You're my downfall (СИ) - Страница 14

Он был спокоен, даже когда мы потеряли нашего ребенка.

В тот момент он жутко бесил меня этим, но после я поняла, что ни к чему хорошему это бы не привело, если бы он убивался, как и я. С криками, слезами, разрушением всего, что попадалось под руку. Наш мальчик… мы хотели назвать его Оуэн. Он не просто был плодом, он был ребенком. Он не просто шевелился, он был готов появиться на свет через две недели, когда все случилось. Майкл заплакал при мне лишь однажды, когда нам передали нашего малыша, обтертого и завернутого в голубое одеяльце. Несколько слез беззвучно скатились по его щекам, пока я рассматривала младенца. Мне казалось, малыш был настоящей копией Майкла. Это было ужасно…

- О чем ты думаешь, Анастейша? - его рука на моей руке, и я слабо сжимаю его пальцы.

- О том, какой ты сильный.

- Ну, я четыре раза в неделю хожу в зал, дорогая…

- Я не про это, Майкл, - целую его в щеку, устраиваясь на сидении. Путь будет долгим. - Я про внутреннюю силу. Если бы не ты, я бы сейчас уже по сидению каталась. А одно твое присутствие успокаивает.

- Слезами горю не поможешь, Анастейша. Тем более, это не горе. Теодор просто заигрался. Поживет немного с нами, придет в себя. Пройдет только реабилитацию. Но я же вижу, что что-то еще тебя волнует. Расскажи, станет легче.

- Восемь лет.

- Восемь лет?.. - он задумывается буквально на мгновение, затем же проверяет дату на телефоне и крепко прижимает меня к себе, посадив на колени, успокаивающе поглаживая по спине. - Анастейша, это не лучшая тема…

- Он бы пошел в четвертый класс. Я просто думала о том, что ты позволил себе слабину только в тот день, а потом вспомнила, что “тот день” - сегодня.

- Видишь, время помогает. Не расстраивайся, он сейчас с Карлой, она присматривает за ним, - губы Майкла на моем виске, и я грустно улыбаюсь.

- Оуэн Микаэль Эпсон.

- Детка, думай о Софи. София Карла Мария Эпсон ждет нас дома.

- Я ела булочки на фруктозе всю беременность, - улыбаюсь уже широко и искренне, вдыхая аромат Майкла: одеколон, лосьон после бритья и что-то такое откровенно мужское и дерзкое, так пахнет только от него. И этот аромат до сих пор пробуждает во мне желание облизать его. - А с Софи жутко хотелось азиатской кухни. И, как ты помнишь, никогда себе в этом не отказывала.

- Я потом собрал все палочки, что были в доме, и просто сжег их, и камин горел очень долго, - его смех совсем прогоняет грусть из души. Да, это большая потеря, которую не вернуть, но прошло достаточно времени, я оплакивала своего сына несколько лет. Я никогда про него не забываю и не забуду. Но сейчас у меня есть другой сын, который в беде, у меня есть маленькая дочь, которой я нужна, у меня есть Майкл, и мы с ним любим друг друга. Я всегда буду помнить о малыше Оуэне, я вспоминаю о нем каждый день, но я знаю, что ему сейчас хорошо. Я люблю его. - Софи - наш дар, не так ли?

- Да, Майкл, - я счастливо ему улыбаюсь, прогоняя все грустные мысли из головы.

“Наш дар”.

Или только мой, как и Теодор?..

Чертова трусиха! И это меня когда-то признали “женщиной года”?!

Прошло почти полтора года, как я узнала о беременности. По всем расчетам… У Гейба Трэвиса волосы цвета вороньего крыла и яркие голубые глаза. Немного впалые щеки и тонкие губы. Он чертовски похож на моего мужа. И, черт побери, мне просто нужно сделать тест на отцовство, чтобы успокоить саму себя. А мне страшно. И стыдно.

Врачи говорили, у нас с Майклом генетическая несовместимость, но Оуэн точно был нашим сыном. Он погиб не из-за проблем со здоровьем, а из-за меня, хоть Майкл и мой психолог просили меня не считать так. Боже, до чего нелепо…

Мы едем в тишине всю дорогу, но Майкл не снимает меня со своих колен. Мне нравится, когда он рядом. Он редко бывает дома, или просто в Штатах, поэтому я ценю эти моменты. Мне плевать, что мне скоро пятьдесят, и взрослые женщины так себя не ведут, я люблю сидеть на его коленях!

- Анастейша, мы приехали, - Майкл целует меня, и я открываю глаза, не сразу соображая, где мы. Такое чувство, что это просто коттедж, очень шикарный коттедж, а не больница. В такую не доставляют на “скорой”.

- Ну и ну, выглядит круче, чем наш летний дом, - я потягиваюсь и выбираюсь из машины, когда водитель притормаживает у входа. - Но это не значит, что нам нужен другой дом! - я мгновенно осознаю свою ошибку.

Майкл обожает тратить деньги и потакать моим желаниям.

Я никогда не думала, что фармакология - это настолько выгодный бизнес. Прадед и дед Майкла основали “Эпсон-фарм”, который впоследствии перешел во владение отца Майкла. Но Майкл никогда не хотел быть главой этого монстра. Судьба сложилась так, как она сложилась. Тот мужчина, с которым я познакомилась на какой-то поганой заправке при въезде в Джорджию, имел достаточно денег, чтобы позволять себе приезжать ко мне каждые две недели, но он не мог позволить себе ими сорить. У него был свой небольшой бизнес в Колорадо. 1.700 милль от Денвера до Саванны. Он владел парой магазинов и аптек, в одной из аптек подрабатывал фармацевтом, хоть что-то общее у него было между отцом, дедом и прадедом. Но когда он вошел во вкус - я такого не ожидала. Он с головой ушел в работу и был счастлив от этого. И он начал жутко транжирить деньги, последней каплей для меня стало очень дорогостоящее колье. Я жила со своим мужем, на тот момент четыре года, знала его почти семь лет, и выходила замуж я за него, а не его кошелек. Мы ругались, как ругаются все пары, по разным мелочам, мирились в течение дня, но это было… сильно. Мы не разговаривали почти месяц. Я не экономная, я люблю деньги и знаю, что их нужно тратить, чтобы они у тебя водились, я люблю украшения, но тогда мне не нужно было это. И Теодор был не в восторге, он невероятно быстро догадался, что Майкл от него откупается. «Он обещал сводить меня поиграть на автоматах, а сегодня просто оставил деньги в комнате и записку! Мне не нужна записка, и автоматы не так уж нужны, я скучаю по папе!». Наверное, именно тогда был тот самый “переломный момент”, когда Тедди для себя определил, что он не станет владеть чем-то, что будет высасывать его полностью.

На парковке, помимо нашего лимузина, еще несколько таких же, и пара дорогих авто. Что же, я теперь точно уверена, что клиника хорошая. Надеюсь, с Тедди все хорошо…

Майкл тянет меня к входу, не позволяя осмотреться, и я повинуюсь ему. Внутри все так, как в обычных больницах. Это немного… странно. Прямо напротив входа большая стойка регистрации, и молоденькая медсестра тщательно сверяет список таблеток с содержимым стаканчиков.

- Добрый день, мы ищем доктора Резнора.

- Да-да, секунду, - она кивает, заканчивает и очаровательно улыбается… Майклу. Ох, девочка, этот мужчина много лет со мной и, черт, действительно любит меня. Не пытайся. - Его кабинет на втором этаже, налево по коридору, там таблички. Он хороший специалист.

- Спасибо, - я беру Майкла за руку, демонстрируя ей ее неудачу, и мы поднимаемся. Мои руки немного дрожат. Я чертовски нервничаю. - Боже, хоть бы с ним все было хорошо…

- С ним все хорошо, Анастейша, - муж крепче сжимает мою ладонь, и я действительно успокаиваюсь.

Дверь перед нами распахивается, как только Майкл поднимает руку, чтобы постучать. На пороге стоит невысокий мужчина средних лет и жестом приглашает нас войти.

- Я доктор Резнор.

- Майкл Эпсон и моя жена Анастейша. Вы звонили нам сегодня. Как Тедди?

- Теодор пришел в себя, все в порядке. Анализы показали, а его слова подтвердили, что это был Лик, и…

Я буквально чувствую как кровь отливает от лица, и опускаюсь на мягкое кресло напротив стола. Серьезно? Лик - от Чарли?..

- Вы хотите сказать, Теодор… - я кашляю, но быстро продолжаю. - На кокаине?