Яга и Горыныч. Дракон в деле - Страница 12

Он нашелся неподалеку, буквально за кустами, рядом с наполовину торчащим из озера бревном. Берег там обрывался очень круто, сделай буквально шаг от кромки воды, и все, ухнешь в омут с головой. Однако Горынычу повезло – под ним все-таки обнаружилось дно. Поэтому сейчас он сидел по шею в воде, расслабленно прислонившись спиной к мокрой деревяшке, обалдело хлопал ресницами и даже не пытался возражать, пока к нему настойчиво липли три абсолютно голых девицы, которые его только что не облизывали.

При этом повязку он где-то потерял. Бесстыдниц обнимал сразу обеими руками, нимало не смущаясь наличием лубков. Ничуть не сопротивлялся тройному напору, ни разу не пытался проявить инициативу, а лишь пьяно глазел на аппетитные формы прелестниц и охотно позволял девицам елозить по себе ладонями, обнаженной грудью, губами и вообще всем, чем только можно. Ну разве что глаза время от времени закатывал и томно вздыхал.

– А ну брысь! – рявкнула я при виде этакого бесстыдства. – Пошли прочь, мокрицы приставучие!

Девицы ойкнули, фыркнули, прыснули в разные стороны, а Горыныч запрокинул голову и укором посмотрел на меня снизу вверх.

– Яга, ну ты чего? Они же такие красивые, ласковые… Ну разве что холодные немного.

– Красивые, говоришь? – промурлыкала я, подойдя почти вплотную и заглянув в его помутневшие глаза. – А ты на отражение-то их взгляни хорошенько.

Он послушно перевел взгляд чуть дальше, на кусты, рядом с которыми торчали три призывно улыбающиеся ему девичьи головки: белая, черная и рыженькая. Девицы в ответ вроде как засмущались, очи темные вниз скромно поопускали, а вот полные груди, наоборот, выставили напоказ. Да еще специально то уходили под воду, то снова показывались змею во всей красе, нагоняя волну, а заодно дразня и распаляя тот самый пожар, перед которым редкий мужчина сможет устоять.

Горыныч тоже замер, разинув рот, словно в первый раз их увидел. Едва слюной не закапал. Но тут же словил тяжелый подзатыльник и клюнул носом воду.

– Яга-а… Буль! За что?!

А потом наконец-то увидел дрожащее в воде отражение, где вместо изящных девичьих головок проступили три жуткие рожи с мутными бельмами глаз, рыбьими гребнями на хребтах и акульими зубами во всю пасть, и с перепугу чуть снова не утоп.

– А-А-А… Буль-буль-буль!

Я схватила дракона за волосы и выдернула обратно, чтобы не задохся.

– Ну как впечатление? Все еще считаешь их красавицами?

– Мать моя дракона…

Горыныч, отплевавшись, опрометью вылетел из воды и дрожащими руками подтянул спадающие штаны. А девицы, разочарованно вздохнув, дружно нырнули и мгновенно исчезли в темных водах Черного озера.

– Жуть какая! Почему ты не предупредила, что тут такие страхолюдины водятся?!

– Я тебе сказала не приближаться к воде.

– Да я и не приближался!

– Неужели? А откуда, по-твоему, я тебя сейчас достала?!

Горыныч шумно выдохнул.

– Я просто мимо шел, ясно?! Вообще не собирался туда лезть, тем более что там вороны отчего-то раскаркались. А потом смотрю – тонет кто-то, внизу даже тело чье-то мелькнуло. Ну я и побежал помочь. В воду ты велела не заходить, поэтому я на бревно запрыгнул. Руку протянул, а они оттуда сразу – хвать! И в озеро меня втроем и утянули! Я сперва с головой ушел, со страху чуть огнем не плюнул. Но потом все-таки дно ногами нащупал, почти выбрался, как тут…

– Вороны раскаркались? – недоверчиво переспросила я.

Он с досадой отвернулся.

– Да. Голоса такие противные, аж слух режет. Но я поначалу не сообразил, что на озерах каркать попросту некому. А потом… потом забыл. Кто ж знал, что они такие страшные?!

Я шумно выдохнула.

– Русалки умеют морок наводить. Недаром это озеро не только Черным, но и Гиблым называют – из него еще ни один мужчина не сумел самостоятельно выплыть.

– Почему только мужчины? – не понял дракон.

– Потому что женщины русалок не интересуют. А мужчин они сперва песнью волшебной заманивают, потом впрыскивают в кровь яд, чтобы затуманить разум окончательно. Ублажают, по очереди спариваются, чтобы заполучить как можно больше потомства. А когда жертва ослабнет, ее утаскивают на дно и поедают заживо, пока она радостно пускает пузыри.

Горыныч зябко повел плечами.

– Фу. Гадость какая.

– Тебе еще повезло, что их песнь на тебя не подействовала. Обычно мужчины находят голоса русалок привлекательными, – продолжила я, а потом повнимательнее присмотрелась к его горлу. – Хотя отравить тебя, похоже, они все-таки успели… вон отметины от зубов остались.

Змей торопливо провел рукой по шее и вздрогнул, обнаружив на пальцах свежую кровь.

– Вот сволочи! Я теперь что, умру?!

– Нет, конечно. Но противоядие тебе все-таки лучше выпить. Пойдем домой.

– Пойдем, – с облегчением согласился змей. – Мне, наверное, эти чуда-юда еще долго в кошмарах сниться будут.

– С женщинами вообще следует быть осторожнее, – проворчала я, открывая заповедную тропу. – И каждый раз тщательно проверять, прежде чем с кем-то лобызаться.

Горыныч пробормотал в отчет что-то невразумительное и первым шагнул к дому. Я – за ним. Прямо-таки след в след прошла за змеем, поднялась на крыльцо и даже придержала дверь, когда он, шумно раздувая ноздри, зашел в сени.

Обычно русалочий яд действует на мужчин возбуждающе. От него мгновенно отключается разум, появляется повышенная активность, а также вполне объяснимое желание, причем такой силы, что из всех возможных мыслей в помутневшей мужской голове остается всего одна.

Собственно, ради этого парней и травили, иначе потомство русалкам было бы не зачать.

Однако змей даже в озере не походил на обезумевшего от страсти самца. Напротив, он выглядел непривычно вялым, малость обалдевшим от свалившегося на него «счастья», но при этом совершенно расслабленным, если не сказать, что безвольным.

Русалки, хоть и старались, но получить от него ничего не смогли. И, наверное, сами не поняли, почему их безотказная песнь в этот раз дала такую досадную осечку.

Потом, правда, дракон встряхнулся, протрезвел. Однако теперь, когда все ужасы остались позади, его снова повело. Более того, Горыныч, едва вошел, аж пошатнулся, а потом почему-то повернул не к столу, где стояла нетронутая с утра еда, а в светлицу. Причем в мою. После чего в два шага добрался до аккуратно застеленной постели, рухнул на нее лицом вниз и, пробормотав: «Доброй ночи, сладких снов!» – мгновенно отрубился.

Я только руками развела.

Вот тебе и дракон. Все у него не как у людей.

Пришлось снова поднимать его левитацией, переворачивать, перекладывать на другую постель. Потом идти за противоядием и аккуратно поить спящего парня, чтобы побыстрее пришел в себя.

– Мяу! – с неодобрением взглянул на него с подоконника Базилевс.

Я тяжело вздохнула.

– Ты прав. У него немало недостатков. Но в Черное озеро он, пожалуй, единственный полез, чтобы помочь утопающему. Остальных туда привела исключительно похоть. И что мне теперь с ним делать, а?

– Фр-р!

Я глянула на вздыбившего шерсть кота. А потом присела на краешек постели, откинула с лица Горыныча мокрую прядь и крепко задумалась.

За то время, пока змей спал, я как раз успела переделать все дела. И дома прибралась, и ужин приготовила, и огород обиходила, и в лес за нужными травками сходила, и зверушек, прибежавших за помощью, подлечила. Даже одну феечку успела поймать, когда та, объевшись нектара, прямо у меня на глазах чуть не упала с большого цветка и едва не сломала себе крылышки.

– Спасибо! – пискнула фея, выпорхнув у меня из ладони.

– В следующий раз будь осторожнее, – пожурила ее я и, пользуясь случаем, попросила отнести весточку на болото, чтобы Варна знала о моем желании ее навестить.

Фея не отказала. И даже согласилась лично сообщить обитателям болота мою просьбу.

Ну а я, когда уже под вечер вернулась домой, прямо на выходе с тропы обнаружила, что в нем не все ладно.