Японская война. 1904 (СИ) - Страница 54

— Что ты сказала? — Сайго смотрел на убийцу в халате медсестры.

— Убей Макарова.

— Он спас мне жизнь.

— Он — враг твоего императора. Я помогу!

— Он спас и тебе жизнь, — Сайго ничего не понимал.

— Моя жизнь не так много стоит, — девушка дернула плечом. — А вот то, что он мешает моей Родине — это факт.

— Мешает? Разве он не хороший офицер, который, наоборот, помогает?

— Ты не понимаешь, — девушка вскочила с кровати и начала ходить из стороны в сторону. — Ты же знаешь русский, может быть, читал Тургенева, «Му-Му»?

— История о собаке, которую утопил глухонемой мужик? — Сайго читал, хотя так и не смог понять странную русскую книгу.

— Это не о собаке, а о человеке, — девушка начала говорить быстрее. — О человеке, который готов убить лучшего друга, чтобы выполнить приказ своей хозяйки. Ему больно, ему плохо, но он даже подумать не может о том, чтобы его нарушить. Даже не возразить прямо, а просто увезти собаку куда подальше.

— И к чему это? — Сайго невольно задумался, а похож ли он сам на такого человека, который готов предать себя в самом главном, чтобы не предать хозяина даже в мелочи.

— Это книга, которая когда-то помогла мне понять, в каком состоянии находится русский народ. Он не просит о помощи, потому что не умеет просить. И те, у кого есть сердце, должны сами сделать все, чтобы исправить эту ситуацию. Понимаешь?

Сайго и вправду все понимал. Он уже слышал о русских революционерах, которые готовы были пойти на любые жертвы ради своих идеалов. Они следовали своему кодексу, который лично он не мог понять, но так же другие не могли понять и кодекс его предков, которому, несмотря на все запреты, старался следовать Такамори.

— Вы считаете, что победы полковника дадут царскому режиму новые силы?

— Он еще только начинает свой путь, но он очень опасен. Я чувствую! Опасен и для моего дела, и для дела вашего императора. Поэтому сделайте то, что должны! Убейте Макарова!

Сайго молчал. Он опять думал о человеке, которому приказали убить друга, и тот не смог ослушаться. Полковник не был ему другом, поэтому он в итоге согласился, а девушка с греческим именем Вера через каких-то своих друзей устроила его в обоз 22-го стрелкового полка. Тот как раз готовился к новому выступлению, и Сайго в роли китайца снова пойдет вместе с ними.

После неудачной вечеринки мне пришлось немало побегать, чтобы наша следующая миссия не оказалась чистым самоубийством. Несмотря на то, что я храбрился перед другими, внутри у меня такой уверенности не было. По крайней мере, пока я не сделал все, что только можно, чтобы повысить наши шансы на успех.

Итак, первым делом я увеличил количество снайперских взводов до четырех. Как показала практика при Ялу, японцы не очень спешат сближаться, поэтому будем пользоваться этим на полную. Это решение выбило у меня все ближайшие вечера на подготовку новых прицелов. Но одних снайперов для выживания нам будет мало. Поэтому вторым делом я отправился к генералу Одишелидзе.

— Полковник Макаров, — тот поприветствовал меня без особого энтузиазма. — Если вы хотите попросить отвести ваш полк с передовой, то не стоит. Мне нужен отряд прорыва, и вы подходите для этого лучше всего.

— Я бы поспорил насчет того, что жертвовать одним из полков — это хороший план…

— Это не вам решать! План утвержден генералом Куропаткиным, и вам придется выполнить приказ.

— Собственно, я насчет этого и пришел, — я широко улыбнулся, а потом с такой же широкой улыбкой перешел от нормального разговора к шантажу.

И почему-то это оказалось совсем не так сложно, как могло показаться — надо было просто решиться, а потом я на пальцах объяснил бывшему полковнику варианты. Первый — он меня посылает, я отказываюсь вести свой полк на убой, он разбирается, как не оправдал доверие начальства.

— А второй вариант? — Одишелидзе напряженно засопел, но оказался выше таких мелких обид.

— Второй — вы дадите мне дополнительные силы, чтобы я смог выполнить ваш приказ. Мне нужны пушки и люди!

— Кавалерию не дам, — сразу припечатал Одишелидзе. — Сейчас все конные части используются для патрулирования железной дороги, чтобы не дать японцам ничего с ней сделать.

— То есть у нас есть кавалерия, которой нет у японцев, но мы ее не используем, а держим в тылу просто на всякий случай?

— Не вам после поспешных решений вчера вечером спорить со стратегией генерала. Но просто представьте, что было бы, если бы японцы смогли перерезать линию снабжения!

— Запасы еды и снарядов у нас на несколько дней — восстановили бы, — я пожал плечами. — А вы представьте, что сделали бы корпуса Самсонова и Ренненкампфа, если бы мы пробили им дорогу в тыл японцам!

Забавно, что именно эти двое, что начнут русскую кампанию в Первой Мировой, здесь тоже работают вместе. И тоже не очень удачно.

— Оставьте свои фантазии, — Одишелидзе покраснел. — Кавалерию вам в любом случае если и просить, то не у меня.

— Тогда пушки!

— Новые скорострельные не дам. Без них во второй линии все теряет смысл, — снова заупрямился Одишелидзе, а я неожиданно понял, что он ведь пытается воплотить в жизнь точно то же самое, что у него так и не получилось при Ялу.

— А ведь вы тогда оставили нас и 6-ю дивизию против японцев не случайно, — я посмотрел прямо в глаза бывшему полковнику. — Тоже хотели их выманить и расстрелять, только не рассчитали с грязью и силой японских гаубиц!

— А разве вы, Вячеслав Григорьевич, в итоге сделали не то же самое? — Одишелидзе оскалился. — Тоже выманили японцев, тоже расстреляли их. Воспользовались моим планом, а теперь упрекаете⁈

— В отличие от вас я сам стоял на первой линии и сам сдерживал первый удар, выманивая врага, — мы несколько секунд молчали, а потом я напомнил. — Пушки!

— Могу оставить вам ту батарею, что вы вывели с Ялу.

— Она и так наша, — я понял, что Одишелидзе так просто не сдастся. К счастью, я пришел сюда подготовленным. — Если не пушки, меня устроят мортиры.

— Вы имеете в виду 6-дюймовые мортиры образца 1886 года? — Одишелидзе задумался.

— Мортирные полки недавно как раз свели в дивизионы, мне бы одного и хватило, — осторожно предложил я.

В мортирных полках было по две батареи, в каждой по 6 пушек, итого я просил довольно много, но… Кажется, сам Одишелидзе был не особо заинтересован в старых орудиях. А зря, между прочим. Мортира Энгельгардта — это не какая-то кустарщина, а совместное производство Обуховского завода и Круппа, еще когда у немцев был Бисмарк, и мы с Германией считались союзниками. Да, мортира медленнее новых пушек, да — тяжелее, зато она бьет навесом и у нее есть фугасные снаряды, что в сопках Маньчжурии дорогого стоит.

— Вы получите свой дивизион, но после этого пообещаете никогда не поднимать вопросов о моей чести и роли в сражении на Ялу, — Одишелидзе изобразил искусителя.

— Еще с нами останется 11-й стрелковый, мы с ними неплохо сработались. И по рукам, — я протянул вперед раскрытую ладонь.

Бывший полковник долго смотрел на нее, потом стянул белоснежную перчатку и ответил на рукопожатие. Карьерист, но не сволочь, а иногда и этого бывает достаточно.

Следующим этапом подготовки к походу стал госпиталь. Мортиры помогут мне решить некоторые задачи издалека, что сократит количество раненых. А вот господа врачи должны будут сделать так, чтобы те раненые, без которых все-таки не обойдется, как можно скорее вернулись в строй. Я довольно быстро нашел в медицинской части доктора Слащева, а рядом с ним неожиданно обнаружил и доктора Шевелева. Моего первого пациента в этом времени.

— Как нога? — я сразу оценил, что тот обходится без костылей, но все равно хотелось узнать больше деталей.

— Слушается, — Шевелев радостно улыбнулся. — Знаете, до последнего не верил, что все получится. Казалось, вот завтра или послезавтра обязательно случится какая-нибудь гадость, но нет. Кровь бежит по жилам, тромбов нет, мышцы слушаются. Вы волшебник, полковник!