Ярче солнца - Страница 59
Элли задумчиво крутила в руках перчатки, которые сняла, когда занималась его лодыжкой. Наконец она спросила:
– Ну и чего ты хотел добиться, скрывая от меня правду?
– Я просто хотел защитить тебя.
– Защитить от правды? - саркастически проговорила она.
– Я не хотел тебя тревожить.
– Ах, не хотел тревожить, - каким-то неестественно спокойным тоном сказала Элли и затем громко, в полный голос, повторила:
– Ты не хотел меня тревожить?
Чарлз подумал, что ее вопль был слышен всем обитателям Уикомского аббатства.
– Элли, любовь моя…
– Не пытайся увильнуть, называя меня "любовь моя"! - напустилась на него Элли. - Как бы чувствовал себя ты, если бы я стала врать тебе, когда дело касается столь важных вещей? Ты хорошо бы себя чувствовал?
Он открыл было рот, но Элли ответила за него:
– Я знаю, что бы ты чувствовал! Ты бы так разозлился, что захотел бы меня задушить!
Чарлз подумал, что Элли скорее всего права, хотя и не мог найти в себе силы открыто признать это.
Элли глубоко вздохнула и прижала пальцы к вискам.
– Ну ладно, ладно, Элли, - сказала она себе, - успокойся. Убить его сейчас - означало бы лишь усугубить дело. - Она подняла взгляд на мужа. - Я должна взять себя в руки, потому что ситуация очень серьезная и опасная. Но все равно я зла на тебя.
– Да нет никакой опасности!
– Перестань болтать! - оборвала его Элли. - Кто-то пытался тебя убить, и, если мы не выясним, кто и почему, все может кончиться для тебя весьма печально.
– Я знаю, - негромко сказал Чарлз. - Поэтому хочу нанять дополнительную охрану для тебя, Элен и девочек.
– Вот нам-то никакой дополнительной охраны не требуется! В опасности твоя жизнь!
– Я тоже буду предельно осторожен, - заверил ее Чарлз.
– Господи, какой ужас! Ну зачем кому-то понадобилось тебя убивать?
– Не знаю, Элли.
Она снова потерла пальцами виски.
– У меня болит голова. Он взял ее за руку:
– Почему бы нам не пойти домой?
– Не сейчас. Я думаю, - сказала она, выдергивая руку. Чарлз отказался от попыток проследить все зигзаги ее мыслительного процесса.
Элли подняла голову и посмотрела ему в лицо.
– Готова держать пари, что тебя хотели отравить.
– Прошу прощения?
– Заварной крем. Дело не в несвежем молоке. Мсье Бельмон несколько дней пребывал в страшном гневе, когда было высказано подобное предположение.
Кто-то отравил заварной крем. А предназначался он не для меня, а для тебя. Все знают, что это твой любимый десерт. Ты сам говорил мне об этом.
Чарлз ошеломление посмотрел на жену.
– Ты права.
– Да, и я не удивлюсь, что авария с экипажем, когда мы еще были женихом и невестой, тоже подстроена… Чарлз! Чарлз! - Элли испуганно сглотнула. - Что с тобой? Тебе плохо?
А Чарлз чувствовал, как в его груди закипает неведомая ему ярость. Кто-то пытался убить его - и это само по себе ужасно. Но из-за того что Элли оказалась, фигурально выражаясь, на линии огня, ему хотелось растерзать неведомого негодяя.
Он смотрел на нее, словно пытался запечатлеть в памяти черты ее лица.
– Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, Элли, - клятвенно заверил он.
– Да позабудь ты обо мне! Убить пытаются тебя! Под влиянием нахлынувших чувств он встал и притянул Элли к себе, напрочь позабыв о вывихнутой лодыжке.
– Элли, я.., ой!
– Чарлз!
– Проклятая лодыжка! - ругнулся он. - Даже поцеловать тебя толком не могу! Я… И не смейся! Она покачала головой.
– Не до смеха. Кто-то пытается тебя убить. - И, протянув руку, предложила:
– Пойдем домой. Нужно положить что-нибудь холодное тебе на ногу, чтобы спала опухоль.
– Черт возьми, как я могу найти убийцу, если я не в состоянии ходить?
Нагнувшись, Элли поцеловала мужа в щеку. Она хорошо понимала, насколько это ужасно - чувствовать свою беспомощность, но как еще можно было его успокоить?
– Сейчас ты не можешь, - просто сказала она. - Придется подождать несколько дней. А тем временем мы позаботимся о том, чтобы все были в безопасности.
– Я не намерен праздно смотреть на все это, когда…
– Ты и не будешь, - успокоила его Элли. - В любом случае следует позаботиться об охране. А пока мы этим занимаемся, твоя лодыжка заживет, и ты сможешь, - тут она не смогла сдержать дрожи в голосе, - найти своего врага. Хотя я бы предпочла, чтобы ты дождался, когда он сам к тебе придет.
Элли стала дергать и подталкивать мужа, и он наконец медленно, с ее помощью двинулся к дому.
– Мы не имеем ни малейшего представления, кто этот враг. Лучше всего оставаться дома, где ты в безопасности, а он себя так или иначе обнаружит.
– Тебя отравили в доме, - напомнил ей Чарлз.
– Знаю. Нам надо быть бдительнее. Но все равно здесь безопаснее, чем где бы то ни было.
Чарлз понимал, что Элли права, но ему претило сидеть сиднем и ничего не предпринимать. А из-за этой дурацкой лодыжки ему ничего не оставалось, как торчать дома. Буркнув что-то себе под нос и вроде бы согласившись со словами жены, он в мрачном молчании заковылял к дому.
– Почему бы нам не пройти через боковой вход? - предложила Элли. - Может, миссис Стаббс предложит нам аппетитный кусок мяса.
– Я не голоден, - ворчливо сказал Чарлз.
– Ради твоей лодыжки.
Он промолчал. Ему страшно не нравилось чувствовать себя болваном.
К середине следующего дня Чарлз успокоился и смог здраво оценить ситуацию. Конечно, состояние здоровья пока не позволяло ему начать охоту на врага, но он вполне мог заняться расследованием.
При опросе кухонного персонала выяснилось, что недавно нанятая судомойка таинственно исчезла в ту ночь, когда отравилась Элли. Ее взяли на работу за неделю до этого. Никто не мог в точности вспомнить, не она ли приносила заварной крем в спальню хозяина. Исходя из этого Чарлз заключил: раз никто не может точно вспомнить, резонно предположить, что исчезнувшая судомойка вполне могла подмешать отраву в заварной крем.
Чарлз приказал людям отыскать беглянку, однако следов ее не обнаружили, что, в общем, его не удивило. Вероятно, она была где-то на пути в Шотландию вместе с золотом, которое ей наверняка заплатили за отравление.
Чарлз предпринял новые меры для защиты семьи. Клер и Джудит было запрещено выходить из дома. Он готов был распространить подобное запрещение и на Элли с Элен. К счастью, обе женщины, похоже, и не стремились покидать пределов усадьбы, развлекая Джудит, чтобы та не капризничала из-за того, что не может покататься на пони.
Поиски человека, подложившего гвоздь под седло лошади, успехом тоже не увенчались. Это особенно беспокоило и раздражало Чарлза. Он решил лично осмотреть конюшни, надеясь найти какой-нибудь ключ к разгадке. Он не стал говорить об этом Элли, чтобы та понапрасну за него не волновалась. Улучив момент, когда жена пила чай с Элен, Клер и Джудит, он схватил пальто, шляпу, трость и прихрамывая вышел из дома.
В конюшне было тихо. Леви занимался с одним из жеребцов, а остальной обслуживающий персонал, как решил Чарлз, устроил перерыв на ленч. Тишина и уединение были как нельзя более кстати. Это позволяло повнимательнее осмотреть помещения конюшни, чтобы при этом никто не заглядывал через плечо.
К большому огорчению, поиски не дали Чарлзу никакого ключа к разгадке. Он и сам точно не знал, что именно ищет, но понял бы это, если бы что-то нашел. Чарлз собрался уже возвращаться в дом, когда услышал, что кто-то вошел в конюшню.
Вероятно, Леви. Нужно дать ему знать, что здесь находится хозяин, подумал Чарлз. Леви получил инструкции обращать внимание на любую мелочь. Если в конюшне что-нибудь не так, главный конюх может обеспокоиться.
– Леви! - окликнул его Чарлз. - Это Биллингтон. Я пришел, чтобы…
Сзади послышался какой-то шум. Чарлз обернулся, но ничего не увидел.
– Леви!
Ответа не последовало.
Его лодыжка вдруг отчаянно заныла, словно напоминая, что он не способен бежать.