Япония: язык и общество - Страница 6

Самая устойчивая диалектная черта в японском языке — акцентуация (ударение). Обычно носители этого языка склонны всю жизнь сохранять ту акцентуацию, к которой они привыкли с раннего детства; массовые обследования информантов показывают стойкое сохранение материнской акцентуации даже при перемене места жительства [Сугито и другие, 1984].

Традиционные акцентуационные системы очень устойчивы. Так, в г. Цуруока количество говорящих с литературной акцентуацией ни в одной из групп испытуемых не превышало 40 % [Тиики, 1974, с. 129]. В крупном городе Фукуока лица, родившиеся до 1926 г., на 92–95 % сохраняют акцентуацию традиционного диалекта, а родившиеся в 1950–1957 гг. — на 65–66 % [Хаята и другие, 1984]. Акцентуацию родного диалекта, по крайней мере частично, могут сохранять самые высокообразованные люди. Крупнейший современный японский социолингвист Сибата Такэси в докладе на конференции Кокуго-гаккай (общество японского языка) в Нагое в 1984 г. говорил, что он, прожив 45 лет в Токио, не знает литературной акцентуации некоторых слов. Он также указывал, что подобные случаи — причина существования в литературном языке слов с двумя допустимыми ударениями (они составляют 10–12 % словаря).

Такое явление отчасти связано с тем, что японское ударение играет меньшую смысловую роль, чем, например, русское; характерно, что слова, различающиеся только ударением, японские ученые считают омонимами. Это подтверждается и психологическими опытами: японцы не всегда могут правильно воспринять ударение, даже слушая записи собственной речи [Neustupny, 1978, с. 58–73]. В то же время ударение служит четким индикатором того, откуда человек родом. В японских фильмах, в том числе исторических, провинциалы часто говорят на литературном языке, но с диалектной акцентуацией.

В новых диалектах могут появляться и лексические и даже грамматические элементы, отсутствующие как в старых диалектах, так и в литературном языке (см. анализ таких единиц, в том числе грамматических форм приглашения к совместному действию с суффиксом — пэ [Иноуэ, 1982, с. 154–166]). Таким образом, противопоставление «литературный язык — традиционные диалекты» постепенно уступило место противопоставлению «литературный язык — новые диалекты», последние представляют собой новые, сложившиеся в основном в XX в. системы, продолжающие изменяться и развиваться.

Особые лингвистические ситуации, в чем-то полярные, создались на Хоккайдо и Окинаве. На Хоккайдо противопоставление «литературный язык — новые диалекты» существует в наиболее чистом виде. Основную часть Хоккайдо (кроме крайнего юга) японцы заселяли лишь с конца XIX в., сюда переселялись носители самых разных диалектов Японии, за исключением окинавских. Во втором-третьем поколениях их родные диалекты исчезли, и вместо них сформировалось некоторое общехоккайдоское языковое образование, имеющее, впрочем, локальные варианты. Оно может также характеризоваться как новый диалект: система фонем и грамматика вполне литературны, но акцентуация и отчасти лексика имеют отличия от литературного языка, причем в лексике есть специфически хоккайдоские элементы. Особенно показательна акцентуация: победила не литературная, а наиболее простая из контактировавших систем, характеризующаяся фиксированным местом ударения (эта система не была самой распространенной среди первоначальных носителей). Таким образом, и при полном исчезновении традиционных диалектов, как это произошло на большей части Хоккайдо, остается потребность в разграничении систем, употребляемых при общении со «своими» и с «чужими» [Кёцугока, 1965; Игараси, 1982].

Префектура Окинава, состоящая из большого количества мелких, обособленных островов, характеризуется, наоборот, максимальным сохранением традиционных диалектов, очень значительно отличающихся от литературного языка, а иногда и друг от друга. Только там еще можно встретить людей, не знающих литературного языка. В 1972 г. в газетах упоминался случай, когда в суде трое обвиняемых пытались говорить на местном диалекте; их заставили говорить на литературном языке, но двое из них не были в состоянии это сделать, тем не менее в переводчике им было отказано [Miller, 1977, с. 73–74]. Только на Окинаве для междиалектного общения наряду с литературным языком используется и местное наддиалектное образование, о котором мы уже говорили. Хотя окинавская литература с начала XX в. сошла на нет и свободное владение этим образованием сокращается [Кадзику, 1983, с. 33], его значение еще сохраняется, что проявилось в появлении окинавского радиовещания [Нохара, 1983, с. 53].

Окинава — район наименьшей стандартизации японского языка. Однако трудно найти территорию, где бы отсутствие противопоставления литературного языка и диалектов было реальностью. Ближе всего к этой ситуации Яманотэ, т. е. та часть Токио, где формировался современный литературный язык. Но уже говор Ситамати в пределах Токио имеет особенности, к которым относят распространение стяженных форм и слов, где литературным долгим гласным соответствуют краткие, акцентуационные отличия, меньшее число форм вежливости, специфическую лексику [Ёкота, 1984]. Массовое обследование токийских кварталов Нисиката и Нэцу (при территориальной близости первый относится к Яманотэ, второй — к Ситамати) показало меньшую стандартизованность речи в квартале Нэцу, которая, впрочем, может быть связана и с различиями социального состава населения [Мисоно, 1982; Огино, 1983].

Итак, диалектная дробность Японии остается значительной, позиции диалектов устойчивы, хотя сами диалекты видоизменяются. При этом отношение к диалектам стало во многом не таким, как раньше. В прошлом престижность диалектов была очень низкой и их употребляли прежде всего из-за недостаточного знания литературного языка. Сейчас еще бывают случаи, когда японцы скрывают знание диалекта [Shibata, 1975, с 171], но такое поведение уходит в прошлое. Люди среднего и младшего поколений обычно свободно пользуются диалектом, прибегая к нему и при хорошем знании литературного языка (по крайней мере всеми его элементами, кроме акцентуации); анкетирование иностранцев, живущих в Нагое, показало, что большинство из них постоянно сталкивается с диалектизмами [Бан, 1984, с. 209]. По-видимому, низкая престижность диалектов была свойственна периоду массового овладения литературным языком, когда речь на диалекте ассоциировалась с низкой культурой, теперь же, когда литературным языком пользуются все и владение диалектом вовсе не означает неумения переключаться с диалектной системы на литературную, диалект воспринимается уже не как «испорченный» язык, а как вполне законное средство неофициального общения со «своими»; сказывается и то, что новые диалекты не так непохожи на литературный язык, как старые, уже почти исчезнувшие. Не исключено, что в данной переориентации играет роль и усиление национализма в современной Японии: явно оживился интерес к «поискам корней», национальным, в том числе и региональным, традициям.

Изменилось и официальное отношение к диалектам. Сейчас все чаще пишут о том, что диалекты, как и другие особенности народной культуры Японии, — национальное достояние, которое необходимо сохранять (Asahi Evening News. 29.09.1974) [Накамура, 1984]. Перед школой и средствами массовой информации больше не ставят задачу искоренения диалектов, новая задача — обучение правильному пользованию диалектами. Тем самым помимо общеяпонской литературной нормы начинают создаваться региональные нормы. Это — новое явление в японской языковой ситуации за пределами Окинавы [6]. Конечно, невозможно установить норму для всех диалектов и говоров, могут быть сформированы лишь варианты разговорного языка для тех или других регионов.

Сейчас в школах введен курс местного диалекта, особый для разных районов Японии. Школьников учат правильному пользованию диалектом и осознанию его отличий от литературного языка. Подобные передачи ведет и местное телевещание NHK, где даже есть передача «Как не надо говорить на диалекте». В печати ведутся дискуссии о том, как обучать детей диалекту [Котобано, 1980, с. 18–24]; все их участники сходятся на том, что такое обучение необходимо. Стали распространяться и радиопередачи на диалектах. Особенно это заметно на Окинаве, где с 1960 г. ведутся ежедневные передачи по-окинавски: в течение пяти минут в день транслируются местные новости, а также передаются народные песни, пьесы, объявления диск-жокеев (Г. 1983. № 4. С. 53, 74–75; ХБ. 1983. № 9. С. 10). Аналогичные передачи ведутся и в некоторых других районах Японии, например в префектуре Ниигата (ХБ. 1983. № 9 С. 10).