Явь (СИ) - Страница 93

— Нравится, когда я чешу тебе голову?

— Безумно. О чем задумалась?

— Да так глупости всякие.

— Спроси.

— Я… нет, не буду.

Паша касается ребер, пытает ее щекоткой. Она громко смеясь сопротивляется.

— Спрашивай! Давай!

— Не буду!

Он поднимает ее руки высоко над ее головой, заглядывает в темные глаза сверху.

— Я все равно отвечу.

— Что ответишь?

— Ты красивая.

Смущенная до колик Варя не может спрятать улыбку. Он целует ее в губы.

— Я угадал?

— Да, — тихо кивает она.

— Ты очень, очень, очень красивая, — смеясь отвечает он, щекоча и нежно покусывая ее за шею.

— А в платье была бы еще красивее! — сквозь широкую улыбку щебечет Варя.

— Не-е-т, без него лучше!

Они еще долго не могут уснуть, наслаждаясь свободой границ дозволенного, образовавшейся между ними. Но сон берет свое, и они засыпают, не расцепив переплетенных пальцев рук.

Полуденные солнечные лучи, еле пробивающиеся через маленькое окошко, понемногу развеивают крепкий сон. Просыпаться совсем не хочется, и Варя застывает, в надежде, что этот момент продлится вечно.

Последние остатки сна сметает громкий звонок телефона. Паша нашаривает его под подушкой и отключает, не открывая глаз.

— Не возьмешь трубку?

— Это будильник, — сонно выдает он.

Он прижимается к ней, заключая в объятья и сладко проваливаясь обратно в сон.

Вновь звонит телефон. Паша пытается его игнорировать, но не выдерживает. Достает телефон из-под подушки и садится, разглядывая экран. Варя без него чувствует, как быстро остывает.

— Или не будильник.

Он берет трубку, слушает чей-то нервный, почти кричащий, плачущий голос.

— Что? Как?! Когда?! Даша, успокойся, я сейчас приеду! — Паша на ходу ищет штаны, футболку, носки. Бросает телефон на стол.

Глаза Вари расширяются, она наблюдает за ним из-за копны спутанных волос. Замечает его встревоженность и растерянность.

— Что случилось? Куда ты?

— Леша пропал, — быстро отрезает Паша, продолжая одеваться.

Внутри Вари сворачивается огромный страшный ком. Она незамедлительно бросается с матраца за вещами, но Паша хватает ее за плечи и усаживает обратно.

— Ты ждешь меня здесь!

— Что? Нет, я иду с тобой искать его, — жестко отвечает Варя.

— Нет, сиди здесь, и жди, когда я за тобой приду, — уже мягче выражается Паша.

— Как я здесь сидеть-то буду? — начинает разглагольствовать Варя, но он прикрывает ей рот своим указательным пальцем, заставляет стать тише.

— Просто подожди. Здесь ты в безопасности, я не хочу, чтобы с тобой что‑нибудь случилось, пока меня нет рядом. С тобой идти в лес опасно. Для всех.

— Я смогу помочь, у нас есть мешочек, забыл? А если с тобой что-нибудь случится?

— Я прошу тебя, просто посиди на месте!

— Возьми с собой хотя бы мешочек! — Варя встает со своего места, находит в углу рюкзак и передает Паше заветную вещицу.

— Хорошо.

Паша хмуро смотрит ей в глаза, быстро целует в губы и скрывается за железной дверью.

Варя нервно обходит гараж кругами, хватается за голову и раздумывает, что будет делать дальше. Сидеть на месте она, конечно, не собирается. Винит себя за то, что ничего так и не сделала раньше. Затем она садится на матрац и закрывает руками лицо, будто прячет себя в домик.

В памяти всплывает рисунок, восковыми мелками по белой бумаге. Она так и не выполнила обещание. Глубокая печаль не дает Варе впасть ступор или уныние.

Как бы ни было опасно нарушать правила, выходить из укрытия, и даже если придется столкнуться с последствиями, Варя к этому решительно готова. Она второпях собирает себя в кучу и выдвигается в путь.

***

«Нужна лопата. И свечи, где их взять? Нож есть. Черт, брошь осталась дома, придется за ней возвращаться. Как быть? Бабушка за порог не впустит. Стоп, какой сегодня день?»

Варя быстро достает телефон из кармана, заглядывает в экран.

«Суббота! День рынка, значит бабушка уехала, ее не будет до вечера. Это мой шанс, часа три у меня есть в запасе точно, если выйду прямо сейчас!»

Уже через двадцать минут Варя открывает заднюю потайную калитку и крадется во двор. Вокруг все так же, как было в ее присутствии. Курочки загребают лапками и пасутся, гуси шипят, телята громко мычат. Передняя калитка заперта на засов, а значит Татьяны Родионовны можно не бояться.

Тихо, на цыпочках Варя заходит в дом. На всякий случай проверяет все комнаты. Чисто. Первым делом посещает кухню, закидывает в себя пару уже подсохших блинов, запивает их холодным молоком и удаляется. Заходит в свою комнату, залазит под кровать и на ощупь находит прикрепленный к внутренней стенке клад. Брошь на месте.

Она находит чистую одежду, сбрасывает свою под кровать и мчится в ванну. Плотно закрывает дверь, подпирая ее полотенцем. Открывает все краны на полную, чтобы вода в ванную налилась быстрее, садится на холодный чугунный белый край и ждет. В голове мелькают сотни мыслей, и она не знает за какую ухватиться.

«Алеша не одинок и не брошен, его сильно любят, не оставляют просто так без присмотра. Да и от леса они живут далеко, одного бы его туда не пустили. Зачем он нужен Нине? Что, если она мстит мне за то, что я до сих пор ничего не сделала? Что, если она все это время обманывает меня, и если она вовсе не дух, а какой-нибудь бес или демон? Нет, Адель бы это предвидела или смогла бы указать мне на мои ошибки. Значит дело здесь гораздо сложнее».

Варя пробует воду рукой на ощупь. Достаточно горячая, чтобы заползти в нее и согреться. Она распускает вьющиеся локоны из хвоста. В зеркале над раковиной мелькает ее тело, и пару мгновений она рассматривает себя. Вроде ничего нового нет: темные, местами пушащиеся, вьющиеся крупными кудрями, длинные волосы, падают на все такие же худые плечи, просвечивающиеся ребра и ключицы, маленькая бледная грудь. Синие пятна все еще не сошли. Но и другие ссадины и покраснения дают о себе знать, она получала их постепенно, за все то время, что падала, спотыкалась и билась. В целом никакая боль в теле ее уже не беспокоит, она свыклась и приняла ее, как часть своего «я». Варя отрывается от себя и погружается в горячую воду.

Ванная раньше казалась ей спасительным бункером от окружающих невзгод. В ней можно было запереться, закрыться и спрятаться. Сейчас она больше не чувствует тут безопасности, ей тяжело находиться с собой наедине. Абсолютную тишину нарушает звук, капающий из-под крана воды. Вместо обжигающего тепла на нее нападает чувство тотального одиночества. Когда-то оно было ей другом. Она вдруг ощущает себя маленькой и беспомощной, покинутой всеми, кто когда‑то был для нее значим.

Варя сидит в воде, обхватив ноги, и разглядывает свое неровное отражение. Кажется, ей сводит все тело, пресс, руки, ноги, пальцы. Она тихо стонет от напряжения, разгибается и полностью ложится в воду. Тело медленно расслабляется.

Она лежит так несколько минут, старается ни о чем не думать. Вода из-под крана перестает капать. Варя глубоко вдыхает. Вдруг в сердце она чувствует холодный укол, он постепенно распространяется по животу и ногам.

«Вода остыла?»

Но в следующую же секунду тело коченеет, не слушается. Мысли накрывает паника. Всеми силами она пытается вылезти из ванной, но все больше уходит под воду, будто дна у ванной больше нет. Варя погружается в воду с головой, как привязанная к камню и выброшенная в глубокую реку. Последнее, что она видит, это свет лампочки на потолке через разводы зелено-голубой воды. Вскоре воздух в легких заканчивается и вода поглощается тьмой.

Красными пятнами расплетается свет, за ним яркие цвета: зеленый, желтый, коричневый, рыжий. Размытые пятна разливаются по пространству, как краски на картину, отдаленно напоминают предметы и набирают четкость.

Она оглядывается и понемногу восстанавливает свои мысли. Вечереющее небо, ветви кудрявой березы. Варе удается поднять голову, ощутить себя, и она видит деревянный забор с большой прорехой, через которую вполне может пройти человек. Оттуда виднеются старинные сараи и дома из бревен, пыльная неровная дорога и даже церковь. Знакомая ей, но совершенно иная. Солнце постепенно снижается, теряет яркость и жар, лучи рассеиваются и теряются в воздухе, в листьях березы. Рядом с забором Варя замечает ржавые коряги, инструменты и запчасти, давно кем-то забытые. Воздух спертый и душный, скучающий по ветрам.