Явь (СИ) - Страница 101

— Почему сразу не позвонили в скорую?!

— Так она же только уехала, а Варя теряла кровь, сколько бы мы еще ждали, пока нас скорая отыщет? Быстрее было доставить ее самому.

— Выходит, герой?

— Вы ведь можете поговорить с ней сами.

— Аделина Васильевна, как вы оказались в поселке Старинский?

— Приезжала в гости к подруге. Я часто ее навещаю, поговорите с ней сами, если не верите, Стражевая Надежда Николаевна, проживает… — активно жестикулируя отвечает Адель.

— Достаточно! — внезапно врывается незнакомый властный женский голос в комнату.

Громким цоканьем высоких каблуков проходит высокая крепкая женщина в форме, узкой, обтягивающей щедрые бедра, синей юбке и голубой рубашке с погонами. Ярко красная помада, идеально уложенная прическа и четкие острые черты лица. Толстоватый полицейский подскакивает со своего места, поднимает руку к виску. Не успевает ничего сказать, как она усмиряет его взглядом и перебивает.

— Товарищ следователь, с этим делом я справлюсь лично. Вы успели узнать важные подробности?

— Мы только начали, товарищ…

— Хорошо. Можете быть свободны, — снова перебивая, его говорит женщина, указывая ему на дверь.

Растерянный и испуганный полицейский собирает свои личные вещи и поспешно покидает помещение. Она усаживается на скрипучий стул, неприятно ерзая на нем. Находит на столе открытую пачку сигарет, небрежно кладет одну сигарету в рот и подкуривает ее своей большой серебряной зажигалкой, припасенной в кителе.

— Ну что, вляпались? Рассказывайте быстро и тезисно. И без вас дел по горло.

— Здравствуй, милая! Давно не виделись! Как мама с бабушкой поживают?

— Отставить лишние разговоры! Все по делу, я вас слушаю.

Усмиренная Аделина Васильевна в течении получаса рассказывает все подробности дела, безразлично настроенной, курящей без перерыва даме. Ошеломленный Паша, с открытым ртом наблюдает за прекрасной полицейской женщиной, иногда добавляет свои примечания и уточнения. И так, полиция узнает истинные подробности загадочного покушения на убийство.

— Да я вижу, дело дрянь. С этими-то разобраться не проблема, — выдыхая серый дым и кивая в сторону двери, за которой скрылся толстоватый полицейский, отвечает прекрасная женщина, — а с охотниками что делать будете? Ты ведь знаешь, кто такая Вербина? Объявите им войну и отыграться уже не сможете. Я, конечно, подниму связи, постараюсь уладить конфликт, но не обещаю… Будешь мне должна, тетушка.

— Ай да племянница, ай да молодец. Буду по гроб жизни должна, проси, что хочешь!

— Связи мне нужны, в шабаше! Сама понимаешь…

— Тут уж не могу тебе помочь-то… — с глубокой печалью и разочарованием отвечает Адель.

— Да знаю я. Придумай что-нибудь, внедри туда своего. Мне нужен информатор. Я же придумываю, как тебя из дерьма вытаскивать, с твоим-то прошлым, ты не подумай, я ничего не забываю!

— Да как же, как же. Придумаю, расплачусь.

— А этот что, человек? Опять придется выгораживать, приплетать родословные. А-а-ах как я от этого устала, у меня ваши адвокаты закончились, по уезжали все!

— А что я? Я нем, как рыба, — врывается в разговор, замеченный, как особенность интерьера, Чернов.

— Да, что ты! Наверное, великая любовь? Знаю, варились мы с такими не раз. Вон, у подружки своей спроси! — скептически и без интереса поглядывая то на Пашу, то на Адель, говорит странная служительница правоохранительных органов.

— Тут будет отдельный разговор, пожалуй. Обсудим это позже, договорились? — аккуратно и вежливо спрашивает Адель.

— Договорились. И старайтесь никуда не высовываться в ближайшее время. Лучше вообще, чтобы духу вашего здесь не было, тише воды, ниже травы, ясно?

— Ясно! — четко отвечает Адель.

— Свободны. Будьте на связи, Аделина Васильевна, приду в гости и, скорее всего, не одна.

Адель направляясь к выходу, пихает Пашу в плечо, и тот живо встает со своего места, движется к двери вместе с ней. Останавливается в проеме, и задает единственный на самом деле интересующий его вопрос.

— Простите, а вы не поможете нам попасть к Варе?

— Ну любовничек… — отвечает, закатывая глаза женщина в форме, — я предупрежу о вашем визите. Покажете монету на посту. Только быстро и без лишнего шума, ясно?

— Спасибо! — через силу улыбнувшись, благодарит Паша.

***

В машине оба чувствуют себя крайне неуютно. Кровь на заднем сиденье впиталась в кресла, окислилась и почти почернела. Запах от нее заставляет снова и снова прокручивать последние ночные события. Они в очередной раз остаются наедине друг с другом, и Паша с большим трудом преодолевает раздражение. Заводит машину.

— Она тоже ведьма? — вдруг спрашивает.

— Нет, она привратник.

— Кто?

— Привратники, вроде стражей между тремя мирами.

— Еще одни охотники?

— Ну, тут как посмотреть. Они посланники небесной Прави. Но, лично я считаю, что ты прав, ведьмы, охотники, привратники, все об одном и том же, тянут одеяло на свою сторону, истребляют друг друга дай только повод.

— Но вы назвали ее своей племянницей, значит она из семьи ведьм? — спрашивает Паша и выезжает на главную пустую дорогу.

— Как и я, изгнанница своего семейства. Родовые гнезда ведьм жестоки к тем, кто не разделяет их идеи и не наследует их способности.

— Так вот зачем ей связи в шабаше, хочет отомстить?

— Работа у нее такая, контролировать ситуацию, голубчик. Главное, что на время следствия Варвара будет под их защитой.

— Это радует.

Аделина Васильевна лишь слабо печально улыбается и задумчиво отворачивается к своему окну.

В больнице в легкие проникает запах кварцевания, хлорки и препаратов. Попасть в палату, благодаря волшебной монете, оказывается несложно. Все по тому же принципу на посту вдруг оказывается нужный работник, по совместительству хранитель величайшей тайны.

Холодные полутемные коридоры, выложенные голубой, местами опадающей плиткой. Липкие линолеумные полы, и отражающееся в стеклянных зеленых кирпичах пациенты, разгуливающие в тусклых пижамах. В животе скручивается волнительный ком, заставляет одновременно мерзнуть и потеть. Здесь и там на деревянных лакированных тумбах, с отвисшими дверцами, путаются комнатные растения, что никогда не цветут. Белая дверь, ведущая к Варе, местами кем-то когда-то погрызена, из изувеченных мест торчит коричневый материал.

Дверь отворяется, и из нее бордо выходит Татьяна Родионовна, бледная и страсть озлобленная. На глаза ей попадается сначала Чернов, а затем Аделина Васильевна, от чего ее злость загорается дьявольским огнем в глазах, но лишь успевает она открыть рот, как Паша придерживает дверь и перебивает ее мысли, подхватив ее под локоть.

— Мы с вами побеседуем, Татьяна Родионовна. Аделина Васильевна, можете идти к Варе, — уверенно, с металлом в голосе скандирует он.

Аделина Васильевна, решив не встревать и кротко кивнув, входит в палату.

— Ты! Ты сделал это с ней!!! Куда смотрит полиция?! Ублюдок малолетний!!! — вырывается из злобного рта, Паша силой заставляет ее сесть на железную сетчатую скамью у двери. Склоняется над ней, сцепив руки с двух сторон от нее, за подлокотники. Татьяна Родионовна ошеломленно выпячивает глаза, впервые оказавшись в заложниках.

— Замолчите! Не будь меня, она бы давно погибла! А знаете из-за кого?! Не из-за рыжей девчонки, не из-за моральных уродов одноклассников, не из-за чертей из преисподней, а из-за Вас! Если бы вы были хоть немного умнее, хоть чуточку человечнее, вы бы не выбросили бы ее на улицу, и она бы не нуждалась во мне. Этого бы не случилось, если бы вы не избивали ее и заботились о ней. Я ей вовсе не нужен, и никаких прав на нее не имею, ей нужны Вы… И если я узнаю, что вы в очередной раз выгнали ее, как неугодное животное или посмели поднять на нее руку, видит Бог, обещаю, вы больше внучку свою не увидите, — холодно тихо и жестко проговаривает Паша сквозь зубы.

— Да как ты смеешь, щенок?! — шипя сквозь зубы, отвечает Татьяна Родионовна, сузив злобные глаза. Ее костлявые морщинистые пальцы цепляются в его руку с силой.