Юкия (СИ) - Страница 38

Уже через несколько мгновений я рухнула на руины. Фокус сказал, что это моя фантазия, но боль от падения была вполне реальна. Я с трудом приподнялась, по рукам стекала кровь, в рваных ранах плоть перемешалась с песком, мелкие камешки глубоко вонзились в кожу, причиняя при каждом движении ещё больше боли.

В сказках обычно пишут, что нужно следовать своим чувством. Я последовала. И что? Лежу на обломках и не могу сделать не одного движения, чтобы не почувствовать адскую боль. Я думала, что с появлением волшебства моя жизнь превратиться в сказку. Так оно и было: добрые и пушистые зверюшки-домовые, богатый отец, который не навязывает свою волю, а всегда спрашивает, чего я хочу, подруга-детектив, необычный друг с длинными волосами и разными глазами, любовные письма на день рождения — разве всё это не сказка?! Вот я и жила по её законам: верить в себя, доверять своим чувствам… жизнь второй раз мне напомнила, что я не в сказке живу, либо это очень жестокая сказка.

Я закрыла глаза, пытаясь терпеть боль. Больше всего мне хотелось плакать от боли, от собственной беспомощности, от несправедливости, но лёгкие жутко болели и трудно было даже чуть-чуть вздохнуть. К горлу подкатился ком, делая ещё больнее, и я почувствовала, как по щеке катиться слеза, пощипывая в свежих грязных ранах.

— Леста! Леста! — кричал кто-то всё громе и громче. — Проснись, пожалуйста! Проснись! Леста!

Аарон… этот предатель. Если бы он только знал, что я его слышу и что я не сплю. Если бы он только знал, что я хочу с ним сделать тоже, что и с Фокусом…

— Такие раны во сне не получают, — как всегда, серьёзно говорил Лёва. Надеюсь, что он всё ещё за меня. Надеюсь, что он не знает, что тот, на кого он напал, был прав.

— Лёва… — еле сумела я выдавить из себя. — Ты… ты ещё… за… меня?

— Я же твой домовой, — уже мягче ответил кот. — Я всегда за тебя.

Я почувствовала пальцами его мягкую шерсть. Это было совсем не больно, наверное, пальцы не были ранены.

— Леста, — облегчённо выдохнул Аарон. — У тебя талант попадать в неприятности.

— Пре… датель… — снова с трудом выдавила я, но уже сумела приоткрыть глаза, хотя всё вокруг расплывалось, ведь очков не было. Они слетели во время падения.

— Я?! — не понял парень.

Мои глаза сумели сфокусироваться, теперь я видела его, хоть и нечётко. Глаза разные, только теперь я заметила, что один совсем, как у Фокуса, даже взгляд такой же. Не удивительно, он же его сынок и неудавшийся эксперимент.

— Да, ты… — я с трудом привстала. Похоже, раны, полученные мной в моей безумной «фантазии», оставались все и в реально мире. — Ты всё знал о… о Фокусе, но… ничего… совсем… не сказал…

— Значит, это всё случилось из-за того, что ты узнала правду? Я тоже вспылил, когда Фокус рассказал мне, но сейчас я понимаю, что он такой, как он есть: не хороший и не плохой, добрый, но любит врать, всегда даёт выбор, а не решает за тебя, но всегда что-то скрывает.

— Значит… значит, ты… принял его? — я больше не могла злиться. Во мне осталось только отчаяние, усталость и боль, как физическая, так и душевная. — Ты смирился с тем, что… ты неудачный эксперимент?

— Сразу мне было противно, а потом привык, — развёл руками парень.

— Может хватит просто так разговаривать? — зашипел Лёва. — В медпункт пошли!

— Идти сама сможешь? — забеспокоился Аарон.

— Да, — неуверенно сказала я и попыталась встать, но первый шаг мне дался с болью, второй тоже.

— Так не пойдёт, — покачал головой Аарон, забежавший вперёд меня.

— Что ты делаешь?! — не смотря на боль, заорала я, когда он поднял меня на руки. — Поставь на место!

— Ты сама не дойдёшь, — возразил он. И снова взгляд его зелёного глаза напомнил мне Фокуса. Теперь ненависти во мне уже не было, мой разум, уже, наверное, понял, что, пока не вернутся силы, в ненависти нет смысла.

Когда Аарон вошёл в Юкию, я заметила трещины на стенах, разбитые окна и кое-где обгоревшие шторы. Только это Фокус не сумел удержать. Если бы не он, то это место было бы в руинах из-за меня. И мне стало страшно. Я чуть не убила невиновных и даже не знавших ничего студентов и учителей, а он их спас. И кто после этого злодей? Кто после этого безумный маньяк?!

— Тебе плохо? — забеспокоился Аарон.

— Нет, ничего страшно, — прошептала я, чуть отвлёкшись от жуткого осознания того, что натворила.

— Ого! И что случилось? — удивилась врач, когда увидела мои раны.

— Я просто упала, — попыталась я оправдаться.

— Ага, с чердака на камни, — недовольно выпалила женщина. — Ну-ну, тебе повезло, что ничего не сломала. Часть ран я тебе залечу, остальное заживёт само. Слишком много будет всё сразу лечить.

— Угу, — только кивнула я.

Хорошо, что врач была с волшебством земли, у таких лучше всего получается целительная магия.

Врач что-то шептала и медленно водила руками по моим ранам, они немного болели во время этого, но и затягивались на глазах. В итоге остался только разобранные локоть и колено, которые уже медсестра перевязала, поскольку врач очень устала от сеанса волшебства, и много маленьких царапин. Половину заклеили пластырем, а царапинки из второй половины были слишком уж мелки, так что их оставили без внимания.

— И что, я предатель только потому, что не ненавижу Фокуса? — многозначительно поднял бровь Аарон, когда медперсонал удалился, уставив меня лежать на кровати с белыми больничными простынями.

— Ну, разве то, что он Томас Миге ещё недостаточный факт для ненависти? — устало сказала я. Мне самой это действительно казалось достаточным.

— Леста, ты, наверное, ударилась головой, — строго заявил Лёва. — Поспи, а потом будем говорить.

— Не надо, Лёва, — вмешался Аарон. — Она права. Только не надо, чтобы все это знали.

— Вы что, оба свихнулись?! — приглушив голос, зашипел кот. — Он мёртв, и давно.

— Мертво только его тело, а разум продолжает жить в другом теле, — Аарон тяжело вздохнул, сделал шаг к стене и прислонился к ней. — Тогда он действительно не рассчитал свои силы и потерпел поражение в виде смертельной раны. Он бы умер, если бы не заметил, как неподалёку пробегал человек. Тогда Фокус пошёл на отчаянный шаг, он просто поменял местами свой разум и разум того человека. Удачных экспериментов в таком деле история ещё не знала, но у него получилось. Почему все решили, что это был вор? Потому что Зимин, волшебник, который якобы убил этого маньяка, заявил, что последними слова убитого были про ограбление соседей. Фокус хорошо овладел магией переноса, но, похоже это был слишком трудный трюк для него, а может, просто этот случай его кое-ему научил. В общем, деятельность маньяка он потом бросил. Сначала просто трудно было освоиться в чужом теле, а потом просто не захотел.

— Хорошая история, — фыркнул Лёва, — но на правду мало похоже.

— В конце девяностых Фокус женился на моей матери, — не обращая внимания на неверие домового, продолжил парень. — Планировалось, что я буду его первым и единственным экспериментом. Мама об этом, конечно, не знала сразу. Он пытался магией замещения изменить мою ДНК, поставить участки, выуженные из крови его жертв ещё до моего рождения, но мама заподозрила неладное. Она сбивала его эксперименты. После моего рождения Фокус решил проверить мою ДНК, для этого просто взять кровь на анализ. Всё бы хорошо, но вмешалась мама и у Фокуса дрогнула рука. У меня до сих пор шрам от этого остался. Ну, а после они развелись. Когда мне было двенадцать, я откопал где-то в старой маминой записной книжке номер Фокуса и позвонил ему. Он оказался приятным человеком и сразу мне понравился. Мама была против того, чтобы мы виделись. Она рассказала, что это он мне сделал этот шрам. Я спросил о этом у Фокуса, точнее допытывался, как ты. Тогда он взорвался и рассказала мне всё о своём прошлом и упомянул свой неудачный эксперимент, то есть меня. В ДНК нового тело Фокуса не было магии иллюзии, так что мне повезло, что я вообще родился волшебником. А разные глаза, возможно, от природы, а возможно, последствие его экспериментов и мама не все его попытки заменить мою ДНК сумела прервать. Я тоже его некоторое время ненавидел, а потом привык. Иногда общаюсь с ним. Он сумасшедший, но я бы не назвал его плохим человеком.