Янтарный телескоп - Страница 3

— Ну, раз я не могу вас разглядеть, тогда и остальные не смогут. Будете незаметными. Отправляйтесь и попробуйте узнать, куда делась Лира. Она не может быть далеко. Там была женщина, Лира должна быть с ней — женщина забрала ее. Давайте, ищите — вернетесь и скажете мне, что вы видели.

Ангелы взмыли в грозовое небо и исчезли. На мальчика навалилась тоскливая тяжесть; у него и до схватки с отцом было мало сил, а теперь и они подошли к концу. Только одного хотелось — закрыть глаза. Они будто набрякли и воспалились от слез.

Он натянул плащ на голову, обнял рюкзак и сразу уснул.

— Нигде нет, — раздался голос.

Уилл услышал его сквозь сон и заставил себя проснуться. Наконец (прошла, наверное, целая минута — таким глубоким было его забытье) ему удалось открыть глаза. Было ясное утро.

— Где вы?

— Рядом с тобой, — сказал ангел. — С этой стороны.

Солнце только что встало, под утренними лучами блестели свежим блеском камни, обросшие мхом и лишайником, но фигур нигде не было видно.

— Я же сказал, днем нас труднее увидеть, — продолжал тот же голос. — Лучше всего нас видно в сумерках и на рассвете, хуже всего — на солнце. Мы с моим товарищем обыскали склон горы и не нашли ни женщины, ни девочки. Но есть озеро с синей водой — там, наверное, была у женщины стоянка. Там лежит мертвец и ведьма, съеденная Призраком.

— Мертвец? Какой он из себя?

— Лет шестидесяти с чем-то. Полный, без морщин. Седые волосы. Одет в дорогое и сильно надушен.

— Сэр Чарльз, — сказал Уилл. — Это он. Его, наверное, убила миссис Колтер. Ну, хоть это хорошая новость.

— Она оставила следы. Мой товарищ пошел по ним, вернется, когда выяснит, где она остановилась. Я побуду с тобой.

Уилл встал и огляделся. Гроза очистила воздух, утро стояло солнечное, светлое, и от этого пейзаж выглядел еще более гнетущим: неподалеку валялись тела нескольких ведьм, провожавших его и Лиру к отцу. Черная ворона хищным клювом уже обклевывала лицо одной из них, и Уилл увидел, что в небе кружит птица покрупнее, будто присматривая самый лакомый кусок.

Уилл оглядел все тела по очереди, но Серафимы Пеккала, королевы клана и защитницы Лиры, среди них не было. Потом он вспомнил: ведь она улетела по другому делу еще до темноты.

Так что, может быть, она еще жива. Эта мысль приободрила его, и он окинул взглядом горизонт — не видно ли где Серафины, но кругом было только чистое небо да острые камни.

— Где ты? — спросил он ангела.

— Рядом с тобой, — был ответ. — Как всегда.

Уилл посмотрел налево, откуда шел голос, и ничего не увидел.

— Значит, тебя никто не видит. А слышит кто-нибудь, как я?

— Нет, если шепчу, — язвительно ответил ангел.

— Как тебя зовут? Имена у вас есть?

— Да, есть. Меня зовут Бальтамос. Моего товарища — Барух.

Уилл задумался о том, что делать дальше. Когда выбираешь один образ действий из многих возможных, те, от которых ты отказался, сдуло, словно огоньки свечей, словно они и не существовали. А цепляться за их существование — значит, ничего не сделать. Надо было выбирать.

— Спустимся вниз, — сказал он. — Пойдем к озеру. Может, там найдется что-то полезное. Да и пить хочется. Я пойду так, как знаю, а если ошибусь, ты меня поправишь.

Только пройдя несколько минут по каменистому бездорожному склону, Уилл сообразил, что рука у него не болит. Оказывается, с тех пор, как проснулся, он и не вспомнил о ране.

Он остановился и посмотрел на грубую ткань, которой обмотал ему руку отец после схватки. Она пропиталась мазью, но крови на ней не было. С тех пор как он лишился пальцев, кровь не останавливалась, и теперь у него даже сердце забилось от облегчения.

Для пробы он пошевелил пальцами. Раны, конечно, еще болели, но боль была совсем другая — не та глубокая, выматывающая душу боль, что мучила его еще вчера, а гораздо более слабая, глухая. Как будто раны уже заживали. И это сделал отец. Заговоры ведьм не помогли, а отец исцелил его.

Повеселев, он двинулся дальше.

Путь занял три часа, несколько раз ему указывали направление, и наконец они очутились перед маленьким синим озером. К этому времени во рту у него пересохло, идти в плаще под палящим солнцем было тяжело и жарко; но снять его он не мог — шея и голые руки горели. Он сбросил рюкзак и плащ и последние несколько метров пробежал к озеру, окунул в него все лицо и принялся пить, глоток за глотком, ледяную воду. Она была такой холодной, что заломило зубы и лоб.

Утолив жажду, он сел и огляделся. Вчера он был не в том состоянии, чтобы замечать детали, но сейчас обратил внимание на насыщенный цвет воды и расслышал настойчивый шум насекомых вокруг.

— Бальтамос?

— Тут, как всегда.

— Где мертвец?

— За скалой, справа от тебя.

— Призраков нет поблизости?

— Нет, ни одного.

Уилл взял рюкзак и плащ и по берегу прошел к указанной скале.

За ней были остатки небольшого лагеря — пять или шесть палаток и кострище. Уилл двигался осторожно, опасаясь, что там может прятаться кто-то живой.

Но тишина была непроницаемая, и треск насекомых только царапал ее поверхность. Палатки выглядели нежилыми, озеро было спокойно — по нему до сих пор расходилась рябь от того места, где он пил. Что-то зеленое шмыгнуло возле ноги, и он встрепенулся — но это была всего-навсего мелкая ящерица.

Палатки были сшиты из камуфляжной материи, отчего особенно выделялись на фоне тускло-красных камней. Уилл заглянул в первую — пусто. Во второй тоже. В третьей обнаружилось кое-что ценное: котелок и коробок спичек. И кусок какого-то темного вещества, длиной и толщиной с его предплечье. Сперва он принял его за кожу, но, вытащив на солнце, увидел, что это вяленое мясо.

Ну, нож-то у него есть. Уилл отрезал тончайший ломтик, оказавшийся солоноватым, но не жестким и очень душистым. Уложив мясо со спичками в котелок, а котелок — в рюкзак, он обыскал другие палатки, но больше ничего не нашел. Оставалась одна, самая большая.

— Здесь мертвец лежит? — бросил он в воздух.

— Да, — сказал Бальтамос. — Его отравили.

Уилл осторожно подошел ко входу, обращенному в сторону озера. Рядом с опрокинутым брезентовым стулом лежало тело человека, известного в мире Уилла как сэр Чарльз Латром, а в мире Лиры как лорд Бореал, — человека, укравшего у нее алетиометр. В результате этой кражи Уилл стал обладателем чудесного ножа. Сэр Чарльз был ловким, бесчестным и могущественным человеком, а теперь он мертвец. Лицо его было неприятно искажено. Уиллу не хотелось на него смотреть, но, заглянув в палатку, он увидел там много подходящего для кражи. Он перешагнул через мертвеца, чтобы разглядеть все получше.

Его отец, путешественник и военный, знал бы точно, что тут надо взять. Уиллу же пришлось брать наугад. Он взял небольшую лупу в стальном футляре — с ней можно добывать огонь и экономить спички; катушку крепкой бечевки, металлическую флягу для воды, гораздо легче его фляги из козьей шкуры; маленькую жестяную кружку, маленький бинокль, бумажную колбаску с золотыми монетами длиной с большой палец взрослого; походную аптечку, таблетки для обеззараживания воды, пакет кофе, три пачки прессованных сухофруктов, мешочек с овсяным печеньем, шесть палочек постного сахара с мятой, упаковку рыболовных крючков, нейлоновую леску и, наконец, блокнот, два карандаша и электрический фонарик.

Все это он сложил в свой рюкзак, отрезал еще ломтик мяса, наелся, наполнил флягу из озера и сказал Бальтамосу:

— Как, по-твоему, еще что-то нужно?

— Немного разума, — последовал ответ. — Способности признавать чужую мудрость, уважать ее и прислушиваться к ней.

— А ты мудрый?

— Гораздо мудрее тебя.

— Понимаешь, мне-то не видно. Ты мужчина? Голос у тебя мужской.

— Барух был человеком. Я — нет. Теперь он ангел.

— Значит… — Уилл прервал свое занятие — а занят он был тем, что перекладывал более тяжелые вещи ближе к дну рюкзака, — и поднял голову, чтобы посмотреть на ангела. Но ничего не увидел. — Значит, он был человеком, а потом… Когда люди умирают, они становятся ангелами? Так это происходит?