Язык небес - Страница 19

Отлично.

Смит уже проверил законы штата Виргиния о правилах аутопсии. Если смерть пациента произошла в результате суицида или вследствие автомобильной катастрофы, вскрытие не проводилось. Чарли это полностью устраивало. Ему нравилось, когда правила работали на него.

Он вошел в 248-ю палату, бросил простыни на голый матрац и быстро застелил больничную койку. Затем выглянул в коридор и, удостоверившись, что ничего не изменилось, перешел в 245-ю палату. Лампа над дверью освещала холодным белым светом больничные стены. Монитор сердечной деятельности подавал однообразные сигналы, сипела помпа искусственных легких. Смит знал, что все показатели тут же отображались на медицинском посту, и поэтому был очень осторожен. Он просто обязан оставить все так, как было до его прихода.

Пациент лежал на кровати: голова, лицо, руки и ноги были туго перебинтованы. Согласно записям больничной карты, когда его сначала доставили на машине «Скорой помощи» и быстро перевели в травматологическое отделение, у него были зафиксированы перелом черепа, рваные раны и повреждения кишечника. Это было настоящее чудо, что не был задет спинной мозг. Операция заняла три часа; во время нее остановили внутреннее кровотечение, восстановили внутренние повреждения и сшили раны. Потеря крови была значительной, и в течение нескольких часов ситуация оставалась критической. Но через несколько часов надежда на выздоровление обернулась уверенностью; было официально заявлено, что состояние больного квалифицируется как стабильное.

Именно поэтому Чарли и был здесь. Почему? Смит просто об этом не задумался. Он никогда этого не делал, получая очередное задание.

Чарли натянул латексные перчатки и нащупал в кармане шприц. Медицинская карта подробно отражала все лекарства, прописанные больному, поэтому подкожная инъекция с определенным количеством нитроглицерина может быть легко обнаружена при вскрытии. Если его будут делать по просьбе родственников. Но не в этом случае.

Надавив на поршень и удалив пузырьки воздуха, Смит аккуратно ввел препарат в пластиковый мешок капельницы. Теперь не должно возникнуть никакой угрозы. И хотя мгновенная смерть была бы предпочтительней, но изменения показателей сразу отобразятся на мониторах, и медсестры тут же вызовут реаниматологов. А Смиту нужно было время, чтобы уйти, и он знал, что остановка сердца адмирала Дэвида Сильвиана наступит только через полчаса после его ухода. К этому времени нитроглицерин уже растворится и его следы обнаружить будет невозможно.

Все как всегда: дело сделано, и его ждет очередная серия «Звездного пути». И очередное задание.

Гармиш

22.00

Малоун вернулся в отель «Пост». Уже когда он покинул монастырь и ехал обратно в Гармиш, то чувствовал, как его желудок скручивается от голода. Но всю поездку Коттон продолжал представлять членов экипажа «НР-1А», пойманных в ловушку на дне ледяного океана и надеющихся, что кто-нибудь их спасет.

Но этого никто не собирался делать.

Стефани еще не связалась с ним, и Малоун боролся с искушением самому набрать ее номер, однако вовремя вспомнил, о чем они договорились. Нелл должна позвонить только после того, как у нее будет нужная информация.

И его мысли вернулись к Доротее Линдауэр. Это была проблема. Мог ли ее отец действительно находиться на борту «НР-1А»? А если нет? Но откуда она могла узнать имя, указанное в отчете? Несмотря на то что список членов экипажа стал частью официального заявления для прессы, сделанного после того, как лодка затонула, Коттон припомнил, что в нем не было упоминания о Дитце Оберхаузере. Присутствие немца на борту субмарины, очевидно, было не для публичного использования. Еще одна маленькая капля в море лжи. И это вместо того, чтобы сказать правду, организовать спасение и начать нормальное расследование.

Что здесь происходит?

Ничего хорошего за время его пребывания в Баварии не случилось.

Коттон устало поднялся по деревянной лестнице. Немного сна ему явно не помешает. Завтра он тщательнее изучит все обстоятельства этого дела. Малоун посмотрел в коридор. Дверь в его номер была приоткрыта. Все надежды на какой-либо отдых тут же испарились.

Он выхватил пистолет из кармана куртки и попытался как можно тише подойти к двери комнаты. Его тень на полированном полу была отчетливо видна. И единственное, что мог сделать Коттон в данной ситуации, — это свести к минимуму любой шум, позволивший его незваным гостям догадаться о его присутствии.

Он вспомнил план гостиничной комнаты. Дверь открывалась в небольшой коридор, справа — большая ванная комната. Далее располагалась спальня — королевских размеров кровать, письменный стол, несколько тумбочек, телевизор и два кресла.

В голове вертелась малодушная мысль: может, служащие гостиницы просто забыли закрыть дверь после уборки? Возможно, но после сегодняшних событий Коттон сильно в этом сомневался. Он остановился с пистолетом в руке и сильно толкнул дверь плечом, отметив про себя, что свет в комнате был включен.

— Все в порядке, мистер Малоун, — сообщил женский голос.

Он заглянул в дверной проем.

Женщина, высокая и стройная, с пепельными волосами до плеч, стояла по другую сторону кровати. Ее лицо, без тени морщин, светло-персиковый цвет кожи и необыкновенные глаза. Она была близка к совершенству.

Малоун ее уже видел.

Доротея Линдауэр? Нет, хотя и очень похожа.

— Я Кристл Фальк, — сказала она.

Стефани сидела в кресле у иллюминатора, а Эдвин Дэвис рядом, в соседнем от нее проходе. Самолет компании «Дельта» из Атланты приближался к месту своего назначения, и вскоре они должны были приземлиться в международном аэропорту Джексонвилля. Внизу расстилались восточные области Национального заповедника Окефеноки;[26] зелено-бурые болота с черной водой были укрыты на зиму коричневой фанерой. Глава группы «Магеллан» оставила Дэвиса наедине с его мыслями на все 55 минут полета, а теперь пришла к выводу, что с нее хватит.

— Эдвин, почему ты не сказал мне правду?

— Я знаю. У меня нет брата, служившего на той субмарине. — Его голова лежала на подголовнике, глаза были полузакрыты.

— Почему ты солгал Дэниелсу?

Он потянулся и медленно проговорил:

— Я был вынужден.

— Это не похоже на тебя.

Эдвин внимательно посмотрел на нее.

— Правда? Мы едва знаем друг друга. С чего ты взяла?

— Тогда почему я здесь?

— Потому что ты честная. Правда, иногда чертовски наивная. Своевольная. Но всегда честная. И это, с одной стороны — сильная, а с другой стороны — слабая черта твоего характера.

Нелл удивил его цинизм.

— Система коррумпирована, Стефани. С низов и до самого верха. Как ни крути, но это правда.

Она была озадачена, учитывая место работы Дэвиса.

— Что ты знаешь о Лэнгфорде Рэмси? — спросил он.

— Мне он не нравится. Убежден в том, что вокруг одни идиоты, и даже не скрывает этого; и абсолютно уверен, что разведывательное управление не выживет без него.

— Он девять лет работал главой военно-морской разведки. Это неслыханно. Но каждый раз, как подходило время проводить очередную ротацию кадров, они позволяли ему остаться на месте.

— Это проблема?

— Черт возьми, да. Рэмси честолюбив, ради достижения цели он не остановится ни перед чем.

— Звучит так, будто ты его хорошо и давно знаешь.

— Больше, чем мне бы хотелось.

— Эдвин, прекрати, — сказала Милисент.

Он держал в руках трубку, набирая номер местной полиции. Она выхватила ее у него из рук и положила обратно на рычаг.

— Оставь все как есть.

Дэвис посмотрел в ее темные глаза. Ее великолепные длинные коричневые волосы были взлохмачены. Лицо Милисент было все таким же прекрасным, но сейчас на нем не было прежней уверенности, одно лишь беспокойство. Они во многом были очень похожи. Умные, преданные, верные. Различались только принадлежностью к расе — она была прекрасным образцом африканских генов, а он — квинтэссенцией англо-саксонских протестантов. Эдвин был увлечен ею в те дни, когда был назначен связным капитана Лэнгфорда Рэмси в Министерстве иностранных дел, участвовавшего в обустройстве штаб-квартиры НАТО в Брюсселе.