Ярче солнца (ЛП) - Страница 7

Ну да. Я корчился от боли и истекал кровью. Как и сейчас. Только тогда не было Ким, чтобы обо мне позаботиться.

- Рад, что ты здесь, - говорю я, и на каждом слоге надламывается голос.

Она опускает голову. Сосредотачивается на ранах. Не верит мне. 

Но я не вру. Вспоминаю день почти такой же, как сегодня. Мне семь и три четверти. И эти три четверти для меня очень важны.

Эрл сидит рядом на кровати. Я притворяюсь, будто сплю.

- Кто же ты такой? – спрашивает он и осматривает перелом, который я получил две недели назад.

Открывал банку консервированных спагетти в соусе и уронил. Кончилось тем, что спагетти разлетелись по всей кухне, а я обзавелся переломом запястья.

Эрл поднимает уже полностью зажившую руку и поворачивает на свет. Я чувствую, что он в замешательстве. Чувствую, как восхищает его то, что он видит. Было время, когда он пытался придумать способ зарабатывать деньги на том, как быстро я исцеляюсь. Потому что думает Эрл только о двух вещах: о сексе и деньгах. Но в основном о сексе. Поэтому пришел к выводу, что не стоит меня терять ради лишней буханки хлеба. Любое оказанное мне внимание может открыть банку червей, которых он не готов сожрать.

Раздается стук в дверь. Эрл вскакивает и выключает свет в моей комнате. Снова стук. На этот раз громче.

- Я знаю, что ты там! – кричит какая-то женщина, кашляет и опять колотит в дверь. – Эрл! Я знаю, что ты там!

Он узнает голос и подходит к входной двери:

- Чего приперлась, Келли?

- У меня для тебя кое-что есть.

- Оставь под дверью, - говорит Эрл и бормочет себе под нос: - Чокнутая сука.

- Я все слышу! И я не могу оставить это под дверью. Открывай! – Надолго воцаряется тишина. Потом женщина добавляет: - Я умираю, Эрл. Открой дверь.

В конце концов он открывает, и прямо из комнаты я вижу рыжую женщину. Причем откуда-то ее помню. В одной руке у нее рыжая девочка, в другой – чемодан. Синий.

- Ну и что ты приволокла? – спрашивает Эрл.

Не меньше двух минут женщина кашляет и только потом отвечает сиплым, как будто всю жизнь курила, голосом:

- Я умираю. Времени осталось совсем чуть-чуть. Мне надо, чтобы ты взял Ким.

Эрл смотрит на девочку, но та смотрит на меня. Или это только так кажется. В моей комнате темно. Вряд ли она меня вообще видит. Глаза у нее как блюдца. И она тоже болеет. Или сильно недоедает. Короче говоря, она жутко тощая, а в длинных волосах полно спутанных комков.

- Зачем мне брать твоего ублюдочного ребенка?

Женщина подталкивает девочку к Эрлу:

- Потому что она твоя дочь.

- Вранье, - ерепенится Эрл.

- Сам посмотри. Вот свидетельство о рождении. – Она протягивает ему конверт.

- Это ни хрена не значит, и ты это знаешь. Ты могла указать в этой херне хоть короля Англии. На кой ты записала мое имя?

Не хочется напоминать Эрлу, что короля в Англии сейчас нет.

- Потому что она твоя дочь. Я залетела прямо перед тем, как у тебя объявился мальчишка.

Эрл оглядывается на меня, и я тут же закрываю глаза.

- Возьми ее к себе всего на пару дней, пока я не выслежу свою тетку Донну. Ты же ее помнишь?

Эрл кивает:

- Это не значит, что я должен кого-то к себе брать.

- Прошу тебя, Эрл. Мне больше не к кому обратиться. – Он не сдается, и женщина добавляет: - Я заплачу.

Тут она его подловила.

Снова подсовывает ему конверт:

- Здесь две тысячи. Они твои, если присмотришь за ней, пока я не найду тетку Донну.

Эрл колеблется. Оглядывает оборванку сверху донизу. Ворчит и нехотя соглашается:

- У тебя одна неделя. Потом выкину ее на улицу.

Кивнув, женщина буквально сияет, как будто ей ответили на все молитвы. А я думаю о том, знает ли она вообще человека, с которым разговаривает. Знает ли, что только что отдала собственную дочь в руки дьяволу.

Ее зовут Ким. Ким Миллар. Жутко застенчивая. Прячется везде, куда может пролезть. Эрлу это только на руку. Не могу дождаться, когда ее заберут, потому что сразу после этого свалю отсюда на все четыре стороны. Как только подвернется возможность. Все время, что Ким здесь, Эрл меня пальцем не трогает. Но он в бешенстве. Прошло уже две недели, а мать Ким так и не появилась. Каждый день он грозится выбросить девчонку у ближайшего приюта.

Сейчас он ушел искать ее мать, а я тащу миску супа с лапшой к дивану, за которым любит прятаться тощая, как тростинка, Ким. Приходится согнуться в три погибели, чтобы протолкнуть миску в узкий зазор между диваном и стеной.

От супа Ким отказывается. Как всегда.

- Тебе надо поесть, – говорю я.

- Поем, когда вернется мама.

За две недели она заговорила со мной впервые. Я удивлен. Сажусь рядом с диваном.

- Может пройти много времени.

Я знаю, что Ким ест. Только так, чтобы мы с Эрлом не видели. Она ждет, пока мы не ляжем спать, потом копается по ящикам и опять прячется с едой за диваном. Даже сейчас я вижу помятую коробку от крекеров и банку из-под тушенки.

Ким отползает дальше, я начинаю есть суп. Причем громко чавкаю, и девчонка наконец сдается:

- Может быть, всего капельку…

Я протягиваю ей миску, и Ким потихоньку подползает ближе.

- Сколько тебе лет? – спрашиваю я.

Она засовывает в рот целую ложку лапши и тихо бормочет:

- Четыре с половиной.

- А мне семь и три четверти.

- Мне не нравится Эрл.

Я смеюсь:

- Мне тоже.

- Он твой папа?

- Ни хрена подобного.

Ким спокойно кивает. Явно привыкла к плохим словам. Эрл говорил мне, что ее мама проститутка, и что скорее всего они жили на улице.

- У тебя есть дом? – из любопытства интересуюсь я, потому что и сам собираюсь жить на улице.

Ким молча качает головой.

- А где ты спишь?

Она опускает голову и запихивает в рот еще одну ложку лапши.

- Твоя мама и правда умирает?

Ким кивает.

- А у тебя…

- Почему у тебя бывают приступы? – перебивает она, поднимает миску выше и пьет юшку. По подбородку стекают капли.

- Кто сказал, что у меня бывают приступы?

Сделав большой глоток, Ким опускает миску.

- Эрл. У тебя сегодня был приступ, и он сильно разозлился.

Я складываю на груди руки. Не стоило ему такое говорить. Мне нужно было увидеть Датч. Она была… расстроена. Я почувствовал. А когда пришел, она гуляла в парке с мачехой.

Датч говорит ей, что девочка, которую ищет весь город, строит замки в песочнице. Мама девочки бегает по парку, то и дело спотыкается и зовет дочку. Дениз сгорает от стыда. Она же не видит призраков, как мы. Поэтому не верит Датч и прямо на глазах у всего народа отвешивает ей пощечину.

Меня пожирает злость. Почти такая же сильная, как тогда, когда Датч затащили в ту квартиру. Все на нее орут, говорят, что она ужасный ребенок. Но она права. Девочка рядом, машет маме. Люди кретины.

К сожалению, иногда я не могу справиться со своими эмоциями и в этот раз решаю, что мачехе давно пора исчезнуть. Достаю меч, но Датч в ужасе. Качает головой и смотрит на меня умоляющими глазами. Поэтому я зачехляю меч и обиженно прячусь между деревьями, пока все продолжают на нее орать.

Появляется ее папа, но не злится на Дениз, а обнимает ее и помогает сесть в машину, как будто мачеху кто-то покалечил. Я бы мог ее покалечить, но проворонил свой шанс. 

Потом он идет к Датч. Опускает голову, как будто ему стыдно, и тихо спрашивает, не знает ли она, где тело. Датч кивает и, икая от слез, рассказывает.

Когда я ушел, туда уже явился целый батальон копов. Территорию оцепили и стали по картам координировать поиски.

Я смотрю на Ким и, черт его знает почему, рассказываю правду. О Датч. О своих мечтах. О том, что знаю, попадет ли человек в ад. Но рассказываю не все. Не говорю, что ее мама уже умерла. Правда, не от болезни. Ее убил какой-то мужик и закопал где-то в Вест-Меса. Я видел этого мужика, когда однажды Эрл разрешил мне сходить в магазин. Вот почему мать Ким показалась мне знакомой. Келли стала первой жертвой того человека. И именно ее убийство приговорило его к вечности в аду.