Ямата-но Орочи (СИ) - Страница 4

Значит, так? Еще лучше.

Хищно согнутые пальцы Обито коснулись меня, кожа на его руке потемнела и, кажется, сама кисть стала тяжелее. Наверняка усиливающая техника, которая превратила бы все внутренности обычного человека в фарш. Но ладонь Обито просто пронеслась сквозь меня, как и сам Учиха, чтобы напороться на выросший сквозь мое тело лавовый, алеющий в темноте от внутреннего жара шип толщиной в руку. Развернувшись, я попытался нанести еще удар по противнику Райджином, но молнии разнесли вдребезги лишь медленно стекающие вниз остатки расплавленных пород. Сам Учиха успел вновь стать нематериальным и уйти, но свое получить он успел.

— Стихия Лавы и призрачная форма? — хрипло спросил он, сгорбившись и прижимая к дымящейся обугленной ране руку.

Ни разу не Стихия Лавы, а просто раскаленная силой Морьё почва, но уловка сработала неплохо. Созданный силой Морьё шип из раскаленного до состояния лавы камня угодил Обито в живот с правой стороны, он вошел недалеко от паха и вышел со спины чуть ли не в районе лопатки. Удачно. Обычный человек был бы мертв.

— Не ты один можешь сквозь стенки проходить, — насмешливо сказал я, взмахнув сияющим клинком из молний.

— Еще один кеккей генкай, — догадался Обито. — Что и следовало ожидать от Орочимару.

Его правая нога внезапно подкосилась, и Обито был вынужден упасть на колено. Удивительно, что он соображает и говорит еще в текущем состоянии. Большая рана и сильный ожог — ему повезло, что он напоролся на мою ловушку многострадальной правой стороной своего тела, которая и так уже была создана заново из клеток Хаширамы.

— Ладно. Ты победил, — уже скрываясь за спиральными пространственными искажениями, с трудом произнес Обито. — Но это не последняя наша встреча.

Как только он пропал, я еще секунду простоял с гордо выпрямленной спиной, прежде чем согнуться в новом приступе кашля, пытаясь одновременно сделать глоток воздуха. Кажется, мое состояние ухудшается от использования силы Морьё. Нужно как-то будет решить эту проблему. Его сила позволяет управлять земной твердью, меняя ее свойства, подобно некоторым техникам сендзюцу. Это полезно, но с такими побочными эффектами того не стоит. Не с моим состоянием здоровья. Зато улучшенный, комбинированный геном Ибури и Хозуки оказался неплох. По своему эффекту почти не отличается от нематериальности Обито. Правда, при этом я не смогу усилить удары или стрелять водой из пальца, как Хозуки. И не могу разрушить тело противника изнутри, как Ибури. Но зато нет побочных эффектов, вроде уязвимости Райтону или Футону.

Плюнув в траву с досады из-за своего плачевного состояния после боя с каким-то юнцом, я подошел к тому месту, откуда Обито исчез. Здесь на земле сохранились остатки чего-то, напоминающего густую слизь. Клетки Хаширамы из выращенного Мадарой клона, надо полагать. Неплохо бы их собрать. Похоже, после сращивания Гедо Мазо, клетки приобрели особые свойства, изучить которые будет не лишним.

Закончив со своими делами, я поглядел в сторону Конохи. Она была не так далеко. Зарево все еще не утихшей грозы было видно.

— Близится самая большая буря, а я подхожу к ней в таком состоянии, — недовольно пробормотал я и сложил ручные печати для Тенсо.

Короткая вспышка перенесла меня на крыши административных зданий Конохи. Главный их корпус был, в отличие от рядом расположенной Академии, относительно цел и уже почти восстановлен. Я оказался на крыше главного здания. Круглая ровная площадка залита водой. Капли дождя молотили по лужам, вода ручьями стекала по желобам, шумя на каждом перекате.

Вдохнув влажный воздух, я пошлепал по лужам, направившись внутрь здания. Похоже, в самой Конохе боев удалось избежать, так что спешить кому-то на помощь мне было не нужно. Значит, можно заняться другими делами.

Добрался до госпиталя я минут за тридцать. Пока отмылся после боя, пока просох и нашел чистую одежду, пока искал зонт, пока шел. Потом потребовалось преодолеть пару постов охраны, и только тогда я оказался в палате. По-моему, в похожей лежала Микото после рождения Итачи. Кстати, она и сейчас была здесь. Но уже с Саске. А сама палата вообще предназначалась для другой женщины.

Осторожно закрыв за собой дверь, я вошел в освещенную холодным светом люминесцентных ламп палату. Микото встретила меня теплым, как-то смягчившимся впервые за несколько месяцев взглядом. И Кушина. Все ее круглое личико светилось от счастья при виде меня.

— Еще не спите, — неловко сказал я, подойдя к кровати и сев на стоящий рядом стул.

— Это девочка! — гордо заявила совершенно счастливая Кушина вместо ответа, показав мне завернутого в пеленки ребенка, словно я раньше не знал, кто ребенок по полу.

Пушок из черных волос на голове топорщился в стороны, все еще красноватая кожа, покрытая кремовой, уже немного подсохшей первородной смазкой. На сморщенном личике виднелись почти незаметные темные симметричные точки, напоминающие родинки или веснушки странно напоминающие рисунок усов. Страшненькая девочка, как и все младенцы. Но для матери она была самой прекрасной.

Она спала, но под требовательным взглядом Кушины и Микото я протянул руку к ребенку, и маленькая ручка крепко обхватила мой палец. Ну, девочка родилась здоровой и небольшая встряска сразу после рождения ей не повредила. Уже хорошо.

— И Джирайя предлагал назвать ее Наруто, — пожаловалась Кушина. — Представляешь, да? Девочку — и Наруто! Был бы мальчик, тогда другое дело. Наруто, как пролив возле Узушио. Наруто — это рокочущие ворота. Как можно назвать так девочку? Она Тацуко, дочь дракона, дочь урагана. Как озеро на вершине горы на Узушио, над которым часто закручиваются в вихри облака.

— Красиво и символично, — согласился я, сжав руку Кушины в своей.

— А еще она черненькая, смотри. Совсем на Узумаки не похожа. И глаза! — восторженно воскликнула Кушина, начав дергать меня за руку. — Ты бы видел ее глаза!

Убрав палец из ручки заворчавшего на груди матери ребенка, я погладил Кушину по щеке, нежно произнеся:

— Спасибо.

— Да, — абсолютно счастливо ответила она, прижавшись щекой к руке.

Так и уснула. Почти моментально. Я же виновато посмотрел на Микото с Саске и тяжко вздохнул. Когда я перерождался в новом мире, у меня на жизнь были совсем иные планы. Но… В чем-то все не так уж и плохо. Наверное, даже хорошо.

7 июля 59 года от начала Эпохи Какурезато

Встав лицом к широкому панорамному окну в кабинете восстановленной администрации Хокаге, я с интересом наблюдал за жизнью Конохи. За восемь лет, как Лист оказался под моей властью, он не так уж сильно изменился, если подумать. Наверное, стал больше похож на ту какурезато, которую я помню из прошлой жизни. Грозди проводов, подобные лианам жилы различных трубопроводов на стенах, баки с водой на крышах, заборы из металлической сетки, яркие фонари, флажки и вывески. И граничащий с безумием многоярусный хаос в застройке.

Хотя все это и раньше было. Просто всякий раз по возвращении сюда бросается в глаза на контрасте с четко распланированной Отогакуре.

— Вот окончательный список прошедших экзамен учеников, сенсей.

Я не глядя взял протянутые мне несколько листов бумаги на планшете.

— В этом году их много, — Кизаши смущенно почесал заросший трехдневной щетиной подбородок. — Первый расширенный набор из школы выпустился. Не думал, что среди набранных со стороны детей будет столько толковых шиноби, но учителя рекомендовали многих к прохождению обучения на чунинов. За семь лет обучения даже отсеялось-то всего несколько человек. Хотя, если с теорией они справляются как и все, то в практических занятиях и в физических кондициях их уровень слишком неровный. Есть те, кто превосходит урожденных шиноби. А есть такие, что без слез не взглянешь.

Я слушал своего бывшего ученика вполуха, больший интерес вызывал предоставленный им список. В нем в сводной таблице были приведены имена учеников с итоговыми баллами за экзамен. Оценка по знанию теории и практики ниндзюцу, тайдзюцу, гендзюцу и букидзюцу. Отдельный столбец на баллы по фуиндзюцу, в оценку которого также входило знание черчения, иероглифов и других письменностей. Еще отдельно оценивалась склонность к ирьениндзюцу выставлением балла по навыкам первой помощи, самоспасания и знаниям биологии, химии и основ психологии. В числе прочего с этой же целью отдельно отмечался уровень контроля чакры и умение использовать ручные печати. Также выводилась средняя оценка уровня интеллекта и объема знаний по общим предметам, вроде истории, географии, математики, физики, астрономии, искусства и тому подобного. Далее следовало несколько параметров оценки физических кондиций: сила, выносливость, ловкость и скорость. Также была оценка психологического состояния и балл по дисциплине, выводимый по результатам полученных учениками при обучении в школе дисциплинарных взысканий и поощрений. В свете особенностей некоторых тактик Отогакуре еще отмечалась способность поглощать и передавать чакру. И в предпоследнем столбце таблицы указывалась сумма баллов, по которой ученики в списке и были отсортированы — от большего значения к меньшему. В последнем столбце были отметки о владении кеккей генкай или хиденом, если таковые у юного шиноби имелись.