Ястребки - Страница 13

Лётчик за штурвалом вглядывается в разрывы облаков, бережно поправляет в кармане драгоценную посылку.

Шагает человек по залу аэропорта в Донецке с необычным именем «У Т-5-3 А», посматривает на часы и очень волнуется.

В родильном доме лежит мать и рядом с ней — маленький человек. Он только что появился на свет, и у него нет сил освоиться с новой обстановкой, его маленькое сердце трепещет, замирает, оно хочет жить, и ему надо помочь.

Рядом в кабинете врач. Он зашёл сюда, чтобы выкурить папиросу, и, сделав три глубоких затяжки, возвращается в палату, проверяет пульс у матери, осматривает ребёнка и тоже волнуется.

Галкины родители, вернувшись из театра, стоят у окна и ждут. Ждут детей, ждут, когда замигает красная лампочка над любительским радиоаппаратом.

— Звонят! — Мама побежала открывать дверь.

— Мигает! -радостно воскликнул отец.

— Ура, мигает! — закричала Галка на пороге.

Ребята набились в тесную кухню.

Степан принимает сигналы, записывает в журнал и читает вслух:

— Лекарства получены. Врач заверяет, что моя жена и сын будут жить. Спасибо! Спасибо, дорогие, незнакомые и родные товарищи москвичи. Большое спасибо! «УТ-5-ЗА».

Степан захлопнул журнал.

— Всё в порядке, пошли спать.

— Нет, пойдём ко мне, справим день рождения, — предложила Люда. — Мама нас ждёт.

Степан протянул руку Галке. Галка оглянулась на маму и, увидев, что она улыбается, побежала с ребятами.

— А вот и мы! — кричит Люда с порога.

Все садятся за праздничный стол; на него уже светит солнце. Людина мама разрезает торт, на котором дремлет шоколадный заяц. Пионеры справляют день рождения.

Под крылом самолёта засверкал огнями большой город. Вокруг него горят красные звёзды на шахтах.

С аэродрома едем на такси по ярко освещённым улицам. Шахта. Кинотеатр. Телевизионная вышка. Техникум. Дворец пионеров. Дворец шахтёра. Ни одной церкви. Это новый город. Воркута.

Прекрасное будущее этого края разглядел в трудный 1919 год Владимир Ильич Ленин.

Я живу в прекрасном шахтёрском городе Воркуте, за Полярным кругом.

Ребята, которые начали изучать географию, наверно, скажут: «Вот выдумщик нашёлся. Что может быть там прекрасного? За Полярным кругом лежит насквозь промороженная тундра и даже летом, когда солнце светит день и ночь, земля оттаивает всего на метр-полтора. Там даже лук и редиска не успевают вырасти, нет там певчих птиц и несколько месяцев в году круглая ночь…

Всё это так. Я тоже об этом в учебниках читал. Но я не выдумщик. Воркута — это чудо-город. И мой дед то же самое говорит. А деду можно верить: он двадцать пять лет назад сюда приехал, строил здесь первую шахту, жил в землянке. К ним один раз даже песец в гости припожаловал; морошку они собирали прямо у порога. И ещё дед интересные истории рассказывал про печку. Затопят, бывало, печку в землянке, наполнят её углем, а сами уйдут на работу. Вернутся — нет печки, исчезла, лёд под ней растаял, и она сквозь землю провалилась.

Только сейчас ничего этого нет. За морошкой надо ходить в тундру, а за песцом к самому Карскому морю. Дед живёт сейчас с нами в отдельной квартире с ванной, с центральным отоплением, и печка прочно стоит на кухне…

Хотя и верно, что в тундре трёхлетний малыш может дотянуться до макушки самой высокой берёзки и соловьи здесь не поют, зато какие подосиновики растут у нас! Из одного гриба можно на целую семью обед приготовить, а на улицах Воркуты такие деревья высадили, что даже деду не дотянуться.

Зимой бежишь в школу, тебе вместо солнца луна светит, небо всё в звёздах, будто булавками истыкано, а если луны нет — на улицах фонари зажигают и в тундре звёзды на шахтах горят. А вечером засверкает огнями Дворец шахтёра, лучше северного сияния.

«Пурга?»-скажете вы. Что ж, пурга-дело весёлое! Если ветер в сторону школы дует — никогда на урок не опоздаешь, долетишь, как на космической ракете. А вот если дует тебе навстречу, это хуже.

Хотите, про пургу расскажу?

Раз я был дежурным почтальоном — у нас в пионеротряде каждый день почтальоны на дежурство выходят. Из школы зашёл на почту, телеграмма срочная есть нашему знатному шахтёру Дмитрию Ивановичу, он ещё юнатским кружком у нас руководит.

Вышел на улицу — звёзды скрылись, луна помутнела. Значит, пуржить начинает. Поднялся ветер. Вижу — пурга не на шутку разыгрывается и, главное, ветер встречный. Ну, приналёг я грудью на ветер, а пурга всё сильней, глаз не даёт раскрыть, и ветер, хитрющий, любую дырочку в одежде разыщет, чтобы снегом законопатить, и уже в портфель ко мне забирается. Что ж, думаю, так и телеграмму повредить может. Спрятал телеграмму за пазуху, иду, а дома уже исчезли, и перед глазами только белая метель, в ушах свист и вой.

Ветер дует двадцать метров в секунду, а человек идёт пять километров в час против ветра. Вот и посчитайте, с какой скоростью продвигается в пургу почтальон. Только простая арифметика здесь не поможет. У пионерского почтальона свой счёт.

По памяти повернул в улицу направо. Дмитрий Иванович живёт в крайнем доме, а за домом уже тундра. Шёл, шёл, уже дом должен быть, руками шарю и всё одну пургу за хвост хватаю и дороги не чувствую под ногами.

Прижал я портфель к себе одной рукой, другую выставил вперёд, как слепой, и, честно говоря, боязно стало — что, если я между домами прошёл и иду по тундре, тогда поминай как звали. Остановиться нельзя, остановишься, пурга тебя живо засугробит. Двигаться надо. Шарю рукой — никакого дома. Неужели в тундру вышел? Повернуть обратно? А может быть, тундра позади меня?

Остановился на минутку дух перевести, да вдруг как нырну куда-то вниз, и под пимами вода захлюпала. От сердца сразу страх отлетел. Понял я, что попал на трубу, которая от ТЭЦ в город горячую воду подаёт. Снег над ней подтаял, и я, как дедова печка, сквозь землю провалился. Вот спасибо нашему угольку, он своим теплом выручил. Стал соображать. Трубы здесь по правой стороне улицы идут — значит, не сбился с дороги. Надо сделать шагов двадцать вперёд, и должен быть дом. Наткнулся на что-то твёрдое. Так и есть-дом! Ощупью стал по стене пробираться, пока дверь не нашёл, а пурга её так припёрла, что открыть невозможно. Побрёл я дальше, нащупал окно и стал в стекло стучать: «Открывайте, люди, пионерский почтальон телеграмму принёс!»- Здорово жильцам поработать пришлось, чтобы приоткрыть дверь.

Дмитрий Иванович был дома. Вручил я ему телеграмму под расписку — честь честью. Вижу по его лицу — радостная телеграмма.

— Хорошую весть принёс! — закричал он. — Вызывают в Москву, парень, — продолжал он, — на выставку, вместе с моими юннатами. Поедем в каникулы. И ты с нами.

— Так я ж не юннат, Дмитрий Иванович.

— Ты теперь юнатский почтальон, такую пургу осилил! Вместе поедем…

И не обманул.

В зимний лунный безоблачный день вылетели мы из Воркуты. Кроме Дмитрия Ивановича, юннатов и меня, в Москву ехала с нами большая закутанная корзина.

Прилетели в Москву, переночевали в гостинице. Утром просыпаемся, что за чудо! Солнце светит, как летом.

Каких чудес мы насмотрелись в Москве и на выставке — не пересчитать! Таких красивых шахт, как московское метро, в Воркуте, конечно, нет. И живую корову видели, здоровущую, олень против неё как лайка. А московские юннаты нашим помидорам и огурцам дивились.

— Неужели за Полярным кругом вырастили? — спрашивают. — Как же вам удалось?

— Это у нас всё уголь делает, — поспешил я с ответом, — уголёк у нас — первый сорт.

Дмитрий Иванович рассмеялся:

— Не уголёк, а люди, шахтёры и пионеры. Уголь — он веками в Заполярье лежал, и толку от него не было, и согреть он никого не мог, пока человек его служить себе не заставил. И уголь этот от сердца зажечь надо. Тогда он ярко горит!..