Ядерная ночь. Эвакуация. - Страница 35

Вокруг застрявшего ракетовоза началась вялая суета. Из задней двери второй машины вылезли две фигуры в ОЗК и принялись ходить вокруг машины.

— Пойдём, пообщаемся с доблестными ракетчиками? Всё равно, пока они не уберутся, мы проехать не сможем.

— Точно, командир, пошли с ребятами пообщаемся!

Процедуру выхода из машины мы несколько раз отрабатывали дома, так что на этот раз получилось очень даже неплохо. Почти одновременно все надели маски, потом головные уборы или капюшоны, я дал отсчёт, и на счёт «три!» мы синхронно открыли двери и выскочили из машины, тут же захлопнув их за собой.

Ракетчики как раз закончили осмотр, и один из них пошёл назад, к отсеку экипажа.

— Эй, военный, помощь не нужна? А то нам проехать нужно!

Тот только мотнул головой, отказываясь.

Вблизи тягач реально пугал — двадцатипятиметровая махина, восемь огромных колёс с каждого борта, причём, судя по тому, как они были вывернуты, четыре передние оси — управляемые. От разглядывания этого монстра меня отвлек человек, выскочивший из двери второй. Если предыдущие аккуратно спускались, то этот соскользнул по ней, словно моряки из кино про подводников, едва придерживаясь за поручни. Обогнув нас, он взлетел к кабине и показал сидевшему там: убирайся, мол. Чтобы пропустить незадачливого водилу, он даже не стал слезать, а, оставив одну ногу на подножке, изогнулся, держась рукой за проём двери.

«Профи — сразу видно! Интересно, кто это? Прапор или офицер?» — додумать я не успел, так как меня потянули за рукав — надо было отойти подальше от машины.

Не успели мы отойти и на десять шагов, как мастодонт взревел мотором, качнулся вперёд. И, не успел я подумать, что домику всё-таки кранты, как тягач поехал назад, да так ловко, что не только выехал из кювета, но и даже не задел стоявшую за ним машину.

Передо мной остановился человек в защитном комбинезоне и, оттянув с лица респиратор, спросил:

— Местные? До штаба не подвезёте, а то мы с этой колымагой…

— Довёзём, о чем разговор. Ты один?

— Да.

— Давай за мной.

Мы остановились у машины — посадку тоже надо отрабатывать. Я дал на пальцах отсчёт — «Один! Два! Три!». Снова синхронно распахнулись двери — мы с Андреем быстро заскочили на свои места, а вот Витька немного замешкался — пропускал гостя. Ну да ничего — всё равно машину потом пылесосить.

— Вы откуда такие красивые? — спросил я гостя, когда все сняли маски, кондиционеры в машинах теперь всегда ставили в режим внутренней циркуляции, так что внутри их можно было не носить.

— Из Режицкой ракетной, от нашего ПДЦ, сами понимаете, теперь только воронка радиоактивная осталась, от Бологого, впрочем, тоже. Вот мы и мыкаемся по свету, словно цыгане. Даже кибитка есть, — незнакомец, молодой парень, не старше тридцати, с веснушчатым лицом и ярко-рыжими волосами, широко улыбнулся.

— Ну как, дали супостату по рогам?

— А хрен его знает. Отстреляться отстрелялись, а куда попали, не знаю. Комбат говорит, у нас точка где-то в Германии была, группа такая ещё есть.

— Рамштайн? — предположил музыкально подкованный Химик.

— Точно, она.

— Ну, тогда здорово! Если долетела — считай, половину натовских ударных самолётов в Европе накрыли. — Не то чтобы я хорошо разбирался в базах Штатов и их союзников, но в районе Рамштайна мне бывать приходилось. Как туристу, естественно. И по возвращении прочитал немного про этот объект. — Слушай, а чего вы к нам поперлись, а не в Волочке остались?

— Да мы бы и там осели, но нам передали, что у вас тяжёлую технику собирают, вот мы и поехали. Зачем, случайно не знаешь?

— Не, первый раз слышу. Хотя, может, на торф пристроить хотят или завалы растаскивать. Думаю, вам скажут. Кстати, а чего вы здесь-то поехали, а не через ближний к вам въезд?

— Мы попробовали, но там авария — две фуры сцепились, а у меня парни из кабины пятые сутки не вылезают, вот и торопились.

— А я слышал, у вас там внутри вполне себе, — подал голос Камчатка, — как в кубрике.

— Ага, держи карман шире — в МОБДе [69]мест шесть, а расчёт боевой — пятнадцать. Ехали, как сельди в бочке. Миха оттого и протормозил, что охренели все. Спасибо, Прохор с нами.

«Патриот» обогнул Торговые ряды, и мы остановились на площади. Обстановка тут за последние несколько дней изменилась — стала менее хаотичной, что ли… Рядом с кашээмками появились большие армейские палатки, около одной из которых дымила полевая кухня, которую обслуживал боец в ОЗК, чуть в стороне, у оврага, развернули пункт дегазации техники. Короче — жизнь, пусть и постъядерная, вошла в своё русло.

— Слышь, ракетчик, а у тебя документы есть?

— Да, предписание от штаба в Волочке.

— Всё равно, пошли с нами — так сразу пропустят.

Пробежавшись до дверей, перед которыми, по нашему примеру, оборудовали тамбур из полиэтилена, только натянута плёнка была на каркасы двух торговых палаток, а не на деревянные рамы, и подождав, пока нас по очереди обдуют от пыли воздухом из компрессора во втором отсеке, мы вошли в штаб.

В коридоре царила всё та же суета, но первое, на что я обратил внимание, были бойцы, аккуратно замазывающие герметиком все окна. На стене висел крупный плакат: «Курить в строго отведённых местах!»

«Ну да, встали военные перед смешной дилеммой — или задыхаться от табачного дыма, или глотать радиоактивную пыль. Тут уж поневоле задумаешься, стоит ли следовать вредной привычке… И табак скоро не то что подорожает, а вообще… На вес золота будет. Хорошо, что я завязал!»

У кабинета Суходольского я по так и не вытравленной военной привычке собрался привести себя в порядок, но вовремя вспомнил, что на мне защитный костюм, и просто постучал.

— Войдите! — донеслось из-за двери.

— Подожди здесь, я скоро, — попросил я Камчатку и толкнул дверь.

— Доброе утро, товарищ генерал-майор!

— А, Василий! — Генерал поднялся мне навстречу. — Проходи, капитан, проходи… Как там в ваших краях? Больше никого не убил?

— Я же не виноват, Вячеслав Николаевич, что бандитов всяких к нам ветром приносит…

— Да ладно, всё в рамках и нормах. Готов к полёту?

— Так точно, товарищ генерал-майор!

— А напарник твой что же в коридоре мнётся, а?

— Так субординация… Молод он ещё по генеральским кабинетам рассиживаться.

— Ну, как сам знаешь. Твои люди — твои порядки. Я вот о чём поговорить хотел…

— Слушаю внимательно, Вячеслав Николаевич…

— Вы прикидывали, на каких основаниях собственность отчуждать будете?

— То есть?

— Ну, когда в походы ваши ходить начнёте. Понятно, что часть мы оформим как эвакуацию товаров и оборудования из заражённых зон, но ведь вы себе что-то брать будете.

— Будем, конечно.

— А вот прикинь, если хозяева объявятся?

— Хозяева чего? — не понял я.

— Ну, скажем, вошли вы в магазин, всё вывезли, а тут хозяин… Что делать будете?

— Если сможет доказать, что на самом деле это ему принадлежит, то оставим. И тут же предложим услуги по транспортировке всего добра в безопасные края, то есть к нам! Как с оружейным магазином сделали.

— Хитро, хитро придумал, ничего не скажешь! А с квартирой, например? Только не вешай мне лапшу, что твои по квартирам шарить не будут! — погрозил мне пальцем генерал.

— Лапшу вешать — это не по моей части. А с квартирами… — Я задумался. — Если там кто-нибудь живёт — даже не полезем, а пустые — вступим в права наследства… Как родственники по Адаму и Еве.

— А ты хохмач, капитан. Прямо цирковая пара — Клоун и Хохмач!

— Нет, это не шутки, Вячеслав Николаевич! Грабить я своим не дам, но за что-то с посторонними и повоевать придётся. Вы, товарищ генерал, о ЦНИИТочмаше [70]слышали?

— О Шипуновской «конторе»? Конечно, слышал! Я всё же летчик, а не кто-то там… А причём здесь это?

— А при том! НИИ и завод они кому принадлежат?