Юдоль - Страница 17

– Все! – заорал радостно перемазанный кровью, в разодранном кафтане и побитых сыромятных доспехах здоровяк Таркаши. – Все!

– Светает, – появился откуда-то из-под руки Кая такой же чумазый, покрытый к тому же и ожогами Шарни. – Господин охотник, не мог бы ты снять этот поганый браслет с шеи моей уточки? Думаю, что он не доставляет ей ни малейшего удовольствия.

Обоз потерял девятерых. По всему выходило, что не должен был выжить никто, но они потеряли только девятерых. Четырех хиланских ветеранов, один из которых прикрывал Кая со спины, троих гиенцев и двух намешцев. Почти все были убиты дротиками. Да, будь у них получше доспехи… Серьезно ранен оказался остроносый торговец Усити. Дротик распорол ему бок, чудом не разорвал печень, но страшным было даже не это, а то, что старик потерял много крови.

– Выживет, – уверенно сказал Таркаши после того, как Кай промыл старику горло и рану крепким вином, а затем наложил на разодранную плоть швы. – Он и не в такие переделки попадал. Я его давно знаю. В молодости он был отличным лучником в намешской дружине, да и теперь многим спуску не даст. Думаю, что ни одна из его стрел не прошла мимо цели.

Тати было положено несколько сотен. Кай не поверил, но сделавшийся неудержимо словоохотливым Шарни выудил из сумки замызганный, заляпанный кровью лоскут пергамента.

– Кусатара – триста пятьдесят семь трупов, лами – двести шестнадцать трупов, малла – семнадцать трупов, мейкки – семь трупов, еще какая-то пакость – двести одиннадцать трупов. Всего – восемьсот восемь. Я порученец ураи, а порученец все равно что ключник, охотник, а ключник без счета что мечник без меча.

– Пакость – это палхи, – прогудел оставшийся в живых один из старших ветеранов. – Вот они. – Он перевернул сапогом один из трупов. – Их легко отличать. Внешне вроде бы люди как люди. И руки у них как у людей, не то что у кусатара, до колен. И ноги как у людей, а не как у этих лами, вот уж страсть какая, точно норные жители – ноги короткие, руки короткие, а туловище подлиннее, чем у некоторых верзил. Да и рост – не чета дуплогрызам малла. Но у них во́лос на голове, считай, что от самых бровей начинается. А зубов у всех тати тридцать шесть. На четыре больше, чем у людей. Знатно мы их положили, никогда бы не поверил, но они ж словно в дурмане на холм лезли. Но старшего не взяли.

– Старшего? – не понял Кай.

– Всегда есть старший, – кивнул ветеран. – И в мелких ордах, а уж в больших, да где намешаны все породы, без него никак. Старший всегда в золотом колпаке, без оружия, с хлыстом, шаман, вроде колдуна. При нем дудельщик с рогом. Ну иногда и сам может дудеть.

– Дудельщика я зарубила, – пробормотала, протирая клинок тряпкой, Васа. – Где-то тут рядом. И в колпаке видела кого-то под утро. Но не здесь, он на другом холме стоял. Под руинами башни. Другое плохо. Смотри.

Она показала меч. На зеркале хурнайского клинка виднелись лиловые разводы.

– Конечно, это не пустотная мерзость, ржавчиной сталь не осыплет, но приделанные среди тати были.

– Точно так, – снова зашуршал пергаментом Шарни, – пятнадцать трупов имеют такие признаки приделанности, как быстрое разложение, черную, осыпающуюся пеплом кровь, ну и разное. У кого когти, у кого шпоры на ногах, у двух так даже рога. Почти все кусатара.

– Вот как, – задумался Кай и нашел взглядом селянина, который ожесточенно оттирал пуком травы топор от крови. – Педан! Ты след читать можешь?

– Я охотник, – гордо ответил парень, смешался и добавил чуть тише: – Обычный охотник, по дичи.

– Иди на тот холм, – Кай махнул рукой через дорогу, – посмотри, кто там стоял, что оставил после себя. Хорошо посмотри, но быстро. – Он перевел взгляд на Васу, пробормотал негромко: – Плохо, что палхи здесь. – Нашел глазами бродившую среди трупов Каттими. – Никогда людоеды ни с кем не объединялись. Да и приделанные в одном строю с обычными тати…

– А мейкки? – развел руками ветеран. – Их же всегда числили за дальнюю страшилку, не все даже верили, что подобные твари взаправду топчут камень Салпы. А они ведь не просто топчут, а с оружием, в общем строю, да еще и в одежде. Что ж получается, не звери они, что ли?

– Подожди. – Кай устало присел на край полусгоревшей телеги. – В голове не помещается. Восемьсот восемь? Как мы устояли?

– Все просто, – снова зашелестел пергаментом Шарни, – во-первых, вся эта свора наступала не сразу, а постепенно. Даже те, что потом лезли к сосне с разных сторон, на холм поднимались с севера. Из них сто восемь тушек остались торчать на кольях. Ну некоторые скатились вниз, шеи переломали, но таких с десяток. Сгорело общим счетом полторы сотни. Это вместе с пострелянными, что попали в огонь, да и порохом которых посбивало. Полтораста трупов со стрелами. И что же выходит? Сколько там на мечи да на пики приходится? Половина? Меньше четырех сотен! Это ж ерунда!

– Горазд ты, Шарни, поверженного врага сотнями отсчитывать, – поморщился Кай.

– Только твоих под сотню, охотник, – с уважение прогудел ветеран из Хилана. – Я за твоей спиной шел, видел. Не хотел бы я сражаться против твоей мясорубки. И девка твоя, кстати, хороша. Четверть от твоих взяла, хотя под утро сдавать стала, вымоталась. Дешево ты ее сторговал у Такшана, дешево, если правду про горсть серебра мерзавец Таджези трепался. Хотя за самоуправство я бы ее выпорол. Вот и прикидывай. Все вроде сходится. Но в чистом поле и ты бы нас не выручил. Раздавили бы. Да и тут, будь у них луки да голова на плечах.

– Будь у тебя голова на плечах, не повторял бы всякую чушь, – процедил сквозь зубы Кай. – Не торговал я девчонку у Такшана, а выкупал. Теперь она ничем не хуже тебя. Да и была не хуже.

– А я что? – почесал затылок ветеран. – Я ничего. Повезло бабе, что говорить. Натерпелась она. Этот длиннорукий чуть ли не при всех ее… Как так, ребенок же еще, считай… Ну не мое дело. Однако я сам удивляюсь, как мы тут… того… К тому же не все эти тати словно пьянь дурная из трактира валили, с пяток компаний среди них не столько мечами махали, сколько сети раскидывали. Словно на рыбалку явились!

– Я видел одну сеть, – заметил Кай, сглатывая накатившую ненависть.

– Остальные до тебя не добрались, – усмехнулась Васа. – Хотя, может быть, они и не тебя вылавливали?

– Вот! – вдруг завопила издали, с середины склона Каттими, выволакивая из-под трупа кусатара причудливый чеканный рог. – Смотри, охотник, на нем те же письмена, что и на браслете! И закорючки в конце те же! Похоже, я была права, это один и тот же умелец наговор плел! А это видел? – Она резво сбежала с холма. – Я отыскала себе два меча работы клана Неку. Простенькие, но то, что надо. И кинжалы, и ножи. Ножи еще посмотрю. Жалко, самострела ни одного нет, да и с кольчугами тати не дружат. Но доспех я себе еще найду. У меня папа…

Ветеран хиланец развел руками. Лицо Васы скривила улыбка. Шарни даже подпрыгнул от бьющихся за его сомкнутыми губами слов.

– Каттими, – Кай говорил с трудом, усталость словно наливала веки свинцом, – ты ведь тоже вымоталась?

– Вымоталась, – кивнула она, и Кай тут же разглядел, что от нее снова остались одни глаза, – ну так ведь все одно здесь оставаться нельзя? А нужно еще и похоронить наших…

– Это точно, – кивнул Кай и, стиснув зубы, поднялся. – Давайте-ка напряжемся еще чуть-чуть. Намешцы? Кто там у вас пока заменяет Усити? Я видел лопаты в его товаре. Тащите их вниз, туда, где дорога подходит к холмам. Будем копать могилу. Шарни, проверь трупы. Деньги все собрать, поделить на всех, с учетом погибших, да отложи немного, боюсь, придется что-то с такшанскими девками делать. Я этого негодяя теперь уж никак с его товаром не оставлю. Таркаши, дай команду парочке своих собрать все оружие. Его тоже сюда. Толковое что попадется, можно разобрать, остальное сложим у могилы. Прочие пусть вьючат товар на лошадей, телег больше нет. И дозорных поставьте! Может и Туззи вернуться, и Такшан объявиться.

– Дозоры будутю – Стоявшая тут же Васа сокрушенно осматривала себя. – Тут вода поблизости есть?