже герой!.. Тебе совсем немного осталось…

– До чего?

– Тоже будешь творить и совершать такие же подвиги. Ну, пусть не такие великие, но что-то в тебе есть…

Ютланд сказал с неохотой:

– Аксиал, меня не интересуют подвиги.

– Чего? – изумился Аксиал.

– Не до подвигов…

– Как это?

– Знаю, – объяснил Ютланд, – должны интересовать, но когда есть что-то более важное, что просто зудит внутри…

– Ого! Что это?

– Мне куда важнее, – произнес Ютланд с трудом, – отыскать одного…

– Друга?

– Нет…

– Недруга? – спросил Аксиал еще радостнее. – Тогда пойду первым! Мы его по закоулочкам, только перья полетят.

– Не скажу, – пояснил Ютланд с натугой, – что недруга… Я сам еще не знаю, кто он мне… И кто я ему. Но отыскать очень хочу.

Аксиал посерьезнел.

– Что-то непростое? Даже сложное?

– Да, Аксиал. Очень непростое.

Аксиал подумал, поглядел с угрозой на пастухов, что прервали беседу и начали с интересом прислушиваться к их разговору.

– Так-так… Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… Если сложно, то это не значит, что безнадежно. Слушай, тут недалеко живет один могучий чародей!.. Думаю, он знает все на свете… а то и дальше. Такой уж он человек странный.

– Почему странный?

Аксиал с небрежностью сдвинул плечами.

– А зачем знать все на свете? Тогда и жить неинтересно… А вот когда знания по капле, тогда за них чего только не отдашь… На люди почти не показывается, да и зачем это чародею?

Пастухи переглянулись, младший не выдержал, фыркнул громко и насмешливо:

– Это Утиные Лапы могучий?.. Ха-ха!.. Чего же он тогда себе нормальные ноги не вернет?

Аксиал буркнул:

– Зачем?

Пастух вытаращил глаза.

– Как… зачем? Да по улице ходить, к бабам подкатываться! Да мало ли зачем?

Аксиал фыркнул, сказал Ютланду негромко:

– Не слушай, мужичье ничего не понимает. Волшебник Корунберт по прозвищу Утиные Ноги когда-то, находясь в отчаянном положении, превратился в утку и чудом успел удрать от гибели. Упорхнуть как бы. Правда, две стрелы его догнали в небе, но лишь поцарапали перья. Но вот на обратное превращение не хватило то ли снадобья, то ли заклятий… В общем, в человека превратиться сумел, однако задние лапы остались утиными. Единственное, что смог сделать после нового колдовства, это увеличил ноги, чтобы держали его немалый вес. С того дня ходит в длинном халате, что волочится по полу, и никто не видит, что у него там такое. Может быть, даже хвост, как у ящерицы.

Второй пастух слушал с пренебрежительным видом, хмыкнул, проговорил медленно, словно лил мед из узкого кувшина:

– Еще молод этот ваш Корунберт!

Аксиал не успел рот открыть, как возмутился его молодой напарник:

– Молод? Да ему сто семьдесят лет!

– Умом молод, – уточнил старший, – а мудрости так нет вовсе. Для мудреца вообще нет разницы, что у него за ноги или какие руки. Это вы, молодые дурни, вертитесь перед зеркалом, подстригаете усы или бородки, приходите в ужас от прыщика на морде… Вас не волнует, что морды глупые, что дурость написана там крупными буквами, вам отсутствие прыщиков важнее всего на свете.

Аксиал подумал, криво улыбнулся.

– Ну, вообще-то я тоже не старик, но в зеркало не смотрелся уже несколько лет.

– Потому и стал героем, – сказал старший уважительно. – Умеешь отличать важное от неважного. Доспехи-то куявские?

– Они самые, – ответил Аксиал довольно.

– И чтоб добраться до таких, – продолжил старший пастух, – пришлось зарубить кучу простых воинов? Я же понимаю… Вот и говорю, герой… А насчет утиных ног все ошибаются.

Ютланд помалкивал, старшие говорят, Аксиал спросил заинтересованно:

– В чем?

– На самом деле, – объяснил пастух, – Корунберт, когда вернулся, мог бы без особого труда превратить свои утиные лапы в ноги. Потом. Но зачем? Так ему не надо снадобий, чтобы превращаться в утку! Стоит только захотеть… А внешность для мужчины разве важнá?

Ютланд вспомнил, что над ними вчера дважды пролетала странная утка, свешивала голову, рассматривая так, будто она не утка, а коршун, выискивающий добычу.