Юмористические рассказы (СИ) - Страница 20

- Он сказал, что тебе нужны мои деньги, - произнес старый джентльмен, глядя на него.

- Он, как всегда, солгал, - сказал Генри Уокер. - Он сам охотится за вашими деньгами. И вы не можете после этого оставаться в его доме. Любой скажет вам, какой это мошенник - Боб Претти. Он принял вас к себе именно из-за денег.

- Все хотят моих денег, - произнес старый джентльмен, оглядываясь. - Все.

- Надеюсь, когда вы узнаете меня получше, вы переселитесь ко мне, дядя, - сказал Генри Уокер, присаживаясь рядом с ним. - Не желаете еще пива?

- Джин и пиво, - сказал старый джентльмен, свирепо взглянув на Смита, владельца, - и чтобы джин был джином, а не тем, что в прошлый раз.

Смит спросил его, что тот имеет в виду, но на старика снова напала глухота. Генри Уокер заказал ему джин и, попробовав его, старый джентльмен, казалось, стал более любезным. Они сидели и спокойно разговаривали.

- Почему бы вам не переселиться ко мне? - наконец, предложил Генри Уокер. - Вы сможете делать все, что захотите, и иметь все, чего пожелаете.

- Боб Претти сказал, что тебе нужны мои деньги, - возразил старый джентльмен, качая головой. - Я не могу тебе доверять.

- Он сказал это, чтобы настроить вас против меня, - сказал Генри Уокер.

- Но зачем тебе нужно, чтобы я переселился и жил у тебя? - спросил старый мистер Уокер.

- Потому что вы - мой дядя, - ответил Генри Уокер, - и мой дом - ваш дом. Родная кровь - не водица.

- И тебе не нужны мои деньги? - спросил старик, пристально глядя на него.

- Конечно, нет, - ответил Генри Уокер.

- А какова будет плата за неделю? - снова спросил старый мистер Уокер. - Вот в чем вопрос.

- Плата? - ответил Генри Уокер, даже не успев удивиться. - Плата? Но я не требую с вас никакой платы.

Старый джентльмен обещал подумать, и Генри завел разговор о своем отце и старой тетке, по имени Мария, но тот грубо остановил его и сказал, что устал от семейства Уокеров и не хочет ничего слышать о них до самой своей смерти. Тогда Генри Уокер заговорил об Австралии, и спросил, сколько у него было овец, но едва он это произнес, как старый джентльмен поднялся и заявил, что хочет еще джина и пива.

Генри Уокер сразу же заказал ему требуемое, и, после того, как выпил их, старый джентльмен сказал, что переедет к нему на некоторое время и посмотрит, как ему у него понравится.

- Но я ничего платить не буду, - твердо заявил он. - Имей это в виду.

- Я не взял бы с вас платы, даже если бы вы мне ее предложили, - сказал Генри Уокер. - Значит, сегодня вы идете со мной, так?

Но, перед тем как старый мистер Уокер успел ответить, дверь открылась, и в паб вошел Боб Претти. Бросив взгляд на Генри Уокера, он направился к старому джентльмену и положил руку ему на плечо.

- Я разыскиваю вас повсюду, мистер Уокер, - сказал он. - Я беспокоился, не случилось ли с вами чего-нибудь.

- Тебе больше не нужно беспокоиться, Боб, - сказал Генри Уокер. - Теперь он будет жить у меня.

- Это тебе не следует беспокоиться, - отозвался Боб Претти, схватив старого мистера Уокера за руку, - это мой квартирант, и он идет со мной.

Он собирался было повести старого джентльмена к двери, но Генри Уокер, по-прежнему сидя, обхватил того руками и крепко сжал. Боб Претти тянул старика в одну сторону, Генри Уокер - в другую, и оба орали друг на друга, чтобы его соперник отцепился. Шум, производимый ими, был ужасен, но старый мистер Уокер производил его больше, чем оба они, вместе взятые.

- Отстань от моего квартиранта, - орал Боб Претти.

- Оставь в покое моего дядю, моего любимого дядю, - заявил Генри Уокер, когда старый джентльмен, назвав его нехорошим словом, спросил, не думает ли Генри, что он, мистер Уокер, сделан из железа.

Я полагаю, они не угомонились бы до закрытия, если бы Смит, хозяин, не подошел к ним и не выгнал на улицу. Он также должен был орать, чтобы быть услышанным, и все четверо, казалось, поставили себе целью устроить самый страшный шум, какой только возможен.

- Он - мой квартирант, - сказал Боб Претти, - и он не может уйти от меня просто так; он должен поставить меня в известность за неделю.

Все снова принялись орать, пока, наконец, старый джентльмен не сказал Генри Уокеру, чтобы тот дал Бобу Претти десять шиллингов, в качестве компенсации, после чего он пойдет с ним. У Генри Уокера оказалось с собой всего четыре шиллинга, но он занял недостающие у Смита, сказал Бобу Претти все, что о нем думает, подхватил старого мистера Уокера под руку и повел домой, едва не пританцовывая от радости.

Миссис Уокер была почти так же довольна, как и он, и они вместе окружили старого джентльмена невообразимой суетой. Наконец, он заявил, что когда ему понадобится дюжина глаз, заглядывающих к нему под ночной халат и в рот, когда он ест, он непременно попросит об этом.

Миссис Уокер и ее муж предложили ему свою спальню, надеясь, что он откажется, но он этого не сделал. Он воспринял это как должное, а когда Генри Уокер, спавший в соседней комнате с тремя детьми, вторично упал с кровати, даже встал и громко постучал в стену.

На следующее утро Боб Претти принес оловянную коробку, принадлежавшую старику, причем держал ее так, что Генри Уокер понял - Бобу не терпится заполучить ее обратно. Коробку отнесли наверх и поставили под кровать старого мистера Уокера, и старик так был озабочен тем, чтобы она оставалась заперта и никто не увидел ее содержимого, что это навело миссис Уокер на определенные мысли.

- Я полагаю, вы убедились, что Боб Претти ничего не взял из нее? - спросил Генри Уокер.

- У него не было ни единого шанса, - ответил старый джентльмен. - Коробка всегда заперта.

- Выглядит так, будто ее изготовили в Австралии, - сказал Генри Уокер, очень хотевший поговорить на эту тему.

- Если вы еще хоть раз упомянете при мне об Австралии, - резко сказал старый мистер Уокер, - я уйду. Вам нужны мои деньги, но если вы не будете осторожны, вам не достанется ни фартинга.

Это был последний раз, когда слово "Австралия" слетело с губ Генри Уокера, и, даже видя своего дядю, пишущим письма, он ничего не говорил. А старик с таким подозрением отнесся к любопытству миссис Уокер, что все письма, приходившие ему, он получал через Боба Претти. Он узнавал у него каждое утро, нет ли писем.

В течение трех месяцев Генри Уокер не видел цвета его денег, и, что хуже, старик начал пользоваться его вещами. Миссис Уокер жаловалась мужу, как плохо стали нестись куры, а однажды утром, во время завтрака, сказала ему, что, помимо яиц, ночью пропали две лучшие несушки.

- Их не украли, - заявил старый мистер Уокер, ставя чашку. - Я их взял сегодня утром и отнес Бобу Претти.

- Отдали их Бобу Претти? - задыхаясь, сказал Генри Уокер. - Но зачем?

- Не обращай внимания, - взглянул на него старый джентльмен. - Что ты на меня так смотришь?

Генри не ответил, и старый джентльмен, напустив на себя строгий вид, поднялся из-за стола и велел миссис Уокер подать ему шляпу. Генри Уокер, со слезами на глазах, умолял его не уходить, и после долгих уговоров старый мистер Уокер простил его, сделав внушение, что больше подобного повториться не должно.

После этого старик делал с вещами Генри Уокера то, что ему нравилось, и последний не говорил ему ни слова. Боб Претти постоянно приходил, всячески льстил и уговаривал вернуться, и Генри боялся, как бы тот не ушел, а потому смотрел сквозь пальцы на то, как старик отдает Бобу его вещи. Билл Чамберс, по секрету, сообщил ему, что слышал, как мистер Уокер говорил Бобу, будто собирается оставить все свои деньги Генри, и поэтому был готов смириться с чем угодно.

Старик жил у Генри Уокера, должно быть, более полутора лет, когда однажды ночью скончался во сне. Генри знал, что так должно было случиться, поскольку только что заплатил мистеру Грину за то, чтобы тот сказал, что ничего не может сделать для старого джентльмена, но все равно это событие стало для него неожиданностью. Он тяжело дышал и хлюпал носом, а миссис Уокер терла глаза фартуком, пока, наконец, шепотом не был задан вопрос, сколько денег они получат?