Язык цвета. Все о его символике, психологии и истории - Страница 7
Поскольку хранить траурные одеяния в доме считалось дурной приметой, соответствующий гардероб должен был каждый раз шиться с нуля, когда умирал один из членов семьи. Неудивительно, что текстильные компании, портнихи и розничные торговцы, специализировавшиеся на траурной одежде, черных плюмажах из страусиных перьев, темных каретах и других аксессуарах, сколачивали целые состояния. Многие семьи, для чьего бюджета поддержание внешнего вида становилось непосильным бременем, оказывались перед незавидным выбором: обойтись без еды и других предметов первой необходимости или столкнуться с порицанием соседей, вызванным несоблюдением дорогостоящих обычаев.
Черный креп был непомерно дорог до тех пор, пока в 1890-х годах обычаи не начали меняться. То ли устав от жизни в черных одеждах, то ли обеспокоившись воздействием откровенно токсичных химикатов, используемых для окрашивания ткани[30], Александра, принцесса Уэльская, отказалась носить креп, когда оплакивала смерть своего старшего сына в 1892 году, а затем снова – после кончины свекрови, королевы Виктории[31] в 1901 году. Конец Викторианской эпохи ознаменовался ослаблением многих строго соблюдаемых правил, и среди них были те, что касались ношения черных одеяний.
Маленькое черное платье
Именно Габриэль Шанель, как правило, отдают должное за то, что она вывела черный цвет из темноты с помощью платья, которое появилось в американском издании Vogue в октябре 1926 года. Сшитая из черного крепдешина, модель 817 плавно ниспадала от плеч до талии, где слегка расширялась в свободной манере блузона, характерной для бескорсетных платьев-чарльстон. Единственный декоративный элемент – шевроны из складок ткани – привносил динамичность эпохи джаза.
Месяц спустя французский Vogue прозорливо назвал платье «униформой современной женщины»[32]. Вскоре оно стало считаться модным эквивалентом автомобиля Ford: все бы хотели иметь его, а черный превратился в стандартный цвет. За почти столетие, прошедшее с тех пор, культовое «маленькое черное платье» адаптировали к современным реалиями множество дизайнеров – у каждого десятилетия было свое. Его неизменная актуальность означает, что практически нет таких шкафов, где мы бы не нашли хотя бы одно, а также то, что в какой-то момент в XX веке черный цвет, как и предсказывал Vogue, оказался неотъемлемой частью современного гардероба.
Однако когда-то женщина, одевающаяся в черное, шокировала публику. В Европе конца XIX века считалось, что светские дамы, носящие черное вне траура, выходят за рамки дозволенного. На картине Джона Сингера Сарджента «Портрет мадам Икс», 1884, портрете американской эмигрантки Виржини Амели Авеньо Готро в черном платье, внимание сосредоточено не только на внешности героини, но и на социальной тревоге, вызванной ростом количества независимых, самостоятельных женщин, которые чувствуют себя комфортно в своей физической форме. На этом полотне зритель практически не видит никаких традиционных добродетелей – мадам Готро не излучает никаких эмоций, свойственных матерям, сестрам, дочерям, женам или святым.
В викторианских траурных украшениях часто сочетались черные камни и пряди волос умершего.
Если чернота вдовьего траура была лишь легким напоминанием о том, что женщина не является девственницей, то платье героини намекает на это во весь голос. Оно не выглядит ни скромным, ни покорным, ни траурным. Его цвет – чувственный, интимный цвет черной ночи, а вырез довольно сильно выставляет напоказ бледную кожу мадам. Удлиненные линии шеи и рук, намек на затененное декольте, подчеркивающее вырез платья, даже положение левой руки – все это явно сигнализирует о чувственности, что подтверждается образом жизни Готро. Ее внебрачные связи, а также шокирующее в то время использование лавандовой пудры, призванной подчеркнуть бледность, и хны для улучшения цвета волос широко обсуждались в парижской прессе. Картина Сарджента напоминает нам – то, что не прикрыто черным платьем, может быть важнее, чем сам наряд. Вечный спор о том, насколько низким должен быть вырез и насколько высоким подол, производит особенный эффект, когда речь идет о черном цвете, позволяя сосредоточить внимание не на самом платье, а на той, на ком оно надето.
Одновременно с этим по другую сторону Ла-Манша черноокая британская красавица Лилли Лэнгтри[33] в платье, отделанном кружевом, соблюдающая полутраур после кончины брата, захватила лондонское общество, добилась успеха на сцене и неоднократно побывала в свадебной часовне. Она также внесла свой вклад в то, чтобы одежда в черном цвете стала считаться шикарной, а не только траурной. Прекрасная Анна Каренина, одетая в черное на балу вместо более сдержанного лавандового, привлекает внимание графа Вронского и заставляет развиваться сюжет романа Льва Толстого 1878 года о браке, неверности и о том, к каким рискам приводит нарушение правил.
На исходе XIX века черные одеяния покрывали (или, напротив, обнажали) не только плечи профессиональных красавиц. Эффективные синтетические анилиновые красители, изобретенные в 1856 году и позволившие получить устойчивые к стирке вещи, способствовали появлению практичной полностью черной униформы для женщин, работающих в магазинах и богатых домах. И когда она стала нормой в большинстве стран Европы и США, черный цвет также стал основным элементом рабочего класса. Изучение его возможностей в контексте траурной одежды дало результаты, достаточно интересные и красивые для того, чтобы их можно было воплотить в других нарядах, – и то же самое произошло и с черной униформой. Появились самые разнообразные вариации маленьких элегантных платьев с относительно простыми деталями, способные пережить интенсивную носку и многократные визиты в прачечную.
После Первой мировой войны и последовавшей за ней пандемии испанского гриппа улицы наводнили женщины в трауре и в рабочей униформе, и в продаже появилась огромная масса черной одежды. Она превратилась в неотъемлемую часть жизни и хотя по-прежнему несла на себе груз скорби, но все больше и больше ассоциировалась не только с функциональностью, но и с силой и самостоятельностью. Даже в условиях повсеместного мужского доминирования, ограниченных прав и дискриминационной практики женщины, получающие зарплату и прокладывающие себе дорогу, были фигурами независимыми и сильными. Вычурная женственность «Прекрасной эпохи»[34] казалась слишком декоративной и пассивной для женщин, которым в XX веке нужно было налаживать собственную жизнь. Хорошо сшитое маленькое черное платье Габриэль Шанель 1926 года как нельзя лучше соответствовало моменту, возможно, потому что она была одной из тех, кому хотелось жить дальше. В какой-то степени она и сама носила траур после ранней смерти капитана Артура «Боя» Кейпела, богатого британского игрока в поло, с которым у нее были страстные любовные отношения.
На фотографии Коко Шанель запечатлена в 1935 году в одежде и аксессуарах собственного дизайна. Она сыграла важную роль в развитии женской моды в XX веке благодаря использованию удобного хлопкового трикотажа, практичных форм, роскошных деталей и классического черного цвета.
После бедного детства, часть которого прошла в сиротском приюте, управляемом монахинями Святейшего Сердца Иисуса, Коко не могла сидеть сложа руки и ждать, пока жизнь все решит за нее. Монахини научили девочку шить и, возможно, своими черно-белыми одеяниями показали ей холодную красоту черно-белого гардероба, в то же время прочно укоренив мысль о том, что нет ничего необычного в том, что женщины руководят обществом. Используя навыки шитья и работая с черным, белым и другими свежими и незатейливыми нейтральными цветами, Шанель сделала себе имя, известное каждому и по сей день. По общему мнению, Мадемуазель, как ее трепетно называли на протяжении десятилетий, близко к сердцу принимала идею женского авторитета: она железной рукой управляла ателье и бутиками.