You're my downfall (СИ) - Страница 25

Развернувшись, он выходит из моего кабинета с гордо поднятой головой, громко хлопнув дверью.

Я только что рассталась с мужем. С человеком, с которым прожила целую жизнь, и, не смотря на боль во всем теле, даже не могу припомнить ничего плохого.

Майкл замечательный. Он спас мне жизнь. С ним научился ходить наш сын, которому ставили диагноз. С ним мы гуляли под проливным дождем, а потом он сделал мне предложение, уже второе; первое он выпалил, когда Теодор ткнул своим крохотным пальчиком в его щеку и громко заявил: “папа!”. Он помог похоронить мне маму, самого родного мне человека, которая боролась со своей проклятой болезнью чуть ли не десять лет. С ним я проводила чудесные ночи и восхитительные дни. С ним мы потерпели семь выкидышей, не считая Оуэна, и он всегда был рядом, чтобы утешить. Я была с ним, когда в автоаварии погиб его отец, его самый родной человек.

Между нами было столько всего, что я просто не могу в это поверить.

Скатываюсь по стенке на пол и обнимаю колени, уже не пытаясь подавить рыданий.

Сколько раз он бросал меня. После пятого выкидыша, очередного ЭКО, когда я была в отчаянии и чуть ли не на грани суицида, он развлекался с моей подругой. Когда мы полетели отдыхать с Трэвисами на неделю, а он уехал через сутки, и я чертовски уверена, что не из-за работы, а из-за чего-то другого. Сколько раз я получала по лицу или куда-либо еще за необоснованную ревность, или просто за то, что сделала что-то не так, как он бы того хотел? Только вчерашний случай я могу назвать более-менее обоснованным. Я не святая, боже, я не отрицаю свою полигамию, но он ревновал к каждому симпатичному мужчине, и раньше он устраивал скандал по любому поводу. Рождение Софии угомонило его.

Сколько раз он пытался подавить меня как личность, как недавно, отчаянно желая создать идеал своей юности. Сколько он перебил посуды, если я говорила что-то “не то” ему. Сколько раз он пытался выставить меня идиоткой при своих друзьях и знакомых. Сколько раз он позволял себе отвешивать Тедди подзатыльники, просто игнорируя мои протесты. Не было большой беды, что у сына не клеилось с историей, но Майкл так не считал.

И это он не вызвал скорую, сказав, что я драматизирую. Драматизирую с кровотечением на восьмом месяце. Не только я виновата в смерти сына.

Прихожу в себя через несколько часов, обнаружив себя на кушетке. Уснула, обессилев. На полу рядом разрывается телефон, и я медленно подхватываю его, не глядя отвечая.

- Алло?

- Привет, мам, - в трубке усталый голос сына, и мое сердце сжимается. Боже, как же я хочу, чтобы его поскорее выписали. – Мне звонил Эп… отец. Он сказал, вы разводитесь.

- Это не телефонный разговор, дорогой. Я приеду к тебе на днях, и мы…

- Это правда?

- Да, Теодор, это правда.

- Я бы сказал, что рад, но это, почему-то, не так, - сын глубоко вздыхает, и я отчаянно желаю обнять его. Мне так нужен мой умный и ответственный мальчик, позволяющий играть с ним, если мне плохо. Мне должно быть стыдно за это, но это далеко не так.

- Я обязательно тебе все расскажу, лишь дай мне время.

- Позвони мне позже, ладно?

- Я люблю тебя, Теодор. Люблю как твоего отца…

- Мам?..

Резко распахиваю глаза, осознавая, что только что ляпнула. Вот черт.

Быстро сбрасываю, жутко злясь сама на себя. Анастейша, идиотка!

В глазах домработницы неприкрытая жалость, которая совершенно мне не нужна сегодня. Женщина убирает в шкаф крохотные вещи моей девочки, всем видом показывая, как она переживает. Оглядываю детскую, злясь на Майкла, что он не предупредил, что возьмет Софи с собой. С другой стороны, я вымотана, он видел это, и с его стороны это проявление заботы…

- Он хоть сказал, надолго он сегодня в офисе или нет?

- Нет, простите. Он был так взвинчен, зол, что я просто побоялась уточнять.

Не смотря ни на что, я уверена в нем. Он обожает нашу малышку, и он не настолько глуп, чтобы как-то исчезать вместе с ней. Я могу быть какой угодно тряпкой, но если дело касается моего ребенка – я могу и убить. И я не думаю, что я преувеличиваю. Еще когда Тедди ходил в сад, его обидел мальчик старшего возраста, уже из школы. Я выследила его мамашу и оттаскала ее за волосы, наглядно показывая, как ее выродку не стоит поступать больше с моим сыном. Помогло.

***

Даже не поправляя на себе макияж, не сменив домашнюю одежду на что-то более приличное, я поднимаюсь на несколько этажей выше и сразу же прохожу в хозяйскую спальню. Охрана абсолютно не обращает на меня внимания, я буквально веду себя как дома.

Гейб на работе, а вот Ева уютно устроилась в кровати, пытаясь придумать речь для приема, зачитывая варианты вслух. Стучусь в косяк двери и захожу, неплотно прикрыв ее.

- Ана, боже! - подруга отрывается от планшета и рассматривает меня. - Что произошло? Ты плакала?

- Мы разводимся.

Отбросив все в сторону, Ева вскакивает с кровати и подходит ко мне. Я прячусь в ее объятиях, устроив голову на ее плече, совсем как моя дочь, когда хочет спать.

- Все будет хорошо, Ана, я уверена. Что произошло? Это из-за вчерашнего?

- Из-за вчерашнего. Но это мое решение, не Майкла.

- Боже, Ана. Почему?! - освобождаюсь от ее объятий и подхожу к столику с косметикой. Достав влажную салфетку для снятия макияжа, я несколько раз провожу ею по щеке, снимая толстый слой тонального крема, и поворачиваюсь к подруге, заставляя ее приоткрыть рот от шока. - Расскажи Гейбу!

- Ты с ума сошла? Он убьет его.

- Не убьет, - Ева указывает мне на кровать, и я послушно забираюсь, снова оказываясь в ее объятиях. - Он просто поможет это перебороть, поможет с адвокатом…

Мы довольно долго лежим в тишине, возможно, около часа, я даже начала дремать, когда Ева тихо спросила, изгоняя из меня всю дремоту:

- Что было между тобой и Кристианом?

- Я была счастлива с ним, - прижимаюсь ближе к Еве, опускаясь чуть ниже на кровати, и целую ее грудь, прикрытую тонкой домашней майкой. И чтобы она больше не спрашивала, и чтобы самой отвлечься. - Он готов был молиться на меня, - соски Евы проступают, и я прикусываю один через ткань, второй лаская рукой, нависнув над ней. - А потом я сбежала, - отстраняюсь от подруги, и она расстроено надувает губы.

- В смысле “сбежала”?

- Просто. Вышла из дома, оставив записку, что люблю его, и больше не вернулась. Испугалась, что сломаю ему жизнь, что мы с Тедди будет только мешать ему.

- Ты не позволяла ему общаться с сыном? – она спокойно проглатывает факт того, что Майкл не отец Теодора, будто всегда это знала лучше всех. Я готова поклясться, что об этом мало кто знает, только люди из прошлого, явно не из Нью-Йорка.

- Не позволяла. Теодор очень поздно начал ходить, почти в два года. Тогда я так боялась, что Кристиан узнает, что малыш чем-то болен и заберет его у меня, заявив что-то плана: “ты не сможешь обеспечить ему счастливую жизнь”.

- Вряд ли он бы так сделал.

- Я не знаю, - снова склоняюсь к Еве и дарю ей долгий мягкий поцелуй, наслаждаясь ее руками на моем теле.

- Ана, - Ева отрывается от меня, тяжело дыша. - Если вы с ним снова будете вместе, ты же не исчезнешь из нашей жизни?..

- Мы не будем вместе, - покрываю поцелуями ее шею, наслаждаясь стоном, который вырывается из ее груди. - Он моногамен. Я полигамна и бисексуальна. Всё.

- Если он будет давать тебе то, в чем ты нуждаешься…

- Сейчас я твоя, - майка Евы пересекает комнату, вслед за ней – моя, вместе с болеро, и, судя по оцепенению Евы, я зря сняла свою одежду.

- Ана, нет. Боже мой, что произошло вчера? - она осторожно гладит синяки на руках и груди, резко отстраняясь от меня. - У меня где-то есть крем, подожди.

Ева силой укладывает меня на подушки, уходя в ванную. Издаю громкий стон разочарования, недовольная таким поворотом событий, и Ева шикает на меня. Многодетная мать, абсолютно спокойно переносящая любые детские капризы и готовая ко всему.