Юрий Андропов: реформатор или разрушитель? - Страница 13

Вместе с тем он не раз говорил, что «нельзя стоять на одном месте, что движение вперед, если мы хотим идти дорогой прогресса, требует постоянного совершенствования жизни общества и государства, творческого подхода к большому и малому, без конъюнктурного подхода к решению проблем, с которыми мы сталкивались и от которых зависела судьба Отечества».

Составной частью убеждений Андропова, что осталось мало замеченным его биографами, являлся демократизм. Именно подлинный демократизм, а не «либерализм», в чем его немало упрекали недобросовестные критики.

Демократизм как в вопросах государственной политики, общественной жизни – он был одним из немногих партийных руководителей, кто неоднократно на протяжении десятилетий напоминал о задаче построения общенародного государства в нашей стране, – так и в поведении, общении с окружающими.

Еще один крайне важный штрих характера Андропова: не терпел пренебрежительного отношения к письмам и просьбам людей. Они не должны были оставаться без ответа.

Бывший помощником Юрия Владимировича с 1973 по 1979 гг. И. Е. Синицын в своих воспоминаниях отмечал, что эта демократичная манера поведения не изменилась у Андропова, даже когда он стал членом Политбюро ЦК КПСС – особо подчеркиваю это обстоятельство, потому что напускной «демократизм», простота и доступность нередко исчезают у некоторых персон по мере их продвижения по служебной лестнице, да и с годами, как известно, людям свойственно меняться…

На критику или замечания других участников совещаний или коллективных обсуждений Андропов отвечал: «А что ты предлагаешь?».

Он принимал чужие соображения только после острой дискуссии, с тщательным взвешиванием всех «за» и «против», а иногда отвергал, видя дальше и глубже своих помощников и сотрудников. При этом он объяснял им ход своих мыслей».

Следствием подлинного, принципиального демократизма Юрия Владимировича было неприятие сталинских извращений социалистических идей, о чем имеется немало убедительных доказательств. Поэтому Ю. В. Андропов был бескомпромиссным и последовательным сторонником «курса XX съезда партии» на десталинизацию и демократизацию государственной и общественной жизни. Он был одним из немногих руководителей страны, кто являлся искренним приверженцем идеи общенародного государства.

Секретарю ЦК КПСС Андропову пришлось, что называется, «по должности» познакомиться с юридическими и партийнополитическими оценками периода «культа личности», поскольку проблематика эта могла подниматься в ходе переговоров с иностранными делегациями. Способствовало этому и знакомство Ю. В. Андропова с докладом второй комиссии ЦК КПСС, так называемой «Комиссии Н. М. Шверника», по изучению материалов о политических репрессиях в СССР 30 – 50-х гг., он был закончен летом 1964 г.

В основу подготовленных Комиссией справок были положены материалы судебных процессов, документы прокурорских проверок по ним, объяснения бывших сотрудников органов госбезопасности, прокуратуры и суда, а также работников партийного и государственного аппарата.

Комиссия констатировала факты «грубейших нарушений социалистической законности, относящихся к периоду культа личности Сталина». В выводах комиссии указывалось, что рассмотренные ею дела были фальсифицированы, «массовые репрессии 1937–1938 гг. были совершенно необоснованными и никакими объективными причинами оправданными быть не могут, являлись следствием произвола и беззаконий. В вопросах карательной политики Сталин стоял на чуждых марксизму-ленинизму позициях».

Знакомство с материалами комиссии, самостоятельные размышления об открывшихся злоупотреблениях и преступлениях предшествовавшего исторического периода не могли не сформировать у Андропова, как и у очень многих его современников, как собственного понимания путей развития социализма, так и целей, задач и методов деятельности органов государственной безопасности Советского Союза.

Политико-идеологическая ситуация начала меняться после избрания 14 октября 1964 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежнева.

Отказываясь от реального изучения периода «культа личности», его трагических уроков, извлечения горестных выводов из его перегибов и извращений, пытаясь ревизовать решения XX и XXII съездов КПСС, партийная номенклатура ставила препоны развитию критики и самокритики, расширению гласности в работе и общественной жизни, принципов самоуправления, демократизации, что не могло не вызывать тревогу и озабоченность у части социально-политически активного населения страны.

Ю. В. Андропов, о чем имеется немало свидетельств, не был сторонником «номенклатурного» стремления к зажиму критики и ограничению инициатив граждан, не разделял подобных взглядов и, что бы ни говорили и ни писали о герое моего повествования, был последовательным сторонником принципов демократии, общенародного государства, курса XX съезда КПСС.

Для прояснения позиции Ю. В. Андропова по этим вопросам приведем выдержку из стенограммы заседания Политбюро ЦК КПСС по вопросу об отношении к истории партии и критике культа личности Сталина от 10 ноября 1966 г.

Ю. В. Андропов отметил, что действительно существуют проблемы в области идеологической работы, в том числе и с вузовской молодежью.

 – Это вопрос не новый… Но, мне кажется, мало что делается в направлении улучшения воспитательной работы с молодежью. Настоящих учебников, раскрывающих всю глубину происходящих событий в жизни партии и народа, за последние годы мы не даем. Вот почему возникает разная путаница в головах, особенно у нашего молодого поколения… Надо выработать единую точку зрения на базе марксистско-ленинского учения по основным вопросам внутренней и внешней политики партии…

В то же время освещения вопросов о И. В. Сталине, о Великой Отечественной войне, перспективах развития страны и партии «… просят и ждут от нас друзья в социалистических странах, да и все коммунистическое движение мира. Действительно, нужен учебник, настоящий марксистско-ленинский труд, который бы раскрывал все многообразие и богатство нашей эпохи. У нас на самом деле возник ничем не обоснованный провал в теории и особенно в истории между ленинским периодом и современностью. Ведь в этот период была партия, был советский народ, столько проведено созидательной работы, а мы об этом периоде толкуем вкривь и вкось, а за нами повторяют и в соцстранах, и не только повторяют – наши враги используют это против нас.

…Нам надо очень серьезно продумать вопросы в связи с 50-летием Советской власти и 100-летием со дня рождения В. И. Ленина. Словом, очень большая работа предстоит нам в этой области.

В отношении личности И. В. Сталина до конца жизни Андропов не разделял ни один из известных диаметрально противоположных взглядов по отношению к этому человеку: ни восхищенного, ни уничтожительного.

Он полагал, что «всем нам надо с этим глубоко разобраться», имея в виду необходимость очень выверенной, взвешенной исторической оценки.

Наверное, главным мучившим его вопросом был тот, что на протяжении десятилетий не имел ответа: как такое могло происходить в нашей стране?

Однако желанием разбираться с этой острейшей политической проблемой никто из его современников «не горел».

Многие мемуаристы отмечали, что Андропов отличался внутренней культурой, умом, жизненной мудростью, деловитостью и поражающей работоспособностью, принципиальностью и энергией. А также жизнерадостностью, жизнелюбием и юмором.

Знавший Андропова в неслужебной, домашней обстановке, имевший немало возможностей для общения в ней со своим пациентом И. С. Клемашев подчеркивал, что Юрий Владимирович был «человеком неуклонной принципиальности, необыкновенно чутким и деликатным, верным своим обещаниям и слову, всегда точным и аккуратным, дисциплинированным в личной и общественной жизни».

В немногие свободные часы и минуты, а рабочий график Андропова с 1967 г. был крайне напряженным, включал и субботы и воскресенья, – такова человеческая, личная плата за высокий пост государственного служения, предполагающий и величайшую личную ответственности за порученное дело! – Юрий Владимирович любил читать, слушать музыку. Любив театр, после назначения на пост председателя КГБ он стал избегать его посещения.