Юнга - Страница 74

– И вы, конечно, можете их представить высокому суду?

– Разумеется, – скривил губы в усмешке Семен Наумович, бывший за исключением зрителей единственным статским в этом зале, и обратился к командующему: – Ваше высокопревосходительство, я прошу выслушать показания отставного боцмана с воздушного фрегата «Паллада» Игната Вахрамеева.

– Это было бы любопытно, – благосклонно кивнул адмирал.

Бывшего абордажника, а нынешнего смотрителя маяка мало что могло смутить, но присутствие высокого начальства было одним из таких факторов. Но все же Игнат держался образцово. Преданно ел глазами командующего, твердо отвечал на поставленные вопросы, а глядя на его прямую и бесхитростную фигуру, только самый отъявленный смутьян или нигилист мог засомневаться в словах этого заслуженного нижнего чина.

– Так уж случилось, ваше высокопревосходительство, – твердо заявил старый служака. – Мальца я, то есть Мартемьяна, в охапку схватил, да на корабль. А времени разбираться, кто он да какого звания, уж простите великодушно, не было!

– Вольно, боцман! – покровительственно усмехнулся командующий и обратился к прокурору: – Продолжайте!

– Кто-нибудь еще может свидетельствовать в пользу истца? – осведомился Караваев-Пенский.

– Конечно. Мы просим выслушать показания капитана первого ранга Матвеева.

– Он тоже принимал участие в спасении ребенка? – приподнял бровь прокурор.

– К несчастью, нет, – смерил чернильную душу презрительным взглядом командир «Варяга». – Но я знаком с молодым человеком и видел его в деле. Кроме того, я имел честь знать его отца – Андрея Николаевича, и могу свидетельствовать об их крайнем сходстве.

– Ах, ваше высокоблагородие, – снисходительно усмехнулся прокурор, – если бы такие сложные вещи, как признание отцовства и право наследования, можно было решать на основании внешнего сходства…

– Разве я хоть слово сказал о внешности? – решительно перебил его офицер. – Хотя последнее тоже наличествует, я подразумевал, прежде всего, почти идеально точное совпадение аур. Но, боюсь, что не смогу объяснить, в чем оно заключается, лицу, лишенному дара!

– Гхм, – покраснел от злости прокурор, не принадлежавший к этой категории служилых людей Российской империи.

– В самом деле, Леонтий Бенедиктович, – с сочувственным презрением в голосе поддержал каперанга Макаров. – Этого и впрямь не объяснить, но феномен такой действительно имеется.

Злые языки говорили, что командующий флотом хоть и являлся одаренным, но ни особыми силами, ни боевыми талантами не отличался и чужие ауры видел весьма смутно. Карьеру он делал при штабе в комитете по вооружениям и, надо сказать, в этом смысле был более чем одарен, но спорить с ним, естественно, никто не решился.

– В таком случае, ваше высокопревосходительство, я не вижу препятствий для признания молодого человека членом семьи Колычевых, а также его безусловных прав на наследство.

– А что, большое наследство? – оживился адмирал.

– Кое-что есть, – скривил недовольную гримасу прокурор, не любивший, когда его щелкают по носу.

Вообще, весь ход разбирательства и окончательное решение были известны заранее, а нынешнее заседание должно было всего лишь оформить все это юридически, да еще немного развлечь командующего и присутствующих в зале дам. Единственное, что не было предусмотрено регламентом, так это резкий ответ Матвеева и хамское замечание Макарова, но тут уж приходилось терпеть.

– Вас не затруднит перечислить? – обратился он к адвокату истца.

– Нисколько, – немного карикатурно поклонился в ответ Беньямин и, ловко выхватив левой рукой листок из папки с материалами, принялся зачитывать список, внезапно оказавшийся достаточно внушительным. Там была пара доходных домов во Владивостоке. Акции нескольких известных на Дальнем Востоке и в Сибири коммерческих предприятий, плюс совсем не маленький счет в Русско-Азиатском банке.

– Кроме того, – сделав эффектную паузу, продолжил Семен Наумович, – молодой человек имеет право на пенсион от военного ведомства по утере отца-военнослужащего, а также страховку в Добровольном тихоокеанском обществе, где имелись полисы у обоих родителей.

– Но позвольте! – не выдержал прокурор. – Покойный Колычев на момент гибели был в отставке, а потому не мог считаться находящимся на службе!

– Нижайше прошу прощения, господин прокурор, – парировал Беньямин, – но когда вы ознакомитесь с этим документом, вам будет стыдно за свои слова!

– Что это?

– Извольте видеть: приказ наместника о призыве на службу всех отставников, находящихся в пределах Желтороссии. Чуть ниже перечень, в котором указан и господин Колычев. И обратите внимание на дату. Без малого за месяц до трагического инцидента.

– Мелко, Леонтий Бенедиктович! – укоризненно заметил, изучив список, адмирал. – Раз приказ вступил в силу, то и говорить нечего. Господин Колычев находился на службе, а стало быть, его наследник имеет право на соответствующий пенсион.

– Вадим Степанович, я лишь забочусь об интересах казны! – пошел пятнами прокурор.

– Полагаю, от этого расхода она не слишком оскудеет! – поставил точку в дебатах командующий.

– Колычев тоже не бедствует, с таким-то наследством, – пробурчал служитель военной Фемиды, но возражать высокому начальству не посмел и расплылся в кислой улыбке.

Судебное заседание окончилось полной победой, с чем Беньямин и поспешил поздравить своего юного клиента. И вовремя, поскольку следом набежали присутствующие в зале дамы и засыпали Мартемьяна разного рода глупостями. Как выяснилось, все они прекрасно и весьма близко знались с его родителями. Некоторые даже брали на себя смелость утверждать, что дружили с Александрой Ивановной – матерью Марта, и хорошо помнили маленького карапуза, который «вон какой вымахал»! И, разумеется, приглашали бывать у них запросто…

– Какой напор! – Март с трудом перевел дух от всепобеждающих волн парфюма и необходимости перецеловать столько изящных и не очень ручек. По итогу в его карманах заметно прибавилось изящно оформленных визитных карточек.

– И у всех если не дочери, так племянницы на выданье, – подмигнул ему адвокат.

– Тогда понятно!

– Теперь ты в Пхеньяне никогда голодным не останешься. Бесплатные обеды или ужины с таким количеством приглашений тебе надолго гарантированы.

– Ну, это вроде бы и неплохо…

– Что же, кажется, моя помощь больше не нужна? – осведомился подошедший к ним Матвеев.

– Я твой должник, – протянул ему руку Зимин.

– Оставь, – поморщился командир «Варяга». – Мы ведь все-таки однокашники. Да к тому же были друзьями. Или ты забыл?

– Нет. Не забыл…

– Кстати, как дела с твоим «Бураном»?

– Не бей лежачего, Коля, – поморщился рейдер. – Сколько не оббивал пороги, никак не могу получить двигатели.

– Даже в подменном фонде?

– Увы.

– Отчего же не попросил у командующего? Мне показалось, что он расположен к тебе, Володя.

– Показать прошение с его резолюцией «изыскать возможность»?

– И что же?

– Не изыскали-с!

– Черт знает что!

– Жалует царь, да не жалует псарь…

– Эдак японцы проведают о твоем убежище, да и захватят «Буран».

– Не береди душу!

– Прости. Слушай, в другое время я бы взялся тебя отконвоировать, но теперь не могу. Нет возмож – ности отлучиться. «Варяг» постоянно в дозоре, я и сюда вырвался, можно сказать, по случаю.

– Спасибо. Но с неработающими маршевыми двигателями это та еще авантюра.

– Кто бы говорил! Впрочем, сделать все равно ничего нельзя… К слову, недавно корвет «Звенящий» попал в переделку, его сейчас поставили в док. Он из той же серии, что и твой «Буран». Может, с его командиром попробовать переговорить? Ты его наверняка знаешь, Мишка Осипов, учился на два года младше нас.

– О чем мне с ним разговоры вести?

– Ну как же. Его крепко побили, и один мотор выжгли начисто, зато на втором он до базы как раз и дотянул. Понимаешь?

– Хм, а ведь это идея…