You belong to me (СИ) - Страница 31

— Ты в порядке? — Намджун, появившись из ниоткуда, смотрит так взволнованно, что Чон не может сдержать улыбки и, пересиливая ноющую боль, расползающуюся по всему лицу, чуть улыбается, кивая. — Так не пойдёт, — покачав головой, Ким присаживается рядом, — мне кажется, что если мы продолжим, то ты станешь ещё одним пациентом какого-нибудь отделения травматологии.

— И что ты предлагаешь? Уйти? Я не хочу, пусть больно, но я хочу научиться. Намджун, мне за двадцать, а я проигрываю бой каким-то конькам. Это обидно, знаешь ли, — хватаясь за друга, Хосок вновь встаёт, отряхивая штаны от мелкой крошки льда.

И всё же Хосок — это то, что так и не в силах понять Намджун, поэтому он просто берёт его за руку и, получив непонятливый взгляд, делает пару небольших шагов, а затем сильнее отталкивается, таща за собой парня. Замёрзшие руки Чона тают от чужой тёплой руки, а сердце почему-то стучит как бешеное, готовое в любую минуту выпрыгнуть и посмотреть на всю эту картину со стороны. Намджун держит крепко. Так, словно от этого зависит его жизнь, так, словно отпусти он Хосока хоть на секунду, тот исчезнет. Косые взгляды, перешёптывания и громкие укоры в их сторону — ничего из этого парни не замечают, полностью забывшись где-то в глубине своих чувств. Руки чуть скользят, и Хосок в попытке не упустить столь спасительного Кима, благодаря которому держится на ногах, так отчаянно хватается за запястье парня, пальцами чувствуя выступающую венку, которая пульсирует в такт сердцебиению Джуна.

— Всё же платишь за сегодня ты, — чуть улыбаясь, смущаясь, шепчет Хосок, морща нос.

— Это ещё почему? — бросив кроткий взгляд на друга, Намджун не может не улыбнуться, а предательски выступивший румянец показывает, что Киму-то уже и плевать, главное ведь, что они сейчас так близко. Вдвоём против всех, кто с презрением смотрит на них, осуждая.

— Так я ведь коснулся тебя, значит, догнал.

— Да что ты говоришь? — чуть повысив голос, Джун повернулся, пытаясь заглянуть в, кажется, бесстыжие карие глаза.

Мгновение, и парни с грохотом падают на холодный лёд.

— И всё же ты не так крут, каким кажешься, — потирая вновь ушибленный копчик, Хосок морщится, поглядывая на всё ещё лежавшего парня. — Ты жив?

Вместо ответа до ушей Чона доносится громкий смех, а его взору открываются глубокие ямочки, появившиеся на таких милых щёчках. И почему на его лице против его воли появляется улыбка? Почему сердце вновь сходит с ума, а в голове нет ни единой мысли?

— Кажется, я сошёл с ума, — убрав чёлку с глаз, Хосок сделал вдох, прикрывая глаза в попытке успокоиться.

— Ты что-то сказал? — продолжая смеяться, Намджун чуть приподнялся, удивлённо смотря на спину Чона.

— Если что, можешь врезать мне, я пойму.

— А?

Резко развернувшись, Хосок серьёзно смотрит секунду, а потом, словно получив какое-то разрешение, припадает к губам друга, закрывая глаза и застывая в нерешительности. Только когда чужие руки крепко обвивают его талию и притягивают ближе, заставляя углубить поцелуй, Хосок расслабляется, шумно выдыхая в пухлые губы напротив. Поцелуй выходит таким сладким, робким, почти дорамным, но только вот чувств в нём куда больше, чем в этих сериалах для подростков. И парни это понимают, чувствуют и улыбаются, понимая, что делают всё правильно. Или нет?

***

За последние несколько часов, проведённых на улице, Тэхён видел столько пьяных школьников, сколько за все свои года ни разу не встречал. Мельтеша туда-сюда по тротуару, он вглядывается, пытается рассмотреть лица прохожих и каждый раз злится, что так резко выскочил из дома, что даже линзы надеть забыл. Ветер неприятно обдувает открытую кожу, а оставшиеся после недавнего ливня капли воды падают с козырьков и деревьев, приземляясь чётко за шиворот куртки, посылая толпы неприятных мурашек по коже. Телефон давно разрядился, из-за темноты на наручных часах не видно стрелок, а все, кто проходят мимо, пьяны настолько, что даже имя не скажут, и всё это, собираясь в один огромный ком недовольства бушует в юном теле, заставляя проклинать всё на свете. Когда Тэхён вышел из квартиры было уже восемь, а значит сейчас уже где-то двенадцать, а этой чёртовой задницы нет ни дома, ни где-то в поле зрения (двух метров, с тэхёновским минус три-то).

— Ну неужели, — вскинув руками, Ким направился в сторону знакомой фигуры, громко причитая на всю улицу, — ты время вообще видел? Какого хрена ты всё ещё шляешься, а?

— Ты кто такой вообще? — парень, стоявший напротив Тэхёна, удивлённо достал наушник, из которого продолжала доноситься громкая музыка. — Парень, тебе чего?

— А, я это, — чужой, абсолютно не знакомый голос эхом отдавался в ушах, заставляя осознать всю нелепость ситуации, в которую попал Тэхён, — прости, я спутал тебя со своим другом. Эм, не подскажешь время?

— Двадцать три минуты первого, — недоверчиво осмотрев Кима, незнакомец вновь надел наушники, ускоряя шаг и оборачиваясь пару раз.

Тэхён, даже не обернувшись, продолжил стоять на месте, мысленно сгорая от стыда из-за своей оплошности. Почему-то так внезапно к горлу подступил противный ком, который никак не удавалось проглотить. Слёзы, не спросив разрешения, появились в его глазах, скатываясь одна за другой по холодной коже, обжигая, и от этого становилось так больно, что хотелось вырвать сердце и выкинуть его на какую-нибудь помойку, чтобы не найти. Обида, злость и ненависть. Все эти чувства, вмиг ожившие и захватившие тело парня, были направлены только на него одного. Так было противно от самого себя, что хотелось задохнуться. Хотелось, чтобы обида задушила, злость сковала тело, а ненависть разгорелась пожаром, который никто не сможет потушить.

— Почему я такой идиот? — прошептав, Ким зачарованно смотрел на клубы пара, которые появлялись изо рта, поднимаясь ввысь.

— Я тоже задаюсь этим вопросом, — слова, появившиеся вместе с курткой, что опустилась на плечи парня, заставили Тэхёна повернуться. — Стоишь тут, мёрзнешь и ждёшь не пойми кого, когда я прямо за твоей спиной. Хён, ты такой дурак. — Глупая улыбка, появившаяся на губах Чонгука стала последней каплей, и Тэхён, не сдерживаясь более, разрыдался в голос, утопая в тёплых объятьях младшего. — Хотя, я тоже не лучше, заставил тебя так долго страдать, — перебирая прядки сырых волос, с придыханием прошептал Чон.

Аромат горячего шоколада заполнил всё пространство в квартире, а ватные одеяла, в которые был закутан Тэхён, как только зашёл домой, дарили тепло, заставляя расслабиться. Крепко держа кружку в руках, он не сводил глаз с младшего, стараясь найти хоть какое-то изменение, которое могло появиться за это время.

— Надеюсь, ты не хочешь убить меня взглядом, чтобы не оставить следов, — усмехнувшись, Чонгук улыбнулся, забираясь с ногами на кресло и обнимая их.

— Как посидели? Вы ведь отмечали сдачу всех экзаменов, да?

— Да, правда не все пошли, сказали, мол завтра и так выпускной, там и отметим, — пожав плечами, Чон внимательно следил за взглядом старшего.

— Ты поздно вернулся, — пытаясь оттянуть тот разговор, за которым он собственно и пришёл, Тэхён опустил голову, разглядывая тёмную жидкость.

— Мы провожали девушек.

— Понятно, — кивнув, Тэхён чуть нахмурился.

— Почему ты так поздно пришёл? Почему мёрз на улице, у тебя ведь ключи есть?

— Я хотел встретить тебя и… и просто я боялся.

— Чего? — удивившись, Чон чуть приподнял брови, когда старший поставил кружку на стол и поднялся с места, делая шаги навстречу.

— Чёрт его знает. Гуки, я так устал думать. Мне плевать на то, что я тогда тебе сказал, это был такой бред, смысл которого я понял только недавно, понял, на сколько я был глуп. Я не хочу больше убегать, поэтому я тут, — остановившись, Тэхён, ухватившись за кофту брата, закрыл глаза, считая до десяти и чуть улыбаясь. — Оказывается, это так легко - сказать всё, что думаешь. — Открыв глаза, он шире улыбнулся, смотря на растерянное лицо напротив, — я люблю тебя… далеко не как брата, поэтому я не хочу больше причинять тебе боль. Я…