Юкия (СИ) - Страница 3

Следующие годы я прожила относительно спокойно, меня тревожили только повседневные проблемы. Это, наверное, было самое счастливое время в моей жизни. А потом…

8 марта. Из отложенных на этот случай денег, взятых из карманных расходов, я купила бабушке подарок: набор красивых цветных кружек, ведь наши, оставшиеся ещё из советской эпохи не отличались особой красотой и не всегда были целы.

Бабушке очень понравилась моя идея, и в ответ мне был подарен легкий летний халатик. Этот подарок хоть и не отличался особым шиком, но внешний вид не отдавал нафталином, так что мне даже очень понравилась эта вещь.

Жаль, я не знала, что будет потом, я не знала, что это был последний раз, когда мы обменивались подарками. Уже 10 марта она скончалась дома в одиночестве, ведь в это время я была в школе. Врачи поставили диагноз: остановки сердца. Что же, рано или поздно это должно было случиться, ведь у бабушки всегда было больное сердце. Но почему так рано?

Следующие дни я жила, как во сне. Я плохо помню, что там было. Голоса и изображения растворялись. Похоронные сцены прерывались в памяти яркими воспоминаниями о прошлом, а потом слёзы закрывали глаза. Что там было? Кто заплатил за похороны? Кто их организовал? Откуда взялись деньги? Я не помню.

Единственное, что осталось у меня в памяти очень чётко и ярко, — это момент прощания. Помню её, лежащую в гробу, неподвижную и холодную. Подхожу, чтобы попрощаться, наклоняюсь, целую в лоб. Мои светлые длинные волосы, всё это время скрывающиеся под чёрным платком и, похоже, недавно странным образом вырвавшиеся оттуда, упали на лицо покойной, затенив его. И в этот момент она как будто улыбнулась, а в голове прозвучал хорошо знакомый с детства голос: «Не верю, что тебя что-то может сломать».

Похоже, даже её душа с того света пыталась меня воодушевить, заставить жить дальше. Я постараюсь…

После долгих уговоров социальной службы мне всё же согласились забрать мои горе-родители. Мне ещё было пятнадцать, по закону я не могла ещё жить сама, да и денег с образованием на это не было.

В школе меня привела в чувства мая лучшая подруга Вероника или просто Ника, как я её называла. Только её усилиями я пришла в себя, да и то не с первого раза, а спустя несколько дней.

— Ну, и как оно в новом старом доме живётся? — спросила она, когда я немного начала соображать.

— Не подкалывай. Там меня всё равно никто не видит, — вздохнула я. — Сбежать хочу и всё забыть.

— А, а, а, — подруга загадочно улыбнулась.

— Ника, ты чего? — удивилась я.

— Значит, ты уже поправилась, раз шутить можешь понимать, — рассудила она.

Я только покачала головой в ответ. Она пыталась меня утешить, когда я грустила. Да, Вероника, была всегда, как солнышко, но только я знала, что и у этого солнышка есть свои беды. Но теперь не об этом.

— Раз ты полностью отошла от депрессии, — почти торжественно объявила Ника. — С днём рожденья тебя, Леста. С сегодняшнего дня ты можешь получить права и кататься на мотоцикле, а ещё гулять ночами напролёт. Тебе сегодня шестнадцать!

— Чего? — удивилась я. — А ты даты не перепутала?

— Как я могла? А ты из-за депрессии вполне могла забыть. М-м…. Признайся. Какого сегодня числа?

— 15 марта и что? А… да…

Ага, я забыла про свой день рожденья, который уже и не должен был принести мне радость. Порадовал только браслет, подаренный мне лучшей подругой. Он был металлического цвета с различными мелкими деталями, такие вещи почему-то поднимали мне настроение. Наверное, потому, что они чему-то напоминали игрушки над кроватью у младенца, возможно, глядя на эти свисающие детали, я душой чувствовала воспоминания того девства, которого у меня не было…

Ладно, я опять отклонилась от темы своего рассказа. Хорошо, сейчас непосредственно о том, что заставило всех думать, что я сумасшедшая.

Это случилось ночью. Я проснулась, сама не знаю от чего, и почувствовала острое желание выйти на улицу. Быстро одевшись, я прошмыгнула в двери своей комнаты, в квартире было тихо, а на электронных часах время 00: 14 сменилось на 00: 15. Дата: 16 марта.

Дверь была закрыта на ключ, который, скорее всего, лежал в комнате моих приёмный родителей. Им, наверное, кто-то рассказал о том, что я хочу сбежать. Но сейчас мне просто хотелось подышать свежим воздухом. Невероятно, слишком сильно хотелось!

Так, окна. Да, об этом они не позаботились, решили, что слишком культурная, чтобы прыгать. А что здесь сложного? Всего лишь второй этаж.

Несколько манипуляций — и путь открыт! Прыжок — и вот я ощущаю приятный холодный запой ночи. И… всё…

Больше я ничего не помню: ни снов, если они были, ни чувств, ни движений, ни даже того, как попала снова в кровать.

А дальше всё, как по нотам. Ещё не рассвело, как меня разбудил звук пожарной сирены. Горела квартира дворничихи, которая была первой сплетницей во дворе и про меня говорила много гадостей. Самое страшное, что я стала первой подозреваемой в поджоге, а мне было даже нечего возразить. Я не помнила, что я делала ночью на улице. Но меня засекли камеры видеонаблюдения. Они видели, как я заходила в этот дом. Через несколько минут открылось окно, оттуда повалил дым и выпрыгнула я. Это стало достаточным доказательством моей вины. Единственным вопросом осталось то, как я попала внутрь. После допроса они поняли, что у меня амнезия и так ответа они не дождутся. Моим учителям и друзьям удалось уговорить следователей отпустить меня. Не знаю, что они такого сделали, но на несколько дней я получила свободу.

Это меня не обрадовало, ведь вскоре я поняла, что они могут быть правы. У меня открылась способность поджигать предметы и тушить пламя. Огонь больше не причинял мне вреда. Что это такое?

Я не знала, что делать, поэтому рассказала это работающему со мной психологу. Он, конечно, как здравомыслящий человек, попросил доказать мои слова на счёт способности. Почему-то под его надзором у меня это не получилось. Я старалась так долго, что мои нервы не выдержали: от отчаяния я начала плакать взяла зажигалку и попыталась себя поджечь. Теперь огонь меня обжог. Почему?!

И всё, теперь я здесь, в психушке, смотрю в окно и скучаю по той жизни, которая закончилась недавно и больше никогда не вернётся.

От скуки такой рассказ о себе я написала в голове. Как жаль, что пациентам здесь не давали бумагу и ручки, чтобы написать что-то. «Ничего, когда выйду отсюда, я обязательно это запишу так, как я придумала», — решила я, всё ещё глядя в окно.

Уже конец апреля. Я больше месяца провела в этой больнице. Похоже, я действительно становлюсь одной из этих сумасшедшие. Просто сежу на подоконнике и рассказываю сама себе собственную печальную историю жизни.

Вдруг что-то за окном привлекает моё внимание. Точнее не что-то, а кто-то. Этот человек был похож на актёра, который возвращался с работы в театре, где участвовал в пьесе, действия которой происходили в XIX веке, и забыл переодеться в современную одежду. Может, он мне только кажется? Как-то другие пациенты мне рассказали, что можно увидеть странные вещи, если выпить не те таблетки, что тебе прописал врач. Может, кто-то так решил пошутить и подменил таблетки, пока медсёстры отвернулись? Конечно же, в округе нет театра, на сколько я знаю, да и какой нормальный актёр стал бы прогуливаться в своём сценическом образе под окнами психиатрической лечебницы? Ладно, не буду обращать внимания, и он исчезнет.

Вопреки моим ожиданиям, этот человек не исчез и через десять минут, и через двадцать. Он стоял у стен больницы, но не слишком близко к ним, так что его хорошо можно было рассмотреть из окон первого этажа здания. Этот актёр смотрел в экран своего телефона и время от времени поправлял чёрный с ярко-красной лентой цилиндр или очки.